Антон Громиш - Смерть одного города

– Понимаю, – кивнул Старков.

На столе Карпова замигал селектор. Тот нажал «вызов».

– Слушаю.

– Александр Романович, – прозвучал голос секретаря, – к вам на прием Сергей Лапков.

– Легок на помине. Пусть войдет.

Лапков вошел, со всеми поздоровался, сел рядом со Старковым.

– Очень хорошо, что вы подошли, Сергей Ильич. Слушаем вас.

– На статистике убитых и раненых останавливаться не буду. О своих сотрудниках я уже сообщал Илье Андреевичу, он должен был эту информацию озвучить. – Саврасов в подтверждение кивнул. – Что касается дальнейших действий, то я предлагаю усилить патрулирование на улицах втрое, возможности есть. Усилению подвергнутся службы ППС, ДПС, участковых. Кроме того, я попробую договориться с нашими охранными структурами о выделении штатных единиц в государственные учреждения на случай различных провокационных действий. Уверен, что такое случиться может. И конечно – обязательный паспортный режим. Плюс, – он повернулся к Старкову, – Владимир Миронович, я подготовлю необходимый документ об оснащении всех общественных мест города и помещений государственных учреждений системой видеонаблюдения.

– Предложения дельные, – согласился Карпов. – Владимир Миронович, необходимо в ближайшее время встретиться с населением напрямую, попробовать объяснить ситуацию, совместно с интинцами обсудить пути решения.

– Я уже об этом думал. Возможно, уже на следующей неделе мы действительно проведем такую встречу в здании администрации. Необходимо чуть-чуть подождать – за прошедшие дни мы все равно ничего дельного интинцам пока предложить не можем.

– Значит, подождем. Есть у кого что еще добавить?

Все молчали.

– Тогда, – Карпов снова стал из-за стола, – совещание окончено. Просьба всем без исключения – продолжать мозговой штурм, пытаться найти все возможные пути выхода из сложившейся кризисной ситуации. А к представителям правоохранительных органов – как можно скорее установить личности лидеров акции протеста. Чем раньше это случится, тем скорее мы сможем влиять на события и предотвратить новые трагедии.

Алексей ужинал, точнее – пытался. После таких событий кусок в горло не лез. Он с деятельным видом ковырялся вилкой в тарелке, однако мысли его были далеко – на площади. Перед глазами до сих пор вставали картины, как люди размахивали импровизированным оружием, травмируя и милиционеров, и других интинцев, просто попавших под горячую руку. И как милиционеры яростно, с ожесточением били всех направо и налево дубинками, нанося дерущимся серьезные увечья. А события в отделении милиции и вовсе не забыть. Алексей впервые попал в подобную ситуацию и до сих пор содрогался, вспоминая любой эпизод – когда очнулся в Дежурной части или сидел на допросе у майора.

Алексея передернуло. На кухню вошла мама.

– Аппетита нет?

Мальчик молча пожал плечами.

– Еще бы, – кивнула женщина. – Страшно было?

– Было, – подтвердил Алексей. – Мама, – он посмотрел матери в глаза, – что происходит?

Валерия Андреевна отвернулась к окну, несколько секунд смотрела на улицу. Алексей терпеливо ждал.

– Что происходит? – наконец произнесла женщина. – А то, сынок, что нас выгоняют из нашего родного города. Я родилась здесь, выросла, ходила в школу, устроилась на работу. Здесь у меня много друзей, знакомых. И теперь меня этого лишают. Лишают те, кто мою жизнь не строил, те, кто меня даже не знает. И таких, как я, – миллионы. Женщины, старики, дети – все оказались заложниками системы ! Страшной, безжалостной, человекофобной! – под конец тирады распалилась она.

Она замолчала, снова отвернулась к окну.

– Посмотри на улицу, – продолжила женщина. – Видишь свой двор? Ты знаешь в нем каждую песчинку. Каждый метр тебе знаком, с каждым его участком у тебя свои особые воспоминания: играл в футбол, дрался с соседом, играл в ножички. Через полгода у тебя больше этого не будет. Теперь ты не знаешь, каким будет новый двор, с кем ты будешь играть, а с кем подерешься. И вряд ли тебя это устраивает.

– А куда мы поедем?

Валерия Андреевна ушла в комнату, вернулась с неким документом.

– Направляют нас в Котлас. Уехать мы должны через четыре месяца. Поселят нас в общежитии.

– Работа у тебя будет?

Мама пожала плечами.

– Не знаю. Да и кому я там нужна.

Мальчик вздохнул, снова было начал ковырять макароны, но отвлекся.

– А из наших друзей никто туда не едет?

– Я пока не слышала, – пожала плечами женщина. – Может, кто и будет.

В дверь позвонили.

– Ладно, сынок, доедать будешь? – Алексей покачал головой. – Тогда иди к себе.

Алексей вылез из-за стола, взял тарелку с собой.

– Может быть, потом доем.

Валерия Андреевна кивнула, пошла открывать. В квартиру вошла пожилая женщина с тяжелым пакетом в руках.

– Привет, дорогая! – воскликнула она. – Как ты?

– Да ничего, вроде, – Валерия Андреевна пригласила гостью на кухню. – Заходи, чайком угощу.

Двоюродную сестру мамы Наталью Лазаревну Владимирову, Алексей терпеть не мог. Эта женщина, вечно комплексующая по поводу пары седых волосков, до того довела свою шевелюру рыжей краской, что стала походить на клоуна. Да и характер у нее, мягко скажем, прескверный. Она была готова влезть в любую дырку, постоянно вмешивалась во все дела, даже ее не касающиеся. И все она измеряла в деньгах.

Алексей припомнил, как тетя Наташа пыталась уговорить мать бросить свою работу в поликлинике, где та по праву считалась первоклассным кардиологом, и стать продавцом в центральном «Универмаге». Зарплата больше, – пыталась тетка уверить маму. С трудом удалось от нее отбиться.

Мальчик прислушался к кухне – оттуда слышался монотонное бубнение тетки. Алексей приоткрыл дверь и стал прислушиваться к разговору.

– Да правильно, что нас отсюда выселяют! – восторженно воскликнула Наталья Лазаревна, большими глотками поглощая чай. – Ну, посуди сама, что нам здесь ждать? С работой напряженка, высших учебных заведений никаких. Молодежь вся разъезжается. Город и так естественным образом опустошается. Так лучше, что его закрывают хотя бы по приказу.

Валерия Андреевна молча села за стол, налила чай себе. Владимирова продолжала:

– А теперь ты будешь в другом городе, побольше и поперспективнее нашего. Будет тебе достойная работа, нормальная жизнь.

– Нормальная жизнь, говоришь? – хозяйка отодвинула чашку, уставилась на гостью. – А то, что это мой дом и я имею на это право – это ничего не значит? Здесь у меня есть все. Что будет там?

– Да все будет, – махнула рукой Наталья Лазаревна, – вот увидишь. Еще такой жизнью заживешь, что сама себе позавидуешь.

Валерия Андреевна ударила кулаком по столу. Владимирова поперхнулась и выронила чашку из рук.