Игорь Кочкин - НИКТО, НЕКТО и ВСЁ. Забавный черновик – 2

– А кто у нас будет определять эту исчерпанность? – поставила вопрос ребром Йоко.

– У меня, в принципе, тот же вопрос: кто? – форте ударил по струнам НЕКТО.

– Мы! – ответил ВСЁ. – Кто же ещё?

– Кто конкретно? – настаивала на прямом ответе на прямой вопрос Йоко.

– Никто, – сказал НИКТО.

– Намёк понят… – НЕКТО потянулся рукой к своему микрофону…

(«ПОЧЕМУ все дуры ТАКИЕ ЖЕНЩИНЫ?!.» Ф. Раневская.)

– Объясняю для особо понятливых… – спокойным голосом, но через акустику, произнёс ВСЁ, – в «НИКТО, НЕКТО И ВСЁ» нет главных! Мы не симфонический оркестр, где главный дирижер – царь и бог.

– Дорогуша, такого не бывает! – встала на дыбы Йоко. – Главный должен быть главным!.. ВСЁ должен быть ВСЁ! НИКТО должен быть НИКТО! НЕКТО должен быть НЕКТО!

– Всё должно быть по правилам, – согласился ласково НЕКТО.

– Всё, что творится здесь, творится не по правилам, – сказал НИКТО.

– Значит, и итог будет соответствующим! – Йоко скомкала листок партитуры и яростно швырнула его в угол.

– Я и говорю: зачем изобретать велосипеды? – спросил НЕКТО. – Все они давно изобретены.

– Если мы пойдём по пути «велосипеда»… – НИКТО подождал, пока в репетиционной не установится тишина, – то проект «НИКТО, НЕКТО и ВСЁ» можно завершить: смело, без обсуждений. И предновогоднего концерта не будет, и не будет ничего.

– Я – против! – заявила категорично Йоко. – Концерту быть!

– Быть или не быть – вот в чём вопрос! – сострил ВСЁ.

– К лешему твоего Шекспира, – уклончиво произнёс НЕКТО. – Я – за то, чтобы мы – как это выразиться? – звучали…

– А сейчас мы звучали? – спросил НИКТО.

– Ну, вроде бы… И что?

– Звучали не как все?

– Ну, не как все… – ответил осторожно НЕКТО. – И что?

– Или это выглядело жутко плохо?

– Не плохо… И не жутко…

– Тогда включаем мозги и отвечаем: если состоялось звучание – значит, состоялись в этом звучании и мы?

– Вроде бы… – согласился неуверенно НЕКТО. – Как будто всё состоялось…

– А я вот этого не вижу! – ответила твёрдо Йоко.

И репетиция продолжилась.

Были улажены последние шероховатости с техникой, когда и в каких моментах звук должен быть громче, а когда – глубже, а когда надо было дать ему больше воздуха, чтобы слышалось дыхание музыки.

Через пару дней они впервые выступили для публики….

17. Послевкусие праздника, который не должен был состояться.

17 – 1 +7, где «единица» – это олицетворение нового цикла, мотивация, прогресс,

стремление к цели и успеху; «семёрка» – это открытие, пробуждение сверхспособностей.

Планировалось, что концерт 31 декабря начнётся в 18.00, и закончится в 19.00.

Закончился он в 22.00. Причём, учёное сообщество, войдя во вкус веселья, потребовало продолжения банкета, и потребовало твёрдо и упрямо. Директор НИИ, взяв в руку микрофон, объявил, как на партсобрании, что праздник закончен, потому что он и так «затянулся» на целых три часа лишнего времени.

– Вы что забыли, что в полночь мы всё должны сидеть за домашним столом? – сказал он в завершении своей речи. – Что с вами: вы все с ума посходили?..

(Пресс-конференция с Битлз. Репортёр: Какова ваша реакция на психиатра из Сиэтла, который сказал, что Битлз – это угроза? Джордж: ЭТО ПСИХИАТРЫ – УГРОЗА…)

Кто-то из сотрудников крикнул в ответ:

– А мы не хотим дома! Мы хотим здесь!

Перечащего директору поддержали, но не очень громогласно. И скоро зал опустел.

Последней ушла улыбчивая, миловидная зампредпрофкома НИИ в модном джинсовом платье, которая напоследок, без комментариев, вручила НЕКТО простой почтовый конвертик с надписью от руки «Гонорар музыкантам». Йоко обнаружила в нём семьдесят рублей.

– Эта дамочка тоже не сильно спешила к семейному очагу, – улыбнулся НЕКТО. – Это было заметно.

– Если бы не наши девчонки, она бы точно ещё задержалась! – заметил ВСЁ, и получил звонкую затрещину от Мари.

Пат, Йоко и Мари были здесь, с начала и до конца концерта.

Ещё зампредпрофкома перед уходом сообщила, что НИКТО, НЕКТО и ВСЁ могут здесь пировать, хоть до утра: заслуженно! И принять это, как маленький знак внимания от НИИ: директор в курсе, и охрана – тоже.

Из сейфа для аппаратуры ВСЁ принёс, закупленные заранее, минералку, сок и пару бутылок «Таласа».

Салатики и фрукты, которые были приготовлены благодарными сотрудниками НИИ, они расставили на акустических колонках.

– Ну, и будем пировать до утра! – ВСЁ подбросил барабанные палочки вверх: одна из них застряла между стекляшками в люстре под потолком, вторая – угодила прямиком в Йоко. – Потому что праздник состоялся!

– Который не должен был состояться… – сказал НИКТО.

– Почему? – спросила Мари. – Потому что не должен был состояться никогда?..

(«САМО НАШЕ существование ПРОХОДИТ В АТМОСФЕРЕ НЕСУЩЕСТВОВАНИЯ…» Бхагават Гита.)

В зале, когда они остались одни, стало пронзительно тихо, как бывает после грозы: стихия утихла – наступило волшебное умиротворение и покой во всём.

За гранью настоящего остались экспрессивные импровизации НЕКТО в сопровождении барабанов ВСЁ и мощной основы баса НИКТО. За гранью настоящего остались хулигански-жёсткие басовые соло НИКТО в сопровождении ударных и гитары НЕКТО. За гранью настоящего остались импровизации ударных ВСЁ с непредсказуемыми штрихами—вставками гитары НЕКТО. Гроза прекратилась, и в зале ощущался запах озона , которым хотелось дышать и дышать, и которым нельзя было надышаться.

НИКТО покопался в своем портфеле, достал «Фиесту» Хемингуэя, полистал книжку и, найдя нужную страничку, процитировал:

– « – Выпейте ещё коньяку, – сказал граф.

– Там выпьем, – сказала Брет.

– Нет. Выпьем здесь, здесь тихо.

– Подите вы с вашей тишиной… Что это мужчины вечно ищут тишину?

– Мы любим тишину, – сказал граф, – как вы, дорогая, любите шум…»

– И к чему здесь сей глубокоумный диалог? – с насмешкой спросила Йоко. – Про тишину – прямо-таки оглушающая мудрость: мудрее не придумать! Вот тоже мне – проблема на пустом месте.