Александр Киселев - Питерские истории. Рассказы

– Да уж верно! – хмыкнула она. Я подумал, что она вдоволь наслушалась моих невнятных фразочек и я окончательно упал в её глазах. – Только маленькая деталь: мы сейчас оба здесь, одни, и разговариваем… Кстати, двести десятый!

Мы вошли в приехавший автобус. Я показал карточку, а Алина с застенчивой улыбкой посмотрела на меня. Пришлось искать в кошельке мелочь. Представляю, что про нас навоображала себе кондукторша!

– Не успели познакомится, как ты уже садишься мне на шею! – не преминул в шутку заметить я. Алина скромно потупилась, не в силах сдержать улыбку, но промолчала. – Чего же мне ожидать дальше?

– А чего ты ожидаешь? – продолжая улыбаться, лукаво поинтересовалась она.

– Я же говорю, что понятия не имею! Мне неведомо даже, как следует себя вести и о чём говорить…

– Надо же! А вот все твои предшественники думали, что знали…

– Очевидно, их это не спасло, – ехидно заметил я.

– Их сгубила эта самоуверенность!

– Вот видишь… Я честно говорю, что ни черта не знаю.

– Молодец. Возьми с полки порошок… То есть, я хотела сказать, пирожок.

Я поперхнулся, услышав её оговорку. Возможно, у неё были причины так сказать.

– Ты случайно оговорилась, или это типа шутка такая? – поинтересовался я. Алина отрицательно покачала своей прекрасной головкой, отрицая непонятно которую из частей фразы. Я решил спросить наугад: – Тяжёлое детство?

– У меня? – переспросила она. – Скучное. Могу рассказать, но тебе будет неинтересно…

– Расскажи, – попросил я, смутно предполагая, что Алина не привыкла рассказывать о себе. Чем-то, похоже, я заслужил её доверие…

– Я ранний ребёнок, – начала она. – Когда я родилась, родителям не было и двадцати. Бабушка вырастила меня практически в одиночку, родителей я видела редко. То, что отец наркоман, я узнала случайно и не так давно. Помню только, как в ссорах мама часто упоминала о порошке и б**дях, которые «сделали его не таким, каким она знала его в школе». А ещё помню, как он приставал ко мне двенадцатилетней в неадеквате. Я думала пьяный. Это я уже понимала тогда. Хотя, всё едино. О, как они тогда кричали!.. Мама, папа, бабушка… – Алина говорила тихо, но очевидно что она заново переживала всё то, что рассказывает. – Я сидела, боялась и пыталась закрыть глаза и представить, что ничего этого нет, что всё у нас в порядке… И вдруг оттуда донёсся звук какого-то удара, и всё в одночасье стихло. Потом пришла мама, вся в слезах, и каким-то странным тоном сказала, что убила его. Я сперва испугалась ещё сильнее… А потом вдруг подумала, что можно наконец перестать бояться…

Алина перевела дух, смахнула проступившие на глазах слёзы и вопросительно взглянула на меня, как бы извиняясь, что рассказала мне свою печальную историю. Я только спросил:

– А как из этого следует твой стиль одежды?

– Качаю независимость от бабушки… – усмехнулась она.

– А нельзя ли это как-то иначе делать, чтобы, скажем так, не в ущерб здоровью? – спрашиваю.

– Не думала об этом.

– Подумай. На тебя, как говорится, даже смотреть холодно!

– Не смотри, если не нравится! – огрызнулась Алина.

– Нравится! Но для тебя было бы лучше… А, сама знаешь!

– Знаю, – подтвердила она. – А как же!

– Вижу, тебе нравится быть наивной и беззащитной…

– А кому же не нравится? – резонно спросила Алина. – Вот только редко удаётся…

– Однако… Ты, должно быть, владеешь многими сердцами?

– Как Скарлетт? – улыбнулась она.

Неожиданное совпадение. Сколько моих ровесниц читали «Унесённых ветром»?

– Та была просто дура, а ты прикидываешься только.

– Вот и успех у меня гораздо меньший.

– Всего парочка десятков?

– Я ни с кем не встречаюсь в данный момент, и притом уже давно. А тебя это удивляет?

Я задумался. В первый момент, конечно, я бы этому не поверил, но теперь видел совсем иную картинку.

– В общем, нет. В тебе зашита независимость. Непримиримая гордость.

– Возможно. Мне просто скучно с некоторыми. А те, кто кажется мне достойным, не воспринимают меня.

– Внешность настораживает?

– Да. И резкость поведения.

– Ну и одежда, очевидно? – не удержавшись ввернул я шпильку. Алина улыбнулась:

– Тоже может быть. Встречают по одёжке…

– А провожают по этапу. В Магадан. Мне докладывали.

Она от души посмеялась. Как мне удалось пошутить, да ещё и не пошло, сам удивляюсь!

– Чему учат на физфаке? – спросил я, вспомнив про возможность ведения светской беседы.

– Ничему!

– Совсем?

– Почти. Школьный курс читают.

– Школьный курс, это Навье-Стокс; лапласик с градиентом? – уточнил я, внезапно догадываясь о причинах той лёгкости, с которой мы завели знакомство.

– Не без этого… – кивнула Алина с довольной улыбкой. – Вполне адекватный уровень школьной физики.

– А с математикой в твоей школе как было?

– Необходимый аппарат. Дифференциал, интеграл, ротор, градиент… Знакомо?

– Безусловно! Только, по правде сказать, за это и не люблю школьную физику…

Мы понимающе улыбнулись друг другу. В тех местах, где мы учились, принято знать существенно больше, чем в обычной дворовой школе. Названий можно не называть, мы друг друга и так поняли.

– Весело там было?

– В меру. В универе веселее.

– Особенно, в студгородке. Снежные бои мат-мех vs физфак при участии ПМПУ. В начале ноября, когда снег ещё был мокрый и противный.

– Я не бываю в городке.

– Я тоже. Со мной делились впечатлениями.

– Со мной никто не делится подобными впечатлениями.

– Вся группа из города?

– Не общаюсь с группой.

– Зря. Они могут быть полезны.

– Знаю. Но… Уж очень противно.

– Снобизм?

– Наверное… Ладно бы они только физики или математики не понимали – это легко бьётся прилежной учёбой; но с ними поговорить не о чем! Они все по жизни немного…

– Сочувствую. У меня вполне приличные внешне ребята. Нематематики, конечно…

– Мат-мех теперь и таких берёт?

– Мат-мех теперь всяких берёт. А из половины вырастит что-нибудь за пять лет. Мат-мех, он такой!

Алина засмеялась. Я вновь залюбовался ею. Она заметила мой взгляд и строго взглянула на меня:

– Похоже, я тебе нравлюсь.

– Не то слово!

– А какое то?

Я на мгновение замялся, не желая устраивать неподобающих ситуации сцен, но почти сразу нашёл выход:

– Очень нравишься.

– И только? – Алина так невинно посмотрела на меня, что я устыдился. Но всё же сумел перейти в контратаку:

– А ты чего-то иного ожидала?

– Нет, но… – она замялась и отвела взгляд, неожиданно для меня выдавая какую-то свою заинтересованность. – Пожалуй. нет. Да и с чего бы?

– Похоже, ты расстроилась… Уж не знаю отчего…

– Что ты, всё в порядке!

Настала пауза. Обстановка неожиданно накалилась, а мне в голову не приходило, как можно её разрядить. Алина же погрузилась в свои грустные мысли и не поддерживала более беседу. Автобус уже въехал в Старый Петергоф.