Натали Штайм - Проводник

Закончив телефонное общение, Наташка сообщила, что ей надо срочно встретиться со своей крёстной, тут недалеко, у памятника, и что я иду с ней, и быстро. Мы живенько затрусили по направлению к договорённому месту. Внутри у меня появился уже знакомый комочек страха и волнения, но, признаться сейчас, вдруг, что мол, боюсь я эту твою крёстную, я не решалась. Надеялась тихо переждать в сторонке, пока они пообщаются.

Мы пришли раньше, поприветствовали, как полагается, памятник, и остановились перед ним в ожидании. Я, рассматривая в высоком голубовато-ярком куполе неба медленно двигающиеся облака, отчаянно уговаривала себя не бояться. Ведь тепло, хорошо, мирно, обстановка спокойная, люди приятные, и чувство страха, вообще, не уместно и не нужно. Вроде бы уговорила.

К нам подъехала большая чёрная «Волга», Наташка кинулась к ней, на ходу бросив мне: «Садись вперёд!». Я уселась, поздоровалась с пожилым, приятным мужчиной, сидящим за рулём.

– Познакомься, это моя крёстная, Ирина Аркадьевна… Ну а это, ты знаешь, – Наталья.

Неуклюже развернувшись, я машинально кивнула в ответ на это представление. На заднем сиденье сидела полноватая женщина средних лет. Лицо приветливо улыбалось, глаза же смотрели очень серьёзно.

– Здрасте!

– Привет!

Немного удивило обращение Наташки к своей крёстной. И даже не своей формой – на «ты», а чем-то иным. Тоном, что ли. Что-то очень доверительное, тёплое и бесконечно любящее было в нём.

– Ирина Аркадьевна, куда едем? – спросил водитель, обращаясь к зеркалу заднего вида.

– Натуля, вы куда? – она переадресовала его вопрос.

– Домой собирались.

– Говори адрес.

Наташка озвучила направление, и мы поехали. Я устроилась поудобнее, тихонько радуясь выпавшей вдруг возможности прокатиться на машине, да ещё и на переднем сиденье. Да, жизнь особо не баловала, и такая пустяковая вещь, как катанье на авто, вызвала во мне может не сильный, но ощутимый восторг. Приятно, в общем. Плюс – не надо пешком тащиться на край города.

Путешествие было недолгим. Те несколько минут, которые автомобиль проделал с приличной скоростью, каждый был занят своим делом. Водитель внимательно вёл машину, пара на заднем сиденье о чём-то негромко беседовала, я просто разглядывала проносящиеся мимо пейзажи, суетящихся людей. Мой волнительный комочек спрятался где-то в глубинах души и почти не доставлял неудобств: так, едва-едва трепетал, когда слышался с заднего сиденья грудной голос Ирины Аркадьевны.

Нас доставили к самому подъезду, мы тепло попрощались. Стоя на тротуаре, дружно махали вслед отъезжающей «Волге».

– И смотри, что у нас есть!!!

Наташка выставила передо мной ладонь, на которой красовалась крупная купюра.

– Ух ты! Сколько, сколько?! Пятихаточка!!!

Невероятно! Таких денежных знаков я давно уже в руках не держала. Как с неба свалились!

– Ты где взяла?!

– Ира дала! – поймав мой, не очень сообразительный взгляд, она махнула рукой в сторону уже уехавшей машины, и добавила: – И-ри-на Ар-ка-дь-ев-на!

– А-а-а… – до меня наконец-то дошло.

Не сговариваясь, мы, как две школьницы, запрыгали от радости. Ещё бы! На ближайшие пару недель у нас были деньги. И можно было не загружаться уже надоевшими мыслями, типа «на что же жить?» А это уже немало!

Был, конечно, определённый момент неудобства. Брать деньги у человека, насколько я поняла, вообще и не богатого, и не состоятельного, а даже наоборот, – как-то не хорошо. Да и когда получится отдать, тоже непонятно. Я озвучила свои возникшие сомнения.

– Да я отказывалась, а она и слушать не захотела! – ответ Наташкин показывал, что неудобство испытывала не я одна. – Разбогатею, всё верну.

На этом и сошлись. Не стали более омрачаться мыслями о неловкости своего положения и размышлениями о том, когда же наступит это сказочное -«разбогатею».

Позже, сидя на лоджии и наслаждаясь великолепным видом расцвеченного множеством красок лесного массива, к счастью, ещё не облагороженного стройными рядами бетона, железа и стекла, я раздумывала над состоявшимся знакомством. Для себя определила, что всё хоть и произошло неожиданно, но нормально. Хоть и вызывала во мне эта крёстная до этого запутанные и сложные чувства, сама по себе оказалась вполне обычным человеком. Каких много. Ну, может, глаза необычные, и голос. Взгляд очень чистый, думающий и понимающий. Не встречала раньше такого. И речь особенная, осознанная, что ли. Нет пустых звуков.

Однако знакомство – знакомством, но не это показалось мне главным. Как-то очень вовремя возникла эта крёстная. Буквально перед нашим парным «падением» в беспросветное отчаяние. Мы, как могли, веселили и поддерживали друг друга в последние месяцы нашего затяжного краха, однако силы были на исходе. Отсутствие понимание происходящего и веры в будущее могло нас доконать в любой момент. И по всем ощущениям складывалось, что сегодня и был этот момент. Внутренняя унылая безнадёга вот-вот было собралась обосноваться в моей душе (за Наташкину не отвечу), и тут вдруг опля! Нате вам машинку, прокатитесь-ка с ветерком, развейте печальку, и нате вам денежку, чтоб развеселиться окончательно! Очень уж всё неожиданно и очень всё вовремя. Будто специально…

Следующие пару месяцев мы втроём встречались несколько раз. В основном мимоходом. Наташка с Ириной Аркадьевной коротко общались, я же присутствовала как некое дополнение, молчаливое и всегда внутренне зажатое. Я постоянно ловила себя на мысли, что не могу понять эту женщину. И побаивалась, и не понимала. Но при этом всегда радовалась, увидев её.

Ещё не раз за это время она спасала нас ненавязчиво сунутой денежной купюрой. На Наташкины неуклюжие попытки отказаться от такой помощи она лишь легкомысленно отмахивалась, мол, даже говорить не о чем. Во мне от таких подаяний вспыхивали искорки горделивой неловкости, но почти сразу гасли, прикрытые пугающей пустотой кошелька. Брать деньги у чужой женщины нехорошо, но другие варианты отсутствовали. Кушать, как назло, хотелось постоянно.

Однажды крёстная позвонила Наташке и попросила забрать по одному адресу какие-то вещи и привезти к ней. Мы, как пионеры, кинулись исполнять немедля. Поехали, забрали, доставили. Я впервые переступила порог её квартиры. Жилище было добротным, по-особенному спланированным, всюду видны были иконы и живописные картины. Мне не очень знаком этот термин – «умиротворение», но сейчас именно он, как описание ощущения, пришел мне на ум. В этих стенах царило умиротворение.

Мы разместились на кухне. Хозяйка хлопотала над домашними делами, предварительно угостив нас холодной водой. Впервые мне выпала возможность рассмотреть её, так сказать, целиком. Несмотря на внушительные размеры, её фигура двигалась по хоть и не маленькому, но достаточно ограниченному кухонному пространству весьма легко и непринуждённо. Её нестандартные объёмы не только не скрывали, но даже своеобразно подчеркивали и ограняли её исключительную красоту. К тому же от этой порхающей большой женщины веяло необъяснимой жизнерадостностью, объяснить которую мне было трудно. Да практически она была первой, перед которой моё понимание полностью рушилось.