О. Генри - Благородный жулик

Покусывая кончик своего левого уса, Энди принялся ходить по комнате взад и вперед, и ходил он так долго-долго, грыз свой ус и думал, думал, думал…. Он всегда так делает когда хочет что-нибудь придумать.

Когда процесс интенсивного мысленного штурма и оценки сложившейся ситуации подошел к концу, он говорит: – Джефф, твой расклад об этом эксклюзивном сельском выродке мне понятен, и придется в него поверить. Но мне кажется, просто невероятным то, что он прошел полный курс вакцинации от всех существующих систем сельского мошенничества. – И вдруг он спрашивает меня, – Джефф, ты когда-нибудь считал меня особенно, религиозным?

– В общем то, нет, – отвечаю, – правда, я встречал много людей верующих в Бога у которых их религиозные предпочтения не были проявлены открыто. Но такие сразу станут твоими заклятыми врагами, если ты покажешь неуважение к их вере.

– Я всегда учился у природы, – говорит Энди, – От колыбели до сего дня, я пытаюсь постичь сокровенную тайну естества бытия. Я слепо верю в фатальное предначертание, ключи к которому свято хранит Великая Богиня Провидения. Каждое творение создано с какой-то определенной целью. Фермеры, например, существуют для того, чтобы такие как ты и я могли жить и наслаждаться каждым прожитым своим днем. Вот скажи, для чего нам Бог дал разум? Я считаю, что та манна небесная, благодаря которой Израильтяне жили 40 лет в пустыне и выжили, кроме того, не исчезли с лица земли, – это всего лишь абстрактное понятие, метафора, которую кто-то придумал для того чтобы дурачить легковерных. А для нас этот Эцра свалился, точно, как манна небесная. Я решил проверить теоретический постулат, который гласит – «Если уж, родился ты овцой, то будешь ты овцой, пока помрешь». И к черту все предрассудки, приобретенные в результате неправильного воспитания.

– Ты с этим Эцрой попадешь, так же, как попал с ним я, – говорю я ему. – Этот феномен порвал все цепи, которые на протяжении тысячелетий удерживали ему подобных в стойле. Он вооружился лопатой и мотыгой и окопал свой блиндаж, спрятавшись в нем за маскировочной сеткой из последних достижений в области знаний о электричестве, за образованием и знанием литературы. К тому же, у него сильный и развитый интеллект.

– И, все-таки, я рискну, – сказал Энди, – Существуют такие Законы и Принципы, через которые ему, обыкновенному сельскому обывателю, ни за что не перешагнуть.

Энди ушел рыться в чулане, и вышел оттуда одетый в клетчатый костюм, – весь в коричневую и желтую клетку с ладонь величиной. На нем был красный жилет, испещренный голубыми крапинками, и высокий шелковый цилиндр. Украдкой я подсмотрел, как он свои усы обмакнул в чернила.

– Цирк уехал, клоуны остались, – говорю. – Господин, вы, случайно, не от великого Импресарио Финиаса Тейлора Барнума 87? Нет, нет, подожди-ка! Точно! Ты, прям, вылитый катала 88!

– Все путем, – говорит Энди, – А где наш экипаж? На улице? Я скоро вернусь, жди. Я ненадолго.

Через два часа, Энди танцевал в нашей комнате, выбивая четкий ритм своими каблуками, и высыпал целую кучу баксов, прямо на стол.

– 860 долларов! – сказал Энди. Я тебе расскажу, что я замутил 89. Он, сначала изучал меня, как на рентгене, а потом начал издеваться. Я пеньком прикинулся, слова не сказал, только наперстки вытащил и катать начал. Насвистываю, так песенку, одну, вторую. А потом свою тему втираю:

– Не робей! Подходи. Смотри, где шарик. Шарик – малик. Кручу верчу – тартать 90хочу.

И смотрю, как там этот крендель. Глянь, а его уже пот прошиб. Смотрю дальше. А у него уже крышу сорвало. Он дверь входную закрывает и следит за шариком, пялится, а шарик туда-суда, туда-сюда. Оба-на. И тут как заорет: Ставлю двадцатку на кон, я знаю, где шарик!

– Ну и что дальше? – спрашиваю его я.

– Ну…, что дальше, – говорит Энди. У него дома только 860 долларов было. И все. Но, когда я собрался уходить, он меня даже до ворот проводил. Когда мы прощались, он кость мне кинул 91, а в глазах его стояли слезы, но это были слезы радости.

– Братан, – сказал он. Спасибо тебе, за то огромное удовольствие, что я получил. Я так долго не играл в наперстки. Я вспомнил те дни, когда я был простым сельским парнем, а не богачом с огромным хозяйством. Благослови тебя Господь.

И вдруг Джефф осекся и я понял, что история, которую он рассказывал, подошла к концу.

– Тогда ты подумал, – решил растолкать его я.

– Да, – сказал Джефф. – Ты угадал. Тогда я подумал…. Пусть фермеры как занимались своим хозяйством, так им и занимаются. При этом, болтают о политике, перемалывают всем кости, выдумывают всякие сплетни. Сельский труд вещь утомительная. Так что, пусть фермеры как играли в наперсток, так и играют.

– Смотри-ка. Просто Королевский подарок. На образование выделили более 50 миллионов долларов! – говорю.

Я копался в вечерних газетах, выбирая понравившиеся мне статьи, в то время как Джефф Питерс набивал свой бриар 92.

– Все в этом мире повторяется, – сказал Джефф, – Заголовок новый, а содержание старое. По мне это все можно печатать под общим названием «Благотворительная Математика».

– Это ты о чем? – cпросил я.

– Да…. Была одна история….. Не помню, рассказывал ли я тебе о том, как мы с Энди Такером записались в благотворители. Рассказывал или нет? Так вот. Слушай. Это произошло 8 лет назад в штате Аризона. Отправились мы с Энди на горный хребет Хила 93за серебром, и был у нас фургон в который запрягают две лошади. Дело мы провернули, на абордаж взяли 94, серебра загиберили 95и продали его по частям в Тусоне 96, а денег выручили 25 тысяч долларов. Деньги в банке мы взяли наличными, опять серебром, по тысяче долларов в мешке, – итого получается 25 мешков. Мешки мы загрузили в фургон и двинулись на восток. Причем, проехали мы этак миль сто, прежде чем до нас дошло, что за грант 97мы с собой тащим. Номинал в 25 тысяч баксов не кажется большим, когда о нем пишут в газетах или в ежегодном отчете Пенсильванской Железнодорожной Компании, или же когда какой-нибудь фраер хвастается своим заработком. Только вот, когда приподнимаешь тент в своей повозке, а перед тобой куча мешков с серебром, ткнешь их ногой, а они звенят, да еще так, что звон переливается в ушах и ты можешь отчетливо различить, как звенит каждая монета, – тогда ты сам превращаешься в того самого шмыря 98, который вынужден денно и нощно торчать на бессменном карауле.

После трех дней пути мы, наконец, добрались до одного из наиболее опрятных селений, которые когда-либо существовали на этой планете, поселок достойный того, чтобы Рэнд Мак Нелли 99мог указать его на своих картах. Он находился в предгорье и утопал в зелени, окруженный деревьями и наполненный благоуханием цветов. В нем проживало свыше 2000 жителей, радушных и гостеприимных, но медлительных по своему характеру. Насколько я помню, он назывался Флоресвиль, технический прогресс, со своими железными дорогами, и туристами из восточных штатов, с присущими им причудами, еще не успели повлиять на природу этих мест.