Дмитрий Строгов - Дорога дорог

– Слушай, Вака, тут со мной одна история забавная приключилась. Сейчас расскажу.

– С шатенкой?

– Ну, можно сказать, да.

Вака заметно оживился и приготовился слушать.

Я стал рассказывать и уложился аккурат до того момента, когда мы подъехали к моему дому.

– Поднимешься? – поинтересовался я.

– Уговорил. Заодно и папирус этот пресловутый покажешь.

Мы поднялись в квартиру. Внутри жилища царила унылая чистота: баба Лена, которую я периодически, где-то пару раз в неделю, приглашал сделать уборку, постаралась, похоже, на славу. Запах, тем не менее, был как в давно не проветриваемом и не жилом помещении. Наверное, навела чистоту сразу после моего отъезда (у бабы Лены был свой собственный ключ). Открыв чемодан, я вынул папирус и отдал Ваке, а сам пошел на кухню – сварить кофе и заодно посмотреть, что у меня имеется из съестного. Кроме упаковки яиц и нескольких обрюзгших помидоров в холодильнике ничего не было. В морозилке я нашел большой кусок копченой грудинки, и очень скоро соорудил яичницу, сдобрив ее томатами и хорошей порцией черного и красного перца.

– Ау! Обед на столе! – позвал я Ваку. – Только хлеба нет, – прибавил, когда тот зашел в кухню.

– Хлеб? Да бог с ним, – отозвался Вака и уселся за стол.

Признаться, я был весьма голоден, поэтому в один момент проглотил свою порцию яичницы и только тут заметил, что приятель мой как-то не в меру задумчив.

– Ты чего замечтался? Все о рыжей бестии грезишь?

– Рыжая бестия – это хорошо. Даже очень. Только тут другое.

– И что же? – поинтересовался я, разливая по чашкам кофе.

– Да папирус этот, похоже, настоящий.

Я сделал приличный глоток кофе и только тут смысл сказанных Вакой слов дошел до меня.

– В смысле – настоящий? Что ты этим хочешь сказать?

– То, что эта лохматая тетрадка, похоже, видела Иосифа, его братьев, Моисея, все двенадцать колен Израилевых, а то и Тутанхамона с царицей Хатшепсут.

– Шутишь?

– С чего вдруг? О таких вещах не шутят. Я хоть и не египтолог, но о чем-то все же судить могу. Как ты вообще провез это через границу?

– Как? В чемодане! Я и понятия не имел, что это не банальная подделка, которые для туристов там производятся на каждом шагу.

– Ну-ну. А зря, между прочим.

– Елки… До меня только что дошло. Ведь если бы меня на границе с этим накрыли, то…

– Ага. Ничего бы не доказал. Лет десять без права переписки. В египетской тюрьме. Грязной, душной, с местными злобными бандюками…

Я живо представил себе эту картину и внутренне содрогнулся.

– Черт! Но ты уверен?

– Для надежности могу проконсультироваться у знакомого египтолога. Он, кстати, и перевод может сделать. Не бесплатно, конечно.

– Отлично. Сколько времени это займет?

– Думаю, зависит от суммы вознаграждения, – хмыкнул Вака.

– Это понятно. Только пусть твой приятель не слишком зарывается. Я не Рокфеллер!

– А жаль! – съехидничал Вака и принялся, чудовищно перевирая мотив, насвистывать известную эстрадную песенку.

Я сходил в соседнюю комнату за фотоаппаратом и стал переснимать по очереди растрепанные листы.

– Это зачем? – спросил через минуту с интересом наблюдавший за процессом Вака.

– Отошлю ему по мейлу.

– Э, нет, – отозвался тот. – Так у нас не делается. На экспертизу, дорогой мой, отдается оригинал. А то на изображениях такого можно наваять… Фотошоп и прочие чудеса технического прогресса.

– Не понял. Какой мне смысл что-то ваять?

– Может, смысла и нет. Да только кто тебя знает. Для квалифицированного заключения надо и материал, на котором все это написано, тоже проверить.

– Да мне для начала хотя бы понять, что тут написано, – попытался я слабо возразить.

– Ну, предположим, узнал, – Вака отхлебнул кофе и причмокнул от удовольствия. – И что? Что ты с этим будешь делать?

– Не знаю, – честно признался я. – Как-то еще не успел об этом подумать.

– Вот. Зато я успел. Если это стоящий артефакт, то его можно продать за хорошие деньги. Но только с экспертизой. Похоже, твой бедуин тебе царский подарок сделал.

– И сколько эта штука может стоить?

Вака пожал плечами.

– Кто ж ее знает. Сто тысяч баксов плюс-минус бесконечность. Зависит от возраста и от того, что там написано. В любом случае, это не двести рублей. Кстати, я тебе уже говорил, что десять процентов мои?

– Нет, не говорил. К тому же хватит с тебя и пяти.

– Как пяти? Пусть будет хоть восемь.

– Шесть и ни рубля больше.

– Ладно, уговорил.

– Выходит, фотки оставляю себе?

Я взял большой полиэтиленовый пакет и поместил в него папирус. Аккуратно заклеил пакет скотчем.

– Ну, давай, звони своему эксперту.

Вака набрал номер приятеля. На том конце провода довольно быстро ответили. Поздоровавшись, Вака тут же принялся трепаться бог знает о чем. О каком-то неведомом мне Володьке Сапелкине с женой, о предстоящем отпуске, о моторной лодке… Вообще эта манера Ваки меня всегда дико раздражала. Видит, что ты ждешь от него чего-то, так специально тянет, делает вид, что не понимает ситуации. А сам внимательно за тобой наблюдает и знай про себя посмеивается. Словно какой-то эксперимент над тобой ставит.

Не желая показать, что меня хоть сколько-нибудь занимает его поведение, я встал и принялся разбирать чемодан. Вынул и аккуратно повесил на вешалки в шкаф рубашки, спортивный костюм, шорты и брюки, рассовал по ящикам другой полезный и не очень скарб. Чемодан успел практически опустеть, когда Вака наконец перешел к делу.

– На, говори, – протянул он мне трубку.

Я взял. Голос на том конце провода показался мне довольно приятным. Его обладатель был, похоже, мужчиной средних лет и, если бы не небольшое заикание, вполне бы мог работать где-нибудь на радио диктором.

Оказалось, что знакомого Ваки зовут Евгений Васильевич Хохлов, что он доцент, кандидат наук, что его экспертиза будет стоить примерно столько-то и что весь процесс займет около недели, поскольку он сейчас относительно свободен. Для полноценного заключения позже надо будет еще сделать несколько экспертиз, но это уже, так сказать, предпродажная подготовка. Я ответил, что условия меня вполне устраивают. Мы мило попрощались, и я повесил трубку.

Тут я почувствовал, что все-таки чертовски устал с дороги, поэтому, выпроводив Ваку вместе с папирусом, залез в ванну, включил гидромассаж, немного подремал под монотонное бульканье, после чего вытерся, надел халат и улегся перед телевизором. Через некоторое время, поняв, что меня вот-вот сморит сон, я выключил бессмысленный ящик.

«Да, жизнь, – думал я, засыпая. – Вот была бы штука, если бы меня сцапали на границе с этой древней тетрадкой. Доказывай потом, что ты не верблюд.

Сильная штука. Посильнее, как говорится, «Фауста»