Эльвира Шабаева - Совет профессионалов

Пусть люди знают – духом я сильна,
и верят, что сломить меня непросто.
Была. И есть. И буду! – Пусть одна —
как в океане слёз забытый остров!

Но только слабым это не понять —
они не знают, что такое сила воли —
когда твой дух пытаются сломать,
а сердце плачет и кричит от боли!

У каждого есть право сдаться! Нет!
Есть шанс не затянуть петлю на шее:
гоните сумрак из души, впустите свет,
который вас и сделает сильнее!

Помнишь, ты рассказывала, мама,
О судьбе, о женской непростой.
Я тогда не верила, упрямо
Возмущалась: «Это бред пустой!»

А отца, ты помнишь, хоронили:
Гроб, гвоздики, много лиц, венков.
Тяжело… И выбор: или – или…
Вот он – самый первый из «звонков».

Года три. Замужество и дети.
Слёзы счастья – как смахнуть рукой.
И в сердцах кричала всем на свете,
Возмущаясь: «Нет, он не такой!»

Но потом предательство, утрата.
По наклонной вниз. Тонула. Дно.
Значит, всё же в чём-то виновата.
Плюс и минус – то не есть равно!

А недавно сон приснился, мама,
Не за здравие – за упокой:
Горизонт. Босая. Тени. Яма.
И огни мерцают за рекой.

Раздвигаю небо. Вой утробный.
Звук неясный – скрип ли то полов?
На плите могилы, на надгробной:
«Поэтесса». Всё. Без лишних слов.

Что не есть правдиво – вероятно.
Тьма в душе не ярче слепоты.
Возмутилось небо: «Стоп! Обратно!»,
Выплюнув меня из пустоты.

А на утро весть дурная, мама:
Тот, кого люблю, погиб в бою.
Что ни всплеск – то есть сплошная драма.
Что ни шанс – то нож в судьбу мою.

Раскололась, бита память горем.
Поздно начинать уже с нуля.
Жизнь на карте расплескалась морем,
И в душе потрескалась земля.

Ни ухода я боюсь – нет, мама.
Мне успеть бы пазлы все сложить.
Жизнь не купишь, не измеришь в граммах.
Я боюсь, что не успею «жить»!

Сегодня снег поссорился с дождём —
Наверное, не поделили осень.
Мы непогоду эту переждём
Под громкий стон качающихся сосен.

Срывает ветер поцелуй костра
Игриво, и сентябрь разносит листья
По ящикам почтовым, до утра
Пакует в холст поломанные кисти…

Последний штрих наносит на панель,
Покрыв асфальт холодным ржавым цветом.
Роняет в воздух «парфюмер» «Шанель».
Ну вот и всё… Пора прощаться с летом!

Октябрь. Редкие снежинки
Под фонарём нашли приют,
Меняя осени картинки…
Роддом. Врачи. Меня здесь ждут!

Внимая образно и ясно,
Моя душа стремится ввысь;
Всё было донельзя прекрасно,
Пока не шикнул кто-то: «Брысь!»

И вот он – свет. И крик. И лица.
И резкий запах бытия —
Мне это позже будет сниться…
А кто есть я?! И где есть я?!

По умолчанию, стирая
Бесценный опыт прошлых лет,
Иду за кем, того не зная,
За тем, чего и в мыслях нет…

Октябрь. Снежинки. Крик и лица.
И тот же свет (и всё – точь в точь),
Фонарь под окнами больницы —
Но то уже не я, а дочь…

И жизнь стремительной походкой
Опережает ход проблем,
Двоих раскачивает в лодке,
Бросая в море дат и схем…

Октябрь истёк. Исчезли лица.
И тишина… И седина…
Мне это долго будет сниться
Там, где я буду не одна!

Звонок в приёмную.
– Да. «Склиф». Везёте?
Все заняты врачи. Тревожит вид?

Роман Сергеич, женщину возьмёте?
Не знаю. Вскрыла вены. Суицид.

Доставили. В крови. Но сердце бьётся.
– Вы муж?
– Да, муж.
– Смотрели-то куда?
– Душа как тряпка, доктор, в клочья рвётся.
Сначала сын. Теперь жена. Беда…
Беда пришла, которую не ждали. —
Мужчина всхлипнул, – сын погиб у нас.
Всего пять лет. Его Артёмкой звали.
Машина. ДТП. Год – словно час.
Я справился, а вот жена Маришка
Утрату не смогла перенести.
Ей каждой ночью снился наш сынишка,
Звал маму и просил его спасти.

Рассвет скользнул лучами по палате,
Застыл на миг и скрылся из окна.
Мужчина наклонился у кровати:
«Мариш, не уходи! Ты мне нужна…
Уйдёшь, возьми меня с собой, дороже
Тебя с Артёмкой…»
Вдруг открылась дверь.
– У вас ребёнок будет. Шесть недель. Так всё же
Жить стОит ради этого, поверь!

Страница перевёрнута? Едва ли…
Врач произнёс: «Недельку… и домой…»

Неслышно губы женщины шептали:
«Вернулся…
Мой сыночек…
Мальчик мой!»

Сердитый месяц строит козни,
Хранит интригу старый дом,
В кармане спрятав вечер поздний.
Несуществующие розни
Скрывают ставни. За углом
На изгороди пляшет крынка,
Ворчит на ветер за бардак.
А где-то в сердце плачет льдинка,
И жалобно поёт волынка,
И спит над окнами чердак.
Уйду. Слова вольются в грохот.
Молитву (ту, что бережёт)
Опротестует горький опыт,
Услышав неба нервный шепот,
Который мне о смерти лжет,
Что о тебе лишь думать смела.
В нутро вползая как змея,
Она забрать тебя успела,
У всех тебя отнять сумела.

ОНА успела, а не я…

Расстелилось небо серым полотном,
Пьяным облакам стало тесно, где-то
Песнь звучит рассвета, вспыхнув за окном…
Выбегаю в дождь, чтобы встретить лето.

Зашуршал по листьям, тут же растоптал
Ароматы трав, смыл следы от глины.
Солнца луч игриво брызнул и упал
На постройки, их крашенные спины.

Расцвела природа, влагой дышит лес,
Смелый воробей чистит перья в луже.
Принимаю вызов и ловлю с небес
Тёплый летний дождь.
Он мне был так нужен…

Мне нравится, порой, побыть одной,
Смотреть в окно и просто любоваться
Убранством леса, неба синевой,
Что не способен в жизнь мою ворваться
Никто другой… Ему не повезло —
Он не со мной – он просто не со мною!
Могло ли быть иначе? – Не могло!
Сломала – собрала…
И строю!

Вы помните, какой сегодня день?
Вы слышите мелодию рассвета?!
И зацвела в душе моей сирень,
и расплескало небо краски лета!

Всё, как обычно?
Да, но не совсем,
не для меня —
я это точно знаю!
Мир дышит ароматом хризантем,
и от моей любви снежинки тают.