Александр Горохов - Сочинения в трех книгах. Книга вторая. Роман. Повести. Рассказы

Потом в пленке была пауза, а дальше отец говорил:

– Все, что я расскажу дальше, тебе сейчас неинтересно. Поэтому сейчас не слушай, а пленку спрячь и постарайся не забыть послушать ее после окончания института. Целую тебя, доченька.

То, что было на пленке потом, Татьяне действительно было непонятно и неинтересно. Отец что-то рассказывал о работе на строительстве, она ничего не поняла, пленку эту спрятала и поставила на магнитофон запись с какой-то музыкой.

После школы она действительно не знала, куда ей поступать, выбирала, выбирала, потом вспомнила совет отца про экономику и подала документы в местный строительный институт, вернее, в филиал московского, на экономический факультет.

Проучилась там три курса, потом вышла замуж за капитана, армейского строителя, заочно учившегося в их институте и покорившего её сердце огромными букетами цветов, которые приносил на свидания.

Через год мужа перевели на огромный объект в Сибирь, и она, не доучившись один год, перевелась на заочный и укатила с ним. Посидела полгода дома, вернее, в небольшом домишке для семейных офицеров, разделенном на четыре однокомнатные квартиры.

Дома сидеть и варить борщи ей надоело, да и в институте после очередной сессии потребовали справку с места работы по специальности. Поэтому устроилась в строительный трест экономистом в отдел труда и зарплаты. У мужа на новом месте служба не задалась, и он запил. Потом попался на продаже цемента каким-то шабашникам и был выгнан с военной службы. Она устроила его в трест, где работала сама, старалась, как умела, успокоить и приободрить, но пить муж не бросил, а наоборот, почти каждый вечер едва доползал до дома.

Татьяна ненавидела скандалы, помнила, как в детстве измывалась мать над отцом, какие сцены закатывала ему, и не хотела, чтобы в её семье было так же.

Однажды, тихо и спокойно поговорив с протрезвевшим мужем, она попыталась его образумить, он кивал головой, просил прощения, говорил, что на стройке нельзя не выпивать, иначе не выполнить план, что как только закроет квартальную процентовку, так и бросит пить.

Она молчала и смотрела на все происходящее с надеждой, что в одно прекрасное утро муж проснется трезвым, подойдет к ней, обнимет, как когда-то в начале их семейной жизни, и скажет, что сегодня они начинают новую жизнь, счастливую и прекрасную. Однако утро такое не наступало и не наступало.

В конце весны Татьяна уехала в Преображенск на последнюю сессию. Пробыла там целых три месяца. Сначала сдавала последние зачеты, потом экзамены, делала диплом и защищала его. После получения диплома заболела мать, и Татьяна ухаживала за ней. Вернулась домой только в августе.

Радостная, с новеньким дипломом и полной сумкой диковинных тогда в сибирских краях абрикосов, чтобы угостить мужа, она открыла дверь квартиры и отшатнулась от зловония.

Татьяна вошла в комнату и увидела на полу под окном, привязанного к батарее мужа. Рот его был заткнут тряпками. Сам он выглядел неестественно толстым и загорелым, почти черным. Она окликнула его, потом подбежала, дотронулась до лица, хотела вытащить тряпки, но вдруг поняла, что он мертв, отшатнулась и выбежала на улицу.

Никого из соседей дома не оказалось. Татьяна увидела будку телефона-автомата и сообразила, что надо вызвать милицию. В дом войти было страшно, и она осталась ждать на крыльце.

Потом ее допрашивали. Какой-то младший лейтенант требовал, чтобы она предъявила билет на поезд. А она, как назло, не забрала его у проводницы.

Тот начал орать, заглядывал ей в глаза и спрашивал, зачем она убила мужа. Куда дела имущество и деньги. Только тогда она вспомнила, что в квартире действительно ничего не было. Ни вещей, ни мебели.

Татьяна не знала, что ей говорить, ее мутило от вони полураз-ложившегося трупа в квартире, от чесночного и водочного запаха, исходившего от младшего лейтенанта, от его криков, идиотских вопросов… Она потеряла сознание.

Очнулась Татьяна в камере предварительного заключения, куда ее притащили по приказу того же младшего лейтенанта.

Ночью камеру открыли и приказали идти на допрос. В какой-то прокуренной грязной комнате этот вонючий мент начал ее допрашивать. Она не понимала, чего надо этому младшему лейтенанту? Но когда тот начал хватать ее за грудь, а потом одной рукой заткнул ей рот, а другой начал стаскивать трусы, поняла. Женский инстинкт самосохранения сработал, и она, извернувшись, изо всей силы ударила коленом ему в пах. Страж закона взревел от боли, а Татьяна, не помня себя от злости, схватила табуретку и треснула его по голове. Похотливый подонок замолк и свалился на пол.

Татьяна вытащила у него из кобуры пистолет и отошла к стене. Минут через пять тип пришел в себя и начал подниматься.

Татьяна перепугалась, что он снова набросится и, собрав всё свое хладнокровие, сказала:

– Лежать, сволочь, а то пристрелю.

Младший лейтенант поднял глаза, увидел в руках Татьяны пистолет, побледнел и снова лег на пол.

– Отдай пистолет, дура, – начал он, – тебя за это лет на десять упекут в зону строгого режима. А я замну дело. Никому не скажу.

– Зато я скажу. До утра полежишь, а потом прокурора города вызову. Шевельнешься, убью.

Утром в комнату, улыбаясь, заглянул какой-то сержант. Наверное, рассчитывал увидеть своего героя-начальничка с изнасилованной девицей.

Когда же увидел того лежащим, а девицу с пистолетом, направленным на него, лицо сержантика вытянулось, а рука потянулась к кобуре.

Татьяна, за остаток ночи продумывавшая, что ей делать, скомандовала:

– Руки за голову. Повернуться лицом к двери. Стоять. – А когда тот послушно выполнил, продолжила: – Позвони прокурору города, пусть немедленно приедет сюда. Иначе я пристрелю этого подонка. Если попытаетесь освободить его или что-нибудь подобное сделать, застрелю сначала его, а потом всякого, кто войдет. Разговаривать буду только через дверь.

Через пятнадцать минут в дверь постучали. Татьяна разрешила открыть. В проеме она увидела высокого мужчину в прокурорской форме с тремя большими звездами в петлицах.

– Я прокурор города. Готов с вами говорить. Но сначала отпустите заложника.

– Как я узнаю, что вы прокурор?

Мужчина не спеша вытащил из кармана удостоверение и бросил его Татьяне.

Она посмотрела на фотокарточку, прочитала все, что там было написано, от волнения почти ничего не разобрала, но поняла, что не обманывает.

Этот мужчина своим спокойствием и неторопливостью убедил, что плохое позади и что он ее в обиду не даст.

Она подошла к нему, отдала пистолет и разрыдалась.

– Увезите меня отсюда. Я защищала диплом в Преображен-ске, не была здесь три месяца. Вчера приехала на поезде, зашла домой. Там мертвый муж. Вызвала милицию, а этот подонок затащил меня сюда, хотел изнасиловать. Помогите мне.