Лариса Холодова - Однажды в деревне. Юмористические рассказы

Теперь баба Капа на Митрофана очень большой зуб имела.

– Да чё Капа, – говорит Петровна, – надысь её в магазине встренула, а на ей лица нет – исхудала, аж посерела. Спрашиваю, чё с тобой, подруга, чё квасишьси? А она мне и говорит:

– Ой, Надька, не знаю и как сказать, на старости лет я чё ли с ума схожу. Как гляну на Митрофана, так сердце-то из груди и выскакиват. Уже жизня к концу, а я забыть его всё не могу. Вот ведь обалдуй – и мне всю жизню спортил и сам до сих пор один мается.

О, как ты, старый пень, мозги бабе-то задурил! А сам ходишь по деревне, зубоскалишь всё! Только смотри, Митроха, мы тебе это не говорили. Чтобы ни одна душа не прознала!

– О, каки дела! – дед Митрофан почесал затылок, – ну, ладно, бабы, пойду я, делов много.

На следующий день дед Митрофан справил баньку, напарился. Выбрился до блеска, лицо огуречным лосьоном натёр, наодеколонился Шипром – и к бабе Капе. Идет по деревне такой гордый, грудь вперёд, а то – снова себя первым парнем на деревне почувствовал. А Петровна поодаль за ним по над дворами крадётся. Потоптался возле калитки в нерешительности, махнул рукой, зашёл во двор.

Петровна в щёлку Капиного забора смотрит. Дед Митрофан поднялся на крыльцо, постучал:

– Капитолина, выходи!

Открывается дверь, выходит баба Капа в простом ситцевом выцветшем халате, в косынке, а через плечо полотенце:

– Чё надо, чёрт старый? Припёрси! Аль забыл чё?

– Ты, Капитолина, не ершись. Знаю я, что ты по мне до сих пор сохнешь. Дак, чё старое-то поминать, давай сойдёмся!

Баба Капа аж зависла на несколько секунд с открытым ртом:

– Это ещё чего, ты, старый дурень, удумал, тудыть—растудыть! А ну, иди отседова! Ему уже к земле привыкать надо, а он женихаться! Вот я тебе за всё сейчас, – и погнала деда Митрофана полотенцем с крыльца, а потом за ворота, – Вот я тебе сейчас, – хлопала полотенцем жениха баба Капа, – Я тебе сейчас за ведьму, я тебе сейчас за хвост! Да я бы свой хвост такому ироду как ты да ни в жисть бы не показала!

– Так, значит, есть он, хвост, значит есть! – орал, убегая дед Митрофан, – Значит, правду я говорил – ведьма ты, Капка! Ведьма и есть! А ты, Надька, я тебе ещё покажу! – И погрозил ей кулаком.

– Иди, иди отседова, уноси ноги, пока цел! Попадись ты мне еще. Жених, тудыть, растудыть! – заходилась баба Капа.

Петровна согнулась от смеха. Капа чуть постояла, успокаиваясь:

– Надька, а чего это было-то, а? он чё, рёхнулся на старости лет, чё ли?

Тут Петровна всё бабе Капе и рассказала. Баба Капа вздохнула:

– Как была ты, Надька, непутёвая, так ей и осталася. – И больше не смогла сдерживать приступ смеха. Женщины еще долго смеялись. А у себя дома, на маленькой кухоньке, сидел дед Митрофан со своим соседом, дедом Николаем, старым товарищем, перед ними стояли полные рюмки «от стрессу», и изливал душу:

– Слышь, Михалыч, такому, как я, говорит, свой хвост в жисть бы не показала! Так, значит, есть он хвост, значит есть!

Вот таким шутником был дед Митрофан – светлая ему память. Люди хоть поначалу на него обижались, но не долго. Уж очень он юморной был, все в одном рассказе и не напишешь. Если читателям понравятся приключения деда Митрофана, то напишу еще, я их помню много. Одну, наверное, точно, с собой в главной роли. В то лето меня дед Митрофан развел на то, что он в молодости фокусником работал. Ух, как же долго я на него дулась! Мне тогда всего-то лет десять было.

Итак, мне лет десять, как каждое лето, родители привезли меня к дедушке с бабушкой в деревню на выходных, а сами уехали в город. Работа – есть работа. Вернее, в то лето привез меня отец, мама как раз в мае родила моего младшего брата.

В деревне развлечений мало и когда бабушка меня посылала в магазин, для меня это было в радость. Магазин не близко, но и не сильно далеко, прямо посередине деревни. Обычный деревенский дом с вывеской: МАГАЗИН. Ничего особенно примечательного там не продавалось.

Хлеб и тот привозили один раз в неделю, мороженное так вообще раз в месяц. Колбасы там не было отродясь – её мы из города везли. Так, масло, да конфеты, да ещё чего—нибудь по хозяйству – мыло, спички там или белизну ещё можно было прикупить.

Раз посылает меня бабушка в магазин:

– Поди прикупи конхвет граммав пятьсот «Школьных», да граммав двести «Марципановых», будут «Барбариски», так и их граммав двести.

Ну я и поскакала. А идти надо мимо дома деда Митрофана. Иду, гляжу сидит на лавке.

– Здравствуйте, деда Митрофан.

– Здрасте, здрасте, Танюшка. Чего? До бабы с дедом на каникулы приехала?

– Ага, – останавливаюсь напротив него, не культурно пройти мимо, если с тобой разговаривают. Это была моя ошибка.

– Ну, подь суды, расскажи, чего нового, я слыхивал, твоя мамка тебе братика родила – негритёнка?

– Никакой он не негритёнок!

– Ну, знамо, брешуть бабы.

– Ну и чего, нравится тебе у бабы с дедой-то в деревне?

– Ага.

– Оно и понятно, тута тебе не в городе, чего вы там видите в своём городе? Не то, что здеся – выйдешь за деревню, глянешь – кругом простор, солнце, воздух!

– А в городе у нас и кино есть, и карусели, и кукольный театр, и цирк!

– Ой, большо дело – цирк! Цирк и у нас в деревне был, пока не сгорел.

– Когда?

– Да давно, давно. Я ж в ём и работал! Да, было время!

– А кем? Клоуном?

– Скажешь тожа, клоуном! Бери выше – фокусником!

– Ничего себе! – удивилась я, наивная дурочка, – Фокусником! И фокусы показывать умеете?

– А то, скажешь тоже, конечно умею. Хочешь прямо щас один покажу?

– Конечно, деда Митрофан, конечно, хочу!

– Тока подождать немного нада, я реквизит приготовлю. Баба Клава не заругаить?

– Не, я подожду.

И дед Митрофан скрылся за калиткой. Через несколько минут выходит с двумя эмалированными кружками. Ту, что с водой, даёт мне, а ту, что без воды – себе оставляет.

– Сейчас будет фокус: я сделаю так, что вода из твоей кружки перельётся в мою. Тебе надо глядеть во все глаза внимательно, что делаю я, и повторять всё за мной тютелька в тютельку, поняла? А когда повторять будешь, гляди мне у глаза, не моргая, да у кружку свою не заглядывай, а то не получится.

– Ага!

Надо сказать, что деду я безоговорочно верила, чего с меня взять, дитё оно и есть дитё неразумное.

А тем временем дед Митрофан колдовать начал, стал по кружке и так и сяк указательным пальцем водить, потом по дну – потом по лицу, вроде, как усы рисует, опять по дну кружки, потом вроде, как бороду рисует, там и до бровей дело дошло.

– Ну ка, глянь, перетёкла водица-то из твоей кружки?

– Нет, – разочаровано говорю я.

– Ну, значит, ты моргнула!

– Да не моргала я!

– Ты, Танька со старшими не спорь. Я этот фокус, знаешь, скольки за свою жисть показывал? Точно говорю – моргнула! Поэтому не получилася. Ладна, не перживай, в другой раз обязательно получится! Беги себе у магазин.