Леонид Кабанов - Гибель буревестника

© Кабанов Л., текст, 2022.

© «Геликон Плюс», макет, 2022.

Валентина взглянула в окно и ахнула: во дворе стоял ее муж, фронтовик Егор. Сердце бешено заколотилось. Она отбросила в сторону полотенце и рванула дверь:

– Гора, Егорка, Горушка, – запричитала Валентина и затихла на груди мужа.

Тот ласково гладил ее голову и целовал мокрые от слез щеки.

– Идем в хату.

– А дети где?

– Гуляют. Мы ж не знали, что ты сегодня приедешь.

Валентина достала пару яиц, ломоть хлеба, плеснула в кружку чай:

– Перехвати немного. Обед быстро сготовлю.

Егор развязал рюкзак. На стол посыпались консервы, немецкие галеты, сладости, хлеб и пистолет.

Валентина вздрогнула, прошептала:

– Убивать сегодня будешь или потом?

– Ты чего бормочешь?

– Не обращай внимания, Горушка, это я свое, бабье.

Во дворе послышались детские голоса. Егор рванулся из-за стола. Два маленьких человечка уставились на него.

– Сашка, Мишка, идите ко мне.

Пацанята попятились.

– Это я, ваш папка.

Старший, десятилетний Сашка, осторожно приблизился:

– Ты точно наш батя?

Егор схватил в охапку сыновей, закружил вокруг себя. Младший, Мишка, заорал:

– Убьешь, гад.

Наступила тишина. Валентина вздохнула:

– Без мужской руки выросли, вот и грубят.

Егор опустил детей на землю.

– Идемте в горницу, там вас ждут гостинцы.

Братья за обе щеки уплетали сладости, повизгивали. Егор блаженствовал. Он дома. Вернулся с войны цел и невредим. Это ли не счастье?

Утром, невыспавшийся, но осыпанный ласками жены, направился в контору колхоза.

Председатель, однорукий Пантелей Рукавишников, встал из-за стола:

– Ну здравствуй, герой! Много ли наград привез?

– Два ордена и пяток медалей.

– Молодец! Я рад твоему возвращению. Отдохнешь или работать начнешь?

– Через пару дней сяду за трактор.

– Добро! Но его нужно починить. Пока же давай погутарим. Я со всеми фронтовиками на данную тему веду разговор.

– Не томи.

– Ты сюда шел, ничего необычного не заметил?

– Вроде нет!

– На детей внимание обратил?

– Да, некоторые рыжие, притом мелюзга.

– Семку, конюха, помнишь?

– Рыжего, косолапого?

– Да! Он за время войны обрюхатил нескольких наших баб. Они и нарожали рыжиков. У меня к тебе просьба: не бей Семку. Он ведь юродивый. Таких бить – грех.

– Я при чем?

– До тебя слухи дойдут. Лучше услышь от меня. Твоя Валюха, мягко говоря, тоже с ним была. Слава богу, не родила рыжика.

Кровь хлынула к лицу Егора:

– Это правда?

– Не горячись. Может, и вранье. Сам с женой потолкуй. Но не калечь ее. У вас малые дети. Это приказ.

– А если?

– Петька Федотов ослушался, до полусмерти избил свою половину, она умом рехнулась. Он в тюрьме, жена в психушке, детки в приюте. Тебе такой сценарий нравится?

– Нет!

– У тебя на фронте подруги были?

– Как без этого?

– То-то. Выходит, тоже грязью заляпан. Подумай о нашем разговоре. Марья, – крикнул он в приемную, – зови всех.

В кабинет ввалилось с десяток мужиков. Они дружно здоровались с Егором, закуривали махорку.

Председатель поморщился, но промолчал. Он с детства не курил.

Наконец все угомонились.

– Друзья, – начал речь Рукавишников, – нашего полку прибыло. Егора назначаю, впрочем, как и до войны, бригадиром. Задача сложная. За последние годы часть полей заросла бурьяном. Приказываю: починить всю технику и до заморозков вспахать землю.

Кто-то присвистнул:

– На это месяцы уйдут.

– Будем трудиться по восемнадцать часов в сутки. Кормежка в поле, за счет колхоза.

– И мясо в щах найдем?

– Не беспокойтесь. Я дал команду забить корову. На первое время ее хватит.

– Это та, что еле ходит? Ей от роду лет сто.

Все дружно захохотали.

Председатель вполне серьезно парировал:

– Зато щи будут наваристыми, да и кости погложете.

– Зубы сломаем.

– Тебе, Вася, беспокоиться не следует. В твоем рту всего три зуба.

И снова смех раздался в кабинете. Чувствовалось, мужики соскучились по работе.

Егор поднял руку:

– Председатель, зимой на печку сядем?

Пантелей нахмурил брови:

– Нет, дорогие мои, работы по горло. С октября и до весенней кампании возведем пять животноводческих помещений.

– Из чего?

– В соседнем городе заработал кирпичный завод. Оттуда по разнарядке поставят все материалы.

– Но мы не каменщики.

– Не хнычьте. Найдем специалиста – научит.

– Последний вопрос. Где сыщешь доярок, телятниц?

Пантелей и на это ответил:

– Ваши бабы родят – минимум на семью шесть-семь ребятишек. Многодетным предоставим льготы, премии, квартиры.

– Ты не рехнулся, случаем, умом, председатель?

– Не умничайте. Страна в разрухе. Приложим все силы, Родина зацветет, как весенний сад. Доярок со стороны пригласим.

Мужики почесали затылки, гуськом двинулись из кабинета.

Пантелей проветрил помещение, вызвал помощницу:

– Приведите ко мне Семку.

– Юродивого?

– Да. Правда, я думаю, он почти нормальный человек, немного с хитринкой.

Через полчаса Семен стоял перед Рукавишниковым.

– Присядь, Семен.

– Спасибочки, я постою.

Председатель на секунду задумался, наконец, чуть ли не краснея, спросил:

– Семен, мужики вернулись с фронта. Ты обрюхатил их жен. Как это происходило?

Юродивый, подбирая слова, объяснил:

– Я ни в чем не виноват. Они сами приходили ко мне. Люська с Динкой даже подрались.

– Понятно. Я думаю, Сема, тебе лучше временно исчезнуть. По пьяни могут и убить.

– Свят, свят, – перекрестился дамский угодник, – я уже наказан.

– Сейчас дуй до хаты, собирай манатки, продукты. Я тебя лично отвезу на четвертое отделение.

– Так это ж у черта на куличках?

– Верно. Двадцать километров. Вскоре на отделении поселятся пришлые люди. Им будешь подвозить воду, дрова. Наши мужики тебя не найдут. Время пройдет, все подзабудется.

– Что пришлые будут делать?

– Строить кошары для овец.

– Хорошо, я побёг домой за шмутками.

Пантелей закрыл кабинет на ключ, направился к машине. Мотор завелся с третьего раза. Он вырулил на улицу и медленно поехал вперед. Возле дома Егора остановился. Хозяин сидел на завалинке. Лицо хмурое, щеки обвисли.