Владимир of Владимир - Шизоид

– Да.

– Во сколько вы от него ушли?

– Около шести вечера.

– Соколов наконец увидел Серафиму беседующую с каким-то типом. И этот тип, как-то уж нежно теребит её пальчики. Илья сам не заметил, как дальнейшие его действия напитала злость. Он подошёл к беседующим и грубо оттолкнул Марчука:

– Это что за хрень, решил устроить сеанс гипноза. Давай мне устрой.

– Я гипнозом не занимаюсь и уж тем более не собираюсь устраивать сеансы для такого полудурка как ты.

– Ах ты тварь! – Илья нанёс удар в челюсть своего оппонента. Но Марчук успел уклониться, сблизившись с Соколовым, нанёс ответный удар головой. От такого неожиданного удара, опер потерял ориентир и упал на колени. Марчук не стал дожидаться дальнейшего развития событий и обронив Серафиме:

– Простите, так уж вышло. – Побежал вдоль канала. Серафима бросилась за ним и легко догнала его возле коломенского моста. Она рванула того за плечо, развернув на себя:

– Послушайте Сергей… – Но тот не дал ей договорить, крепко взял её за руки и притянув к себе, поцеловал в губы. К ним приближался бегущий Соколов, с разбитым носом. Марчук вновь извинился и произнёс следующее:

– Я не убивал жену Барсукова и её приятеля. – Далее Марчук стартовал с места и забежав на мост, спрыгнул на проходящих снизу экскурсионный катер.

– Не больно ваша идиллическая картина, походила на допрос подозреваемого. – Тяжело дыша произнёс Соколов, глядя на уплывающий катер.

– Какая муха вас, тебя укусила, он готов был поведать мне всё.

– Странный у вас метод, вести допросы, между рукопожатиями и поцелуйчиками.

– Согласна, он позволил себе лишнего, но он же бывший преступник. Вы то зачем драку затеяли, когда он только, только начал рассказывать?

– Я? Оказывается я и виноват!? – В голосе Соколова слышалась не поддельная досада и он потянул разбитым носом.

– Бедненький. – Произнесла Серафима, сочувственным голосом и достав из сумочки висевшей на плече носовой платок, стала наводить порядок на лице опера.

– Ммм. – Как маленький ребёнок проявлял недовольство Илья.

– Что, я сделала больно?

– Я не доволен.

– Ну прости, я втянула тебя в это дело, теперь у тебя нос распух.

– Распух? Насколько распух?

– Симпатично. – Засмеялась Серафима.

– Может заедем ко мне, я приведу себя в порядок.

– К тебе? – В голосе Серафимы слышалась нерешительность.

– Познакомлю тебя с мамой. – Илья улыбнулся и Серафима отвернулась, едва сдерживая свой смех. Из-за распухшего носа Илья походил на смешного щенка, которому трудно было в чем отказать. И всё же девушка вяло сопротивлялась:

– Илья…

Илья появился в зале с оголённым торсом, где кубики пресса притягивали и завораживали взгляд Серафимы. Он придерживал полотенце со льдом, прижимая его к носу. У Ильи с матерью, была хорошо обставленная, трех комнатная квартира, в центре города. Звучал музыкальный центр, из которого Малинин пел свои романсы и от этого на душе нашей девушки, было очень тепло и хорошо, ибо её покинули заботы. Соколов подошёл к зеркалу и стал разглядывать свой нос:

– Смотри ка, опухоль спала. Ничего, этот Марчук никуда не денется, рано или поздно, я сыщу его. – Илья отложив лёд, подошёл к девушке сидевшей на диване.

– А если он подастся в бега и покинет город? – Серафиме показалось, что Илья красуется пред ней своей статью.

– А если тебе посмотреть на меня, что ты видишь? – Он поставил Серафиму на ноги и мгновенно обнял её за талию.

– Вижу зазнайку… – Их глаза встретились и Сима запнулась. Вновь гормональный взрыв обжог её изнутри и она не поняла как рот Соколова, слился с её губами. Серафиме было за двадцать, природа требовала подчиниться инстинкту. Когда наша девушка буквально потеряла голову, на выручку ей пришёл вековой рефлекс наших бабушек, и Серафима машинально отстранившись от своего обольстителя, заметила что они уже стоят на пороге его спальни:

– Илья, а где же твоя мама?

– Мама? Зачем нам мама, мы что маленькие? – Илья поцелуями припал к её шее и она вновь на мгновение дрогнула. Но очутившись в спальне, мысль что он хочет её банально завалить, сбросила пелену романтики и вернула её к реальности:

– Постой. Да подожди ты. Куда ты ломишься как олень?

– В этот момент хлопнула входная дверь и послышался женский голос:

– Сынуля я дома! А кто это у нас!? – Мать Ильи видимо заметила обувь и пальто Серафимы. Когда хозяйка квартиры зашла в зал, там наша молодёжь, спешно приводила себя в порядок.

– Мам, почему ты сегодня так рано?

– Илья, это кто?

– Это. Это моя сослуживица, Серафима.

– Серафима? Боже, что у тебя с лицом?

– Ну я тебе говорю, получил ущерб при задержании. Служба мама.

– Твоя служба, ты меня с этой службой, в могилу сведёшь.

– Мам не начинай.

– Женщина схватилась за сердце и закрыв глаза облокотилась на стенку.

– Мам не начинай. – Илья подхватил мать и усадил её в кресло. Та помахала рукой в направлении своей спальни: – Я щас мам. – Соколов выскочил из зала.

– Вы давно работаете с моим сыном? – Спросила мать Соколова, как ни в чем не бывало.

– Неделю.

– Неделю? О времена, о нравы. И вы считаете этот срок достаточным, что бы оказаться в спальне моего сына?

Обвинение было не обоснованным, но Серафиме стало стыдно, и она попыталась оправдаться:

– Приглашая, Илья обещал познакомить меня со своей мамой.

– Деточка, что ты такое говоришь? Илья знает что я каждое воскресенье посещаю СПА салон. Сегодня просто не было моего массажиста и я вернулась пораньше. Неужели ты думаешь, что мой сын способен лгать?

– Простите, я его недостаточно знаю, что бы делать какие-то предположения.

– Что это за ответ такой? Ты не достаточно знаешь моего сына, и считаешь нормальным прыгать к нему в койку.

– Я жалею, что дала согласие вашему сыну, посетить эту квартиру. – Серафима выскочила из комнаты и бросилась вон. Она бежала вниз по ступенькам и слезы душили её.

– Мам, где Серафима? – Спросил Илья вернувшийся в зал.

– Невоспитанная девчонка, убежала и даже не простилась.

– Что ты ей сказала!?

– Не кричи на мать. Ничего особенного. Странно, она вначале мне даже понравилась. – И она не лгала.

– Опять не смогла сдержать свою внутреннюю гниль! Мне с ней работать! – Илья швырнул принесённые для матери лекарства и побежал догонять Серафиму.

Оставшись одна, женщина подняла таблетки и произнесла с обидой:

– Ты же на зло матери устроился в эту шарагу. Ничего, мать всё стерпит. – Сидя на кресле рассуждала мать Ильи.

Рассуждали и Серафима с Марией, сидя в знакомом уже нам кафе, на веранде.

– Сим, ну не переживай, у тебя вон глаза красные.

– Маш обидно, специально приволок меня, что бы затащить в спальню и ещё врал про мать. Знал же что она каждое воскресение посещает процедуры.