Ефим Семёнов - Простофиля

Первым ребенком Герла и Бики стал озарной мальчик, который своим первым лейтмотивом дал понять, что он является истинным Заком Манияхом, и сразу же за ним вырвалась юная девочка, которая словно коршун за ягненком, вылетела вслед истинному начинателю. “Так и появилась на вашем пути моя лавка”,– любила заканчивать свои немногочисленные рассказами эпосы Грачик Маниях.

Стражник.

Не встречая никого на своем пути, молекулы и атомы составных частиц существования, окрашенные в прозрачные, невидимые цвета надвигались на головы прохожих, не оставляя никого наедине с собой и молча втягивая в бездонную атмосфреру сумрака все ветхие остатки человека.

Марта неспешно прогуливалась по двору, нарезая по ходу дела недавно созревший, спелый апельсин на мелкие дольки, что ароматом своим разносили по округе невидимые ощущения слепой дороги, которая может привести контраргумент неуступчивой тьме. На данный аромат вышел из соседнего закоулка сторожевой пес по кличке Перо, и быстро, стремглав оказался у ног покорительницы невидимых дорог.

Марта: Кто здесь.

Перо: Аф-аф.

Марта: Лонесс.

Лонесс был смотрителем сторожевой будки, что охраняла обитателей по ночам, и по-совместительству, хозяином Перо.

Лонесс: Кто здесь?

Перо: Аф-аф.

Лонесс: Марта.

Как маленькие дети, взрослые люди переводили известный им язык в собачий лай, чтобы услышать и понять собеседника в кромешной темноте что их сковывала. Словно эхо памяти в их сердцах раздавались знакомые мелодии так быстро пробежавшей юности, не оставляющей на своем пути не крупицы сомнений в верности принимаемых решений.

Лонесс неспешно подошел к изваянию из темных жемчугов, что с каждым шагом приближения уменьшались в размерах, превращая хозяйку того ожерелья в живой памятник архитектуры, который для них воял архитектор по имени Полночь.

– Привет.– подойдя ближе пропел Сторожевой.

– Взаймы нет.– не сходя с места ответила хозяйка дивного аромата только что нарезанного апельсина.

– А что если найду?– задал немой вопрос самому себе слегка стушевавшийся Лонесс.

– Отдашь!– громким и веселым голосом пропела Марта в унисон разносившему по листьям и стволам деревьев ветру.

Громкое шипение может встревожить кого угодно только не Перо, умело примостившемуся невдалеке от неведомых теней цитрусовых деревьев, случайно или нет, выросших посреди пустынного анклава, в который он часто прибегал на зов сердца или по запаху. Хозяин Перо неодинокий Лонесс, нашел его ещё щенком, когда тот, не различая света, утыкался всей своей волосатой мордой во что бы то ни стало и следом приятное лабызание того, что может придать тебе сил и энергии для нового во что бы то ни стало, но на этот раз уже осторожнее, словно большая собака, что решила проверить шкуру новоиспеченному щенку, ведя его за собой в мир неведомой природы незнакомых запахов, которые одурманивают и заставляют сбиться с намеченного не тобой пути. Человеческие голоса он мог различать только по высоте ступеней от “К до С”, и как часто он слышал в детстве знакомые звуки своего первого хозяина,– “даф-даф”,– уже тогда понимая, что затевается что-то интересное и он просто не может пропутить это, оставив на растерзание другим участникам призывного представления. Затем были долгие будни позиционного возлежания и провокационного восстояния, что приносили неистовое удовольствие его соплеменникам по масти или по рангу составления конкуренции.

Всю эту ночную идилию, со своего гранитно-заламинированного постамента наблюдал сосед Марты, расположившийся через несколько домов от нее. Арно Дольд, как его звали, был уже не молодых лет мужчина, в неизменно замаскированном котелке и в слегка приспусченом состоянии, как можно было судить по его неизменной спутнице, металлической трости из чугуна с медным набалдашником, которую при прогулках он ловко заменял на деревянную поддержку. Нежные чувства к “Райской Марте”, как любя он ее называл, тот испытывал уже давно, со времен переселения в данную область пространства из любимого Натана, города на стрелочно-перпендикулярном направлении в направлении Грибона, главной связующей артерии всего Шаливанского царства. Про Натан он рассказывал только самым близким друзьям, не делая рекламы, а изливая душу, словно на допросе в присутствии Палплаща, что не задает вопросов, а только украдкой поглядывает на рассказчика. Возможно среди близких Арно и были закомплексованные, не выдающиеся, но и не вливающиеся в общую массу плащносителей соглядатые, но разбираться в природе человека, а тем более в принадлежности того или иного к определенным видам служб, ему было не интересно, ведь возможность быть услышанным за многие промили света, была очень заманчивой, даже для умудренного опытом любителя Марты. Служил он в Прибратстве, неизвестно коммерческая принадлежность данной организации, но известная всей окружной и Кальцовщикам своими рекламными акциями: “Заходи, поднимут”, “Стоя, упирайся клешнями ракообразных”, “Уперся, держись”, “Лежа, становись”; Арно же отвечал за направление “Тоннель или тунель”, как подорганизационная структура отделения Прибратства Капителей. На много вопросов приходилось ему отвечать, давая волю чувствам и эмоциям, что Капители из Прибратства ему заготовили, сторонние обыватели зачастую не понимали, как этому Держателю удается выплескивать всю накопившуюся “Тоннель или тунель” в необходимое всем русло знаний к которому вели корни его происхождения.

Детство Арно проходило вместе со многими детьми, располагающимися попарно в их маленьких обителях естества, что могли уместить всякого попарноскрещенного Стремителя. Напарницей Арно была высокая девочка по имени Рифма, фамилию же Дольд, что завещали ему старшие родственники, он был готов носить без пары, как те очки, что на его совершеннолетие подарил ему старший Дольд, сказав при этом фразу, которую тот запомнил навсегда, – “Да”. Чем только не занимались в детстве Арно с сотоварищами, книги всех древних классиков были перечитаны, все обитатели уголка для содержания пар и видов были изучены, все грамотно уложенные по книгам страницы были записаны и можно было с радостью и Рифмой прогуляться по любимым улочкам Натана, где его ждали торговцы сладостями, меняющие страницы на товар, придавая тому облик прочитанной книги, многочисленные предложения от купцов-летописцев что манили юных энтузиастов в руки повышения образованности и осведомленности среди лиц не достигших совершеннолетнего шрифта, многочисленные проприемники составляли тем неотъемлемую составляющую, заставляя юных любителей алфавита по-новому взглянуть на уже знакомые и изученные тексты.