Елена Лобанова-Смоленская - Опыт древней души

Я с легкостью определяла, когда взрослые лукавили, знала, чего они хотят скрыть. Я видела, как нужно было поступать с маленьким ребенком, потому что сочетала еще не забытую из прошлого воплощения мудрость взрослого человека и ощущения маленькой девочки, которой являлась. Я верила, что так могут все. Меня считали ужасно упрямой, потому что я не понимала, почему мне указывают, что делать. Я бунтовала и упиралась, следуя своим путем. На самом деле я гнула свое только потому, что точно знала, что нужно этому маленькому существу, которым теперь была. Я любила его и защищала.

Пожалуй, самое ценное, что я принесла в эту жизнь из прошлых, было ощущение изобилия и любви. Наша семья не была богатой, но мне всегда казалось, что у меня есть все, и этим мне хотелось делиться. Я любила семью, родных и чужих людей, детей, животных, птиц, цветы… все… и радовалась общению. Для меня изобилие не выражалось только в обладании чем-то материальным, это было чудесное ощущение единения, из которого каждый мог черпать как из нескончаемого источника. Это было ощущение уверенности, что всем всегда всего хватит. Очевидно, каждая душа, недавно пришедшая в трехмерную реальность, помнит, что Вселенная изобильна, но очень быстро об этом забывает. Я не забыла и помню об этом по сей день. Я так и не выросла, и мне это нравится.

Как всегда бывает с детьми Индиго, внутри меня очень быстро вырос конфликт между правилами реального мира и желаниями души. Этому конфликту способствовала очень молодая, одинокая и слишком требовательная мама, страх которой был подпитан условиями взросления в то время. Бабушка с дедушкой привили мне сильный инстинкт самосохранения. Они очень любили меня и опасались, чтобы я не выбивалась из общего строя, так как хорошо изучили и на собственном опыте убедились, что бывает, если не подчиниться дисциплине государственной машины.

Нас всех убеждали, что мы живем в самом справедливом, самом светлом и самом лучшем мире. Это так сильно внедряли в наше сознание, что мы верили в эту иллюзию и старались соответствовать ей. Меня учили быть лучшей, но среди равных, поддерживавших этот странный, неестественно уравнительный мир. Такое положение вещей предполагало желание скрыть все недостатки, как семейные, так и личные. Из любви ко мне дедушка с бабушкой старались создавать и в семье идеальное общество, стимулируя во мне рождение перфекционизма: или отлично, или никак. Такая высокая планка отнимала у меня массу сил.

Меня отдали в музыкальную школу и хореографическую студию, где я всегда солировала и была победительницей конкурсов и участницей многих концертов. Кроме того, я отлично училась в школе. Долг, ответственность, организованность – вот те слова, которые хорошо характеризуют мою начинающуюся жизнь. Меня любили и всячески помогали, но рамки, в которых я находилась, были для меня очень тесны.

Я пишу это не ради критики советского строя. На самом деле это были идеальные условия для того, чтобы вытащить на поверхность моего сознания и обострить необходимые для проработки качества и энергетические блоки, скопившиеся во мне за многие жизни. Когда я вспоминала свои прошлые воплощения, именно эти качества красной нитью проходили через них, мешая свободному течению энергий и проявлению творческого начала. Моей чудесной отдушиной были занятия в хореографической школе. Я с восторгом танцевала каждый вечер и в выходные, потому что репетиции были почти беспрерывными. Однако мне всегда говорили, что, лишь сделав уроки, я могу пойти на репетиции. Сначала – дело, потом – веселье. Иначе: сначала – долг, потом – желание души.

Я помнила три жизни, в которых эти качества проявлялись с особой четкостью. В одной из них я была крепким юношей, очевидно, наследником некоего герцогства. У меня было сильное, отлично тренированное тело. Юноша был прекрасным наездником, участвовал в охоте и играх, устраиваемых в этом владении. Он любил жизнь, веселился, влюблялся, но с самого начала чувствовал, что, будучи наследником, не может быть вполне свободным в своих выборах.

Однако юношу это не угнетало, так как система его представлений была прочно встроена в его родословную, где все поступали подобным образом. Более того, он был горд тем, что должен поступать как наследник. То, что ожидало юношу впереди, было определенным, понятным, гарантированным, и это не позволяло страху перед жизнью овладеть им. Повзрослев, он женился. Его избранница была из славного рода, и это имело больший смысл для него, чем любовь. Своими сыновьями он очень гордился. На склоне лет мужчина был рад, что исполнил свой долг и был хорошим, по его мнению, правителем. Он никогда не сомневался в своей правоте, не сожалел о своих решениях, которые никто никогда не оспаривал. В последний день его жизни сыновья также обещали ему исполнить свой долг и быть ответственными и правильными. Это ощущение «правильности» жизни я и сейчас чувствую внутри себя.

В другой жизни я видела себя римским воином. Его когорта завоевывала, очевидно, территорию в Европе. Люди оказывали сопротивление, поэтому действовал карательный отряд. Юноша был истинным римлянином, дисциплинированным, ответственным, знавшим свой долг. Однако внутри него жил романтик, писавший стихи. Зерно сомнений было посеяно в ранимой душе, поэтому ему очень трудно было смириться с миссией отряда. Через всю свою жизнь он пронес конфликт, созданный в ситуации, когда ему пришлось выполнить свой долг и разгромить мирную деревню, убивая жителей и сожалея внутри себя о содеянном. Воин остался на завоеванной Римом территории, осел и построил виллу. У него было мало друзей, он не чувствовал себя дома, и избранницы для него так и не нашлось. Всей душой этот человек стремился обратно в Рим, где его, очевидно, ожидало общество друзей, понимающих его поэтическую душу. Но он не мог вернуться, пока конфликт существовал в душе и мучил его. Со временем мужчина заглушил эту боль тем, что разводил отличных лошадей и держал специальную мастерскую, изготавливающую колесницы для гонок в Колизее. Будучи богатым и знатным, римлянин, тем не менее, не чувствовал себя счастливым среди людей и был очень одинок. Ему больше не довелось вернуться в родной Рим. До конца своих дней он сомневался в правильности своих поступков, сожалел и сомневался.

В третьей жизни я увидела себя женщиной, живущей в заснеженном лесу в маленьком жилище. Мы должны учитывать, что наши жизни не идут последовательно, как мы привыкли в трехмерной реальности. Наше Высшее Я планирует испытания в соответствии с полученным опытом, поэтому эта жизнь, прожитая в женской теле и в абсолютно других условиях, тем не менее, снова испытывала мои чувства долга и ответственности. Я увидела, как я выходила из жилища на заснеженную поляну, одетая как простая крестьянка. Однако уже в следующее мгновение я поняла, что все это – камуфляж. На заснеженную равнину спускался космический корабль, доставлявший, видимо, аппаратуру, снаряжение и необходимые для жизни вещи. Почти сразу я поняла, что выполняю разведывательную миссию, и эта планета – не Земля. В следующие минуты я увидела себя на борту станции офицером космического флота, идущей по белоснежному коридору в удобном комбинезоне, очень тонком и теплом. Я чувствовала свое тренированное тело и была преисполнена гордости. Мое задание было выполнено «на отлично». Эта женщина не была одинокой. Где-то в Галактике ее любимый человек также выполнял задания космического флота. Их редкие встречи служили им опорой для чудесного союза, который, однако, подпитывался тем, что оба выполняют свой долг. Она не стала бы оставаться с человеком, нарушившим его. Я не знаю, что за миссии возлагались на этих людей, я только чувствовала чистую светлую энергию, исходящую от их союза. Однако впечатление, что ответственность и долг стояли здесь выше свободы, не покидало меня ни на минуту.