Андрей Павлов - Разноцвѣтіе

И закипела работа! Каждый день мы отрабатывали нормативы по подготовке и открытию огня, по сворачиванию и разворачиванию огневых позиций, по маскировке и маршевой выучке. По пятницам проводили обслуживание техники, по субботам – хозяйственные работы по благоустройству нашего пункта дислокации. Единственным днем, когда можно было выйти в город, отдохнуть, перевести дух, было воскресенье.

В конце апреля 1904 года командир нашей батареи капитан П. С. Сморговский окончил строевой ценз и убыл в распоряжение Генерального штаба, и должность командира батареи была предложена мне. Я не считал себя храбрым человеком, но слова о том, что: «Куда не посылают, не напрашивайся; куда посылают, не отказывайся! Этим правилом руководствуются люди испытанной храбрости», – мне запали в душу после прочтения в Михайловском Воронежском кадетском корпусе «Записок кавалерист-девицы», героя Отечественной войны 1812 года Н. А. Дуровой. Поэтому, недолго раздумывая, я согласился с повышением.

Война с Японией продолжалась и протекала не так, как виделась командованию наших войск. Несмотря на то, что победы в войнах считались лучшими традициями Русской армии, текущая война не стала продолжением этих традиций. Как никогда в этот период подтвердились мнения о том, что в любой войне по обеим сторонам оказываются «бездарные генералы», «недальновидные распоряжения», непредусмотрительность и неподготовленность. В этот раз это касалось армии нашей.

Русско-японская война, грабительская по своему характеру, велась при низком уровне военной техники в армии и вызвала громадные займы, упавшие всей своей тяжестью на плечи народных масс. Поражения царской России в сражениях на Дальнем Востоке взволновало и потрясло так называемое «общество». Не было дома, в котором бы не говорили о бездарности наших генералов, о медлительности и неспособности вести войну А. Н. Куропаткиным, о предательстве коменданта крепости Порт-Артур А. М. Стесселя.

Не стал исключением и Тифлис, который был наряду с Баку ведущим центром политических беспорядков на Кавказе. Стачки и забастовки перерастали в вооруженные столкновения с частями русской императорской армии, но нашу бригаду к их подавлению в эти дни не привлекали. Как никогда в те годы для псевдопатриотов стала популярной выдержка из стихотворения «Панмонголизм» поэта Владимира Соловьева, написанного им в 1894 году, за десять лет до происходящих событий:

И, как гром среди ясного неба – предательство! И кого предательство?! Русских офицеров! Офицеров 15-го гренадерского Тифлисского Его Императорского Величества Великого князя Константина Константиновича полка, командиром которого был генерал-лейтенант Николай Иванович Гаврилов. В роте капитана П. А. Томилова, проходившего цензовое командование, 3-го Кавказского батальона, двое подпоручиков, П. Г. Сестрин и А. В. Кульмев, оказавшиеся впоследствии членами Российской социал-демократической рабочей партии, взбунтовали подчиненных солдат, которые захватили оружие и покинули расположение роты. Зачинщиков так и не нашли, а многие солдаты приняли участие в беспорядках и вооруженных нападениях на должностных лиц всевозможных ведомств. Через некоторое время, в конце декабря 1904 года, одного из них задержали после покушения на начальника железнодорожной станции «Поти» Боричевского, другого – после убийства начальника железнодорожной станции «Тауз» Горлинского. Большинство беглецов возвратилось в роту и, чтобы понять, участвовали ли они в беспорядках, у них проверяли чистоту ружей: нет пороховой копоти в стволе – на гауптвахту, есть – на каторгу.

Самого командира роты от каторги спасло только то, что он в это время был в командировке, в Николаевской академии, а уже через месяц его назначили на должность столоначальника Главного штаба. В дальнейшем генерал-лейтенант Петр Андреевич Томилов не поддержит Октябрьскую революцию, будет состоять в резерве чинов при штабе Добровольческой и Кавказской Добровольческой армий, через Турцию и Болгарию выедет во Францию, где при содействии генерала Н. Н. Юденича проведет остаток своей жизни, скончается в Ницце в 1948 году и будет похоронен на русском кладбище Кокад…

Начало 1905 года мы встречали с надеждой. С надеждой на то, что, наконец, русская армия на Дальнем Востоке перейдет в наступление и разочтется с японцами за наши бесславные поражения. С надеждой на то, что закончится в умах русских людей разброд и шатания, так негативно влияющие на все прогрессивное общество и тащащие ко дну простых людей. Но – увы… Год начался с «Кровавого воскресенья».

О том, что происходило в первые дни января в Санкт-Петербурге, мы знали мало, но, судя по происходящим событиям в Тифлисе, противники царизма о делах в столице владели большей информацией и действовали очень активно. Только в Тифлисе в январе 1905 года произошли забастовки работников железнодорожных мастерских, механических заводов и типографий, в апреле прошла забастовка домашней прислуги, в мае – мелких торговцев и приказчиков. В июне обстановка накалилась до того, что Тифлис и Тифлисский уезд были объявлены на военном положении.

Несмотря на это, деятельность бунтовщиков продолжалась. 12 июля в результате нападения был ранен Тифлисский полицеймейстер, коллежский советник Георгий Самойлович Ковалев, а в августе на вокзале убит начальник Тифлисской станции Терпиловский. Вообще август стал самым кровавым в городе – 29 числа на несанкционированной сходке были расстреляны рабочие, в результате чего имелось несколько сот убитых и масса раненых. Не видя выхода из сложившейся обстановки, 31 августа весь состав Тифлисской думы ушел в отставку.

До октября обстановка успокоилась, но потом опять началось ужасное. 16 октября объявили забастовку железнодорожные мастера, а 22 октября черносотенцы и шпики бросают бомбы и стреляют из револьверов в манифестантов: убито 98 человек, ранено 66. В результате этого 30 октября в Тифлисе вспыхивают многолюдные митинги, продолжающиеся вплоть до конца декабря. На их подавление кидают и нашу бригаду. 23 декабря в Тифлисе орудийным огнем разрушен дом; убито 34 и ранено 30 человек…

Я всегда осознавал, что военнослужащий призван защищать свою страну. А чтобы защищать, иногда нужно убивать, в том числе и противника. Но я никогда не думал, что первой моей жертвой станет мой земляк, единоверец, россиянин. Я не видел этого конкретного человека, погибшего под развалинами дома в Тифлисе, но знал, что специально в этот дом не стреляли. Рядом с ним на улице была возведена баррикада, откуда по нашим солдатам велся пулеметный огонь. Что стало причиной промаха – изношенность механизмов наводки орудия, при которой оно начинает «капризничать», посылая каждый снаряд по-иному, или неопытность наводчика, в результате чего изменение угла прицеливания в большую или в меньшую сторону на 1/10 «тысячной» приводит к тому, что дуло ствола сместится вверх или вниз от нужного положения примерно на 0,1 миллиметра, то есть на толщину лезвия безопасной бритвы, и снаряд полетит уже не по той траектории, которая нужна… А пулемет замолчал, сохранив жизни и здоровье нескольким десяткам наших бойцов…