Игорь Кочкин - НИКТО, НЕКТО и ВСЁ. Забавный черновик – 3

– А разве нельзя быть мачо без пейсов? – крикнул, приплясывая, НЕКТО.

– Можно! – ответила Пат. – И не только без пейсов, а даже побритым наголо…

(«Зритель хлопает не тому, что ты, артист, талантливый, А ТОМУ ЧТО ОН, зритель, УМНЫЙ!» А. Райкин.)

А Йоко продолжала всё высматривать и вынюхивать, пока опять не остановилась у стены с фотографиями, с недоумением рассматривая одну из рамок. В ней, вместо фото, был вставлен лист бумаги с напечатанным странным текстом, начинающимся со странного слова: «ИшигошА…».

– А это что? – сделала круглые глаза она. – Что же это за ИшигошА такой? У него что: япона мать, как у меня?

– Это я отличилась! – сказала весело Пат.

– Ну, так рассказывай скорее, как ты отличилась!

– Пусть НИКТО расскажет. У него это лучше получится.

– Рассказываю, – сказал НИКТО. – Получится великолепная байка под занавес нашей похоронной посиделки. Итак, появляется на свет вальс «Я пью твоё здоровье» («Красавица»). Пат первой его слушает. Потом звонит телефон, и я убегаю, чтобы ответить. В это время Пат, сев за машинку, очень-очень стремительно пытается напечатать «ИгорёшА…», ну, и далее по тексту, смысл которого – сделать мне ответный сюрприз. Напечатав, что напечаталось, Пат убегает, сославшись на срочные дела: сюрприз-то уже готов. Я возвращаюсь, вижу напечатанное, вынимаю лист, читаю: «ИшигошА!..»… Пат так торопилась, что вместо «г» нажала на клавишу «ш» (эти буковки на клавиатуре стоят рядом), вместо «о» – на «и»… Читать было – одно удовольствие!.. На следующий день ещё забавнее было читать это самой Пат. Вот и сказочке конец, а кто слушал… Verständlich 6 6 Понятно (нем.). ?

– Тот услышал! – улыбка скользнула на губах Пат.

– Oui 7 7 Да (франц.). ! – одобрительно заявил ВСЁ.

Мари захлопала в ладоши:

– Тамаша 8 8 Замечательно, прекрасно, чудесно (каз.). ! У меня предложение: переименовать НИКТО в ИшигошУ. Теперь вы будете называться «ИшигошА, НЕКТО и ВСЁ»!

– Если бы сегодня нам дали первое место, я согласился бы на такое переименование, – сказал НИКТО.

– Я бы – тоже, — добавил ВСЁ.

– И – я, – согласился НЕКТО.

– Однако случилось так, как случилась… – скорбным голосом произнёс НИКТО, – и, значит, я продолжаю быть НИКТО.

– Логично… – тоже согласилась Мари. В глазах её была грусть.

(Интервью с Битлз. Репортёр:КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К КУПАЛЬНИКАМ ТОПЛЕС? Джордж: Очень хорошо, УЖЕ МНОГО ЛЕТ ИМИ ПОЛЬЗУЕМСЯ…)

Высказались все, кроме Йоко, поэтому взгляды всей компании были устремлены на неё. Пауза была долгой.

– НИКТО! – с металлом в голосе – наконец-то – заговорила она. – Ты большой мастер придумывать всякие колкости. У меня к тебе есть простецкий вопрос: а я, по-твоему, одета прилично?..

НИКТО, не вставая с ковра, оглядел Йоко с головы до ног.

– Ты одета правильно, – ответил он, – как Йоко…

24. Витольд сказал: «С НИКТО не водись!..»

В рамках подготовки ко второму новогоднему концерту Йоко принесла список песен – обязательных к исполнению! – написанных на листке ватмана: «Teach in» – Ding A Dong, «ABBA» – S.O.S., John Lennon – Stand by me, «Queen» – Bohemian Rhapsody, «Smokie» – If You Think You Know How To Love Me, «Status Quo» – Down Down, Billy Joel – The Entertainer, Ringo Star – No No Song, Joe Dassin – L’Ete Indien, Adriano Celentano – Yuppi Du.

– Почему бы и нет? – спросил ВСЁ. – Только петь на английском, которого мы толком не знаем, не говоря уже про наше рязанское произношение – в лом. Хотел бы я услышать, как «Смоки» спели бы на руском наш «Старый мир».

– Я тоже не отказался бы, – сказал НИКТО, – уверен – это было бы забавно…

Тем не менее, «обязательное к исполнению» было отрепетировано. НЕКТО блестнул вокалом, освободив от обязанности петь ВСЁ, а также – гитарными соло, которые выглядели достаточно симпатично, необычно и убедительно. Однако всё это, несмотря на явные плюсы, было сделано в прежнем ключе корявости и кажущейся небрежности. Такая «правильность» аранжировки и такая «правильность» исполнения каждого шедевра вызвала – ожидаемый и открытый – протест Йоко.

– Дорогуши мои, – заявила она, с укоризной, – говорю вам, как художник художникам: в картине не может быть случайных деталей, всё должно стоять на своих местах, всё должно соединяться в единое целое, всё! То же и в музыке: ни одной случайной ноты, ни одной случайной фразы. Все лекала давно известны, все кальки давно сняты. Хватит с нас самодеятельности. И Витольд говорит то же самое, до запятой.

– Кто бы спорил: любое творение – процесс технологический, – сказал НИКТО.

– Это, как производство ребёнка! – провозгласил ВСЁ. – Сначала «случайно» увидишь родное лицо любимой. Потом – обхаживаешь и воркуешь, как мартовский кот! (Вы слышали, как воркуют мартовские коты?) Потом – с чистым телом, сердцем и душой – уже сам акт любви. Потом – очень не просто! – взращиваешь младенца. Потом – опека над ним, что тоже не просто: надо младенца превратить в крепкого молодца. Потом итог: детёныш состоялся и уже начал жить своей жизнью, всё: акт творения завершён.

– Ну, вот приехали: воркующие коты! – затопала ногами Йоко. – Да, на фига нам эта дурь, когда известны все пути, где нет случайностей?

– Случайностей не бывает – в этом всё дело, – сказал НИКТО. – 31 декабря, когда мы играли свой первый концерт, это наблюдалось, в реальности.

– Правильно сказал НЕКТО его брат: «С НИКТО не водись! Опасное это дело….» – Йоко, вдруг, осеклась: с её язычка сорвалось то, что не должно было сорваться.

НЕКТО имел вид растерянный.

– То, что сказал Витольд, это его дело, – проговорил твёрдо он. – Нам только и не хватает, чтобы броситься обмусоливать то, что сказал мой брат, и его рекомендации. Что сказал, то сказал. Его право – говорить, моё – прислушиваться к ним или нет. Надеюсь, я понятно всё объяснил?

НИКТО ничего не сказал, продолжая негромко наигрывать что-то отвлечённо-созерцательное на струнах своего баса. Он не сегодня узнал о столь «лестных» словах в свой адрес, потому что Алма-Ата, как и любая другая большая деревня, слухами полнилась. И доходили эти слухи, как это водится, обязательно до ушей тех, которым в первую очередь они не предназначались.

НИКТО были любопытны мотивы, руководившие Витольдом, но, чтобы до них добраться, надо было этим заниматься. А как этим заниматься, когда им, троим, суток не хватало, чтобы заниматься тем, чем они занимались.

Таким образом, высказывание «не водись с НИКТО» так и оставалось висеть и висеть в памяти, как непонятная и непознанная загадка: придёт время и всё прояснится; не придёт – так тому и быть…