Серафима Мельникова - С Фимой по жизни. Часть 6. Сказки-рассказки

– Да, ладно, не бери в голову. Это у неё такая гражданская позиция. А телеграммы, оттого что считает: все технические новинки должны активно использоваться. Зря, что ли, телеграф изобрели? Наше счастье, что у нас домашнего телефона нет, а то бы она всем телефонировала.

В кружках на столе дымился чай, из большого бумажного пакета зазывно выглядывали пряники, на тарелке томилась нарезанная толстыми кусками колбаса и хлеб. Я с удовольствием залезла с ногами, в потёртое кресло, укрылась одеялом и прихлёбывая сладкий чай, приготовилась слушать.

И Сергеев рассказал, что в одной квартире было найдено тело почтенной вдовы известного ювелира, со следами насильственной смерти. Дама была задушена в собственном кресле. Никаких улик, на месте преступления, не обнаружено и из имеющихся ценных вещей ничего не пропало. Это-то и странно, за что же грохнули старушку?

Сергеев пошёл по пути поиска наследников. И выяснил, что у погибшей практически не было родственников, только троюродный племянник, который и наследовал немалое состояние бывшей дворянки и по совместительству бриллиантовой вдовушки. В наследственную массу также вошли: недвижимость в виде квартиры и коллекции картин и антиквариата.

Стали проверять его алиби, и оказалось, что оно у него есть, во время убийства он находился на концерте в филармонии, в качестве подтверждающих документов предоставил билеты. Дело зашло в тупик.

Прошло полгода, племянник вступил в права наследства и первое, что он сделал – это выставил на продажу квартиру со всей имеющейся в ней обстановкой. Не было покоя следователю Сергееву, он был абсолютно уверен, что убийца племянник, но доказать этого не мог.

Так, прошло ещё полгода, приближалась годовщина преступления, и, не имея другой возможности Сергеев, придумал неординарный ход. На его счастье, новый хозяин квартиры не спешил в ней жить, а потому она пустовала в нетронутом интерьере. И Сергеев, через подставных лиц снял её на месяц.

Тем временем специальный сотрудник познакомился с предполагаемым убийцей и втёрся к нему в доверие. В назначенный день и час (а именно тогда, когда была убита несчастная старушка) якобы ничего не знающий сотрудник, изображающий нового хозяина квартиры должен устроить приём, по поводу своих именин. В час убийства в комнату войдёт актриса, загримированная под убиенную тётушку, и молча сядет в кресло.

Следователю ничего не оставалось, только такая провокация. Мне он предложил сыграть роль жены нового хозяина квартиры, ещё нескольким знакомым изобразить гостей. Главную роль, убиенной старушки, предполагалось отдать незабвенной Клавдии Яковлевне, потому как она чрезвычайно была похожа на покойную. И, не зря же она столько лет служит в театре, тут требовалось мастерство профессионала.

Чай давно допит, колбаса съедена. Сергеев пошел уговаривать соседку исполнить её звёздную роль. Я же отправилась к себе обдумывать услышанное. Не знаю, как следователь умасливал «примадонну», но к вечеру она сдалась. Операция была назначена на завтра.

Всё шло своим чередом: праздник, гости, поздравления. В разгар веселья один из присутствовавших, как бы спохватившись, сказал:

– А, кстати, вы знаете, что год назад в этой самой квартире была убита женщина?

Все стали бурно обсуждать подробности. Племянник подавленно, молчал. В полумраке и наступившей тишине, скрипнула дверь, на пороге возникла старушка. Она тяжело прошаркала к креслу и устало села в него. Все молчали. Лицо племянника исказила гримаса ужаса. Он отшатнулся и закричал:

– Нет! Этого не может быть, я же убил тебя!

Старушка, так ничего и не сказав, пристально посмотрела в глаза племяннику, встала и вышла. Убийца бился в истерике. Мы молчали, уже не скрываясь, в комнату вошёл Сергеев и приблизился к преступнику, тот затих и протянул руки для наручников.

Звонок в дверь привёл всех в чувства. Сергеев вышел и через минуту вернулся испуганный с бумажкой в руке. Это была телеграмма, в ней говорилось, что Клавдия Яковлевна заболела и прийти не может…

Воскресный вечер безвозвратно пропадал. На прошлой неделе, я по делам ездила в соседний город. И там, неожиданно, встретила подругу, связь с которой оборвалась лет десять назад. Так приятно было пообщаться, повспоминать и перемыть косточки общим знакомым. В беседе выяснилось, что они всей семьёй с детьми, бабушками, дедушками, собаками и канарейками переехали. Отказалась уезжать только её тётушка. Вот моя подруга и решила воспользоваться дружеским положением, и уговорила меня взять посылочку с обещанием навестить одинокую родственницу.

Шла я по нужному адресу, предвкушая «радость» общения с незнакомой старушкой. Дом в центре, а значит старый с высокими потолками, лепниной и скрипучим полом. Дверь открыла удивительная дама. Высокая, подтянутая, модно одетая женщина в туфлях на каблуках, а вовсе не беззубая старушка в платочке шаркающая тапками. Она пригласила меня войти, из комнаты доносилась музыка. И хозяйка, и мелодия показались очень знакомыми.

– Здравствуйте, меня зовут Инесса Львовна – представилась дама.

Я тоже назвала своё имя. Тут, при более ярком освещении стало видно, дама в замечательном пост бальзаковском возрасте, но также стало понятно, что цифры в паспорте никогда не превратят её в старушку. Инесса Львовна относилась к той замечательной породе женщин, которые хороши в любом возрасте, от младенчества до глубокой старости.

Я передала посылку и направилась к выходу, но к счастью хозяйка меня остановила.

– Нет уж, нет уж! Без угощения и беседы я вас не отпущу. Поскучайте тут минуточку, сейчас почаёвничаем, тем более что вы привезли мне чудесное варенье, должна же я вас отблагодарить.

– Хозяйка вышла, а я осмотрелась, дом ей полностью соответствовал. В нём не было ничего лишнего: окна с тяжелыми портьерами, тахта, накрытая клетчатым пледом, в углу вольтеровское кресло с торшером, свет от которого делал комнату тёплой и уютной, а хозяйку лет на десять моложе. У стены стояло пианино, в центре круглый стол, накрытый скатертью с бахромой. Возле тахты на маленьком столике (я не поверила своим глазам) катушечный магнитофон, с большими бобинами. Вот оттуда-то и звучала удивительно знакомая мелодия.

– С подносом в руках вернулась Инесса Львовна. Мы собрали со стола ноты, я зацепилась взглядом за одну из фотографий. На ней были двое, она со скрипкой в руках – несомненно, хозяйка в молодости и он, у рояля.

И я вспомнила. Мне было лет десять, мама ходила на дом к портнихе (тогда мало, что можно было купить в магазине) и вот, пока они там всё примеряли и подгоняли, я, от нечего делать, подсматривала в чужие окна. Застройка в те времена широтой просторов не отличалась, и можно было регулярно наблюдать за чужой жизнью.