Алексей Архипов - Галерея людских слабостей

– Служу Советскому Союзу! – пробубнил Колобок, растерянно озираясь на товарищей.

– А остальные, что ж? Мелкие душонки… Разгильдяя выгораживать? Недотепы! Не проснулись, что ли? Только и умеете…

По глупости или по злому умыслу мы часто поощряем гадкое в человеке. Развиваем мелкие душонки до состояния полного ничтожества. Собственными руками лепим предателей. Его бы на гауптвахту отправить за такое на пятнадцать суток, а ему – благодарность.

У Сереги лицо стало иссиня-красным. Он боязливо уставился в пол, делая вид, что признался под пытками.

Я понял, что пора выбираться из кладовки.

– А-а! – встретил меня старшина. – Вот он, самый хитрый! Спал?

– Никак нет!

– Глаза протри, засоня! А если бы ты военный объект охранял? Всё бы проспал, предатель! Устав не для тебя писан?!

Можно подумать, что в Уставе что-то сказано обо мне!

– Так точно! Для меня!

– Так чего ты спишь, когда нужно службу нести?

– Никак нет! Я не спал!

– Три наряда вне очереди!

– Так точно! Спал. Есть три наряда вне очереди!

– На-п-ра-во! В казарму шагом марш!

Равномерно стуча каблуками, мы поплелись в расположение роты.

– Он бы тебя всё равно нашел! – виновато бубнил мне в затылок Колобок, пока мы шли в казарму. – От него нигде не спрячешься!

Что я мог сказать ему в ответ? Спасибо, что не дал смалодушничать другим? Повиниться, что сам виноват, взяв его наперекор судьбе с собой? Успокоить, что в армии совесть заменяет Устав?

Было обидно: поступил я мудрее всех, а нарядов получил в три раза больше. Горько от того, что меня не выдал кто-нибудь другой. Я не ощущал ног и не чувствовал строя. Мне казалось: шагаю один и впереди жуткая бездна.

…Всю ночь мы драили полы в казарме. Колобок просыпался иногда ночью, поднимал голову, смотрел на нас озорными, веселыми глазами, вздыхал и тяжело засыпал вновь. Он, видимо, переживал за нас.

А я, сжимая из последних сил швабру в руках, думал, вспоминая его жалобные причитания: с кем я завтра смогу поговорить по душам?

Не повезло мне опять. В жизни везет тем, кто правильно кивает головой. Нужно обладать особенным чутьем, чтобы угадывать, когда и в какую сторону кивнуть.

Предать или не предать – природа программирует наши души с рождения. Жаль, что опознавательных знаков на внешности не оставляет. Мы сразу появляемся на свет человеком, который может предать, или человеком, который не может предать. Или, самое гнусное, человеком, который может предать, а может и не предать.

Животные устроены проще: они никогда не предают того, кого любят. Люди – фигуры сложнее. Они могут предать любя, по дружбе или ненавидя. Один не устоит перед конфеткой, другой – перед миллионом, третий предает от испуга, четвертый – от отчаяния или зависти, пятый – за дом на берегу моря. У каждого человека свой предел души для предательства. У каждого своя планка и своя мера. Бывают и такие, которые ценят свою честь выше конфетки, страха и дома на берегу моря. Человечища!

Разные рождаются люди…

…А я так и не стал таким мудрым, как наш старшина, и таким умным, как Серега Колобков.

Я поехал в пригород посмотреть вездеход на колесах, который собрали знакомые ребята, и вспомнил, что в этом поселке у моего школьного друга дача. На обратном пути решил его навестить.

Мы с ним не то чтобы друзья, ничего нас близко не связывает, кроме далеких школьных шалостей, но детскую дружбу поддерживаем, встречаемся изредка. Однокашники всё же.

Друг встретил меня радостно.

– Очень правильно сделал, что заехал. Один сижу. Скучаю. Жена в командировке. Дети своими делами заняты, – объяснил он. – Ты же у меня ни разу не был? Посмотришь, как я живу.

Смотрины – самое ненавистное, что выпадает мне, когда я приезжаю к знакомым на дачу. Вроде бы инспектировать прибыл. Остается достать ведомость и приступить к описи имущества.

«Сейчас начнет хвастаться», – подумал я. Странные люди попадают мне на жизненном пути: одни пытаются выставить напоказ то, чего у них нет, другие, наоборот, прячут и скрывают то, что у них есть.

Но главное, догадался я, что попал вовремя. Приятно угадывать моменты, когда тебе рады. А то иной раз сидишь в гостях и не понимаешь, почему хозяин пританцовывает и стоя, и сидя. И пока поймешь, что у него живот прихватило, он возьмет да и рассердится.

Поначалу мы обошли все дворовые постройки и посадки, где мне продемонстрировали хозяйскую хватку владельцев участка, потом – короткая экскурсия по дому и, наконец, заметив, что я рассеянно созерцаю стены, окна и потолки, предложение:

– Давай посидим на террасе, отдохнем, поговорим. На ней уютно. И вечер сегодня замечательный.

Так бы и сразу! Прямо скажу: не интересно мне, сколько и каких яблонь растет у него в саду, сколько яблок и груш он съел в урожайном сезоне, какой высоты у него дом и сколько в нем комнат, дверей и окон. И как в нем прекрасно жить – я тоже не смогу оценить. Ты в нем живешь, ты и радуйся. Зачем обязательно нужно порождать зависть у гостей? Мне интересней, какой высоты ты сам. От этого зависит разговор. Если он нудный, лицемерный и тоскливый, то мне плевать, сколько цветов на клумбе под окнами этого дома.

К друзьям детства заезжаешь прикоснуться к теплоте прошлых лет, посмотреть на облысевшего дядю, застрявшего в памяти мальчишкой, учеником 10 класса, и ощутить необъяснимую тоску по прошлому, которая щекочет где-то внутри и терзает душу: неужели и я таким стал? Ради этого и встречаемся с однокашниками, а не для того, чтобы курятники с яблонями рассматривать.

Мы прошли из гостиной на террасу. Она, действительно, оказалась светлой, уютной: отделана под дерево с резьбой, на стенах светильники как канделябры XIX века, стол в старинном стиле, рубленый, тяжеловесный, а вокруг ажурные плетеные кресла.

– Сейчас я тебя вином угощу, – говорит мой друг. – У меня вина с предикатом.

– С чем? – вздрогнул я.

– То есть качественные, – пояснил он.

– A-а! Это ладно. А то я бог весть чего подумал.

– Не бойся. Не отравлю. Посиди минуту. Я схожу в закрома.

Ушел ненадолго и вернулся с двумя корзинами, в каждой бутылок по 10 вина.

Я догадался, что он прикупил винного зелья на всю оставшуюся жизнь. Это возвышает его в собственных глазах настолько, что хочется, чтоб и в других глазах возвышало на таком же уровне. У меня был похожий знакомый. Он влез в долги, купил дорогой, престижный автомобиль, хотя сам за рулем ездить не умел. Придет раз в месяц в гараж, приобретенный ради этой машины, посмотрит на авто с гордостью и чувствует себя увереннее в жизни: у других нет, а у меня есть.

«Решил или споить меня, или показать, на какую широкую ногу тут живут», – пришла мысль.

– Ого! Если мы каждую попробуем, я лишусь здоровья минимум на год, – воскликнул я.