Элеонор Ноис - Моё море. Самуи

– Кажется, начинает нравиться. Я рада, что уговорила тебя. Спасибо, что согласилась.

– Да ты знаешь, что я все переживаю, как там бабушка с дедушкой без нас… А вообще я сразу хотела, конечно.

Мама задумалась. Минуту мы просто молчим и слушаем цикад. Затем она продолжает:

– Знаешь, я всегда хотела быть тебе другом. Бабуля у нас, сама знаешь, деспотичная. И я всегда в детстве побаивалась ее.

– Да уж, – смеюсь я.

– Однажды в твоем возрасте я пообещала себе, что когда стану взрослой и у меня будет дочь – а я не сомневалась, что будет именно дочь, – я буду для нее другом.

Так и случилось. У нас бывали с мамой разногласия, но в нашей семье до того, как папа оставил нас, был абсолютный патриархат, и отец был «строгим родителем», мама же, напротив, всегда была мягкой и часто принимала мою сторону. Когда папа ушел к бывшей маминой подруге, мне было 13 лет. Это произошло прямо перед Новым годом. Я не знаю, почему он не выбрал какой-то другой, не такой значимый для ребенка день.

Мама была абсолютно раздавлена и потеряна, словно это она стала маленькой девочкой, которая не могла найти себе места, металась по квартире в слезах… А я вдруг стала взрослой. Не знаю почему, но Новый год я не перестала любить после этого случая, и научилась надевать на себя костюм смелости и терпения. Помню, что мне этот костюм был абсолютно не впору, мне все еще хотелось быть беззаботным ребенком, особенно для папы. Девочкой, которую бы баловали и которой говорили, какая она красивая, покупали бы ей платья, устраивали сюрпризы на день рождения и поездки в Диснейленд.

Папа чувствовал свою вину, наверное, и, несмотря на то что оставался строгим (или хотел этим строгим воспитанием восполнить свое отсутствие в моей жизни), дарил мне нужные подарки, давал деньги, возил с 15 лет с собой в командировки, где я практиковалась как переводчик. Но «маленькой девочкой» мне так и не удалось побыть, и когда он уезжал за границу один, обычно привозил мне мальчиковые джемперы и толстовки.

Тогда у меня появилась «первая любовь», абсолютно сбившая меня с ног постоянными расставаниями и примирениями, невероятно сильными чувствами, взаимными, но «сложными». Папа обрывал по ночам мой телефон и разрывал мое сердце. Любить казалось запретным, любовь превратилась в чувство, которое нужно выстрадать, заслужить, а получив – заплатить высокую цену.

Те первые отношения длились около 3 лет с перерывами на бегство в себя, в другие страны, к другим мужчинам (конечно же, более «домашним», которых можно было легко приручить и от которых было легко уйти) – и после себя навсегда оставили шрам шириной с канат.

Поэтому замуж «вышлось» как-то само по себе и почти незаметно: то ли чтобы сбежать от опеки отца, то ли чтобы уже наверняка сбежать от болезненных отношений, то ли чтобы заделать дыру в груди, или все сразу. Просто чтобы куда-то «выйти», из-под опеки отца – под опеку мужа. Но если на тропический остров сбежать от себя еще как-никак возможно, просто потому что пальмы, море и песок почти отключают голову от мыслей, то сбежать от своих проблем в браке – так себе затея. Хотя бы потому, что человек – не остров, и если у него есть чувства, то рано или поздно с этой нерешенной вереницей проблем и открытых вопросов либо придется разбираться уже вместе и не менее болезненно, либо та пропасть, которая образуется между двумя людьми, где один живет прошлым, а второй мучается в настоящем – будет расти с каждым днем.

Наша пропасть в браке, казалось, уже достигла размеров Марианской впадины, и я давно прыгнула в нее, уже не надеясь выплыть.

И сейчас, оказавшись так далеко от всех этих проблем, воспоминаний и жизненных уроков, я надеялась на то, что, возможно, за эти десять коротких дней мне удастся лучше познакомиться… с самой собой?

Ведь я всю жизнь была занята в основном кем-то или чем-то: своей учебой, мамиными переживаниями, болезненным надзором отца, мужчинами и отношениями, – но так и не познакомилась с самым важным человеком в своей жизни – собой.

4

Вечер, мы прогуливаемся вдоль моря. Ничто не сравнится с ним на заходе солнца. Солнечный шар ложится спать на багряную простынь, шелк ее переливается и гипнотизирует. Я могу не отрываясь смотреть на эти переливы воды в огне заката. Они сливаются в одно – солнце и море, и, кажется, море полностью поглощает собой яркий свет, капля за каплей растворяет жар.

Дорожка золотого свечения манит к себе, тянется до самого волшебного места, в котором сплетаются воедино небо и земля, видимое и неизвестное, сегодня и завтра. Море затихает, шум волн едва слышен, оно будто затаилось в ожидании этого слияния. Закат горит, пылает и… постепенно потухает.

Остается только гладь воды, обрамленная золотистым светом. Еще немного – и начнет темнеть, и эта тьма будет создавать совсем другое ощущение – тайны, глубины, вселенского секрета, который знают лишь волны и звезды, сияющие над спящим морем, которое мирно шумит. Вдох… шшш… выдох… шшш. И луна, которая, как прежде солнце, тоже оставляет на море свою, теперь серебристую метку-дорожку.

Мы молча сидели на песке и наблюдали за этим театральным действием, которое разворачивает природа в этом райском месте. Каждый день. Я сделала несколько снимков на фотоаппарат. Хотя, есть ли смысл фотографировать закат? Закат надо проживать.

А потом, когда спустились сумерки и загорелись первые звездочки, мы пошли гулять вдоль воды. Казалось, мама была впечатлена. Это была ее первая поездка за границу и на такое вот тропическое море.

– Ну что, лучше здесь, чем на Бали?

Видимо, маме после вкуснейшей еды и живописного заката и правда здесь понравилось, и она будто хотела убедиться, что так оно и есть, что это место – самое прекрасное на земле.

– Да, здесь и правда хорошо… Хорошо по-своему. Как и везде. А вообще… Важно ведь, в каком ты состоянии в этом месте. Когда грустно – и рай покажется дождливым и печальным.

– От себя не убежишь, да?

Я промолчала. Как бы ни рада я была оказаться с мамой в таком прекрасном месте, сердце тосковало по гармонии, ощущению принадлежности. К кому-то, к чьим-то рукам, губам. Делить этот страстный закат на двоих, гореть так же друг другом и находить вдохновение в глазах своего человека, как находят художники в золотых водных бликах.

Нет, я не пыталась заткнуть дыру в сердце мужчиной или кем бы то ни было другим. Моя мечта о слиянии двух лун совсем недавно, как корабль, разбилась о скалы брака и быта. Куда уж прозаичней. Но увидев этот пылающий закат, красоту этого невероятного мира, я в очередной раз убедилась, что не хочу становиться сильной и самодостаточной одиночкой. Глубоко в сердце я по-прежнему не перестаю мечтать о том, чтобы когда-нибудь разделить этот праздник жизни, который мы часто не замечаем в плену будней, с любимым.