Андрей Юрков - А какие были надежды!

– Сонечка, лапочка, ты расскажи, как ты тут очутилась? – без предисловий начал Недогреев.

Даже не отбрив: «Я Вам не лапочка!», Соня ответила коротко: «Повезло!»

– О! А как?

– Ну, родители подали на заявление постоянное место жительства. Вам – то зачем? Вас все равно по этой статье не пустят сюда.

– По этой не пустят. Так может, по другой?

– Вы что, беженец? Жертва террора? – усмехнулась Соня.

– О! Почти! Кто его знает, куда все пойдет. Ты давай мне поподробнее. Как тут оказываются?

Недогреев был здоровенный и походил на вожака стаи горилл. Даже высокая и крупная Соня ощущала себя рядом с ним маленькой. – Ну, хорошо. если не просить убежища…

– Убежища? От кого?

– Ну, от Вас, например, – улыбнулась Соня.

– Сонька, ты давай поподробнее!

– Слушайте, как вы задолбали все! Вы уже пятый за неделю, кто меня о правилах эмиграции спрашивает!

– Так значит, я у тебя не первый? – лукавый взгляд и доверительная ухмылка до ушей заставили рассмеяться даже Соню. Отсмеявшись, она сказала:

– Слушайте, мне ведь про вас уже все рассказали. Вы заместитель директора и Вас скоро сделают директором крупного института. У Вас будет в подчинении три или четыре тысячи человек! Здешним профессорам такое и не снилось! Весь штат Голдсмита – одна штатная лаборантка, один стажер и два, как это по-русски, два аспиранта. И потом, вы же всю жизнь работали на оборону, чтобы бомбить Америку. И что, Вы хотите эмигрировать? Я понимаю, профессора, у которых денег нет вообще. Зарплата профессора у вас – 80 долларов! Позор!

– Сонька, ты мне политику не разводи! Ты мне прямо так и расскажи!

– Да это же час говорить надо! А мне для вас всех переводить!

– Давай вечером! Ты где живешь?

– Так я Вас к себе домой и позвала! Тут так не принято!

– А как принято?

– Ну… – растерявшаяся Соня не сразу нашлась, что ответить, – ну тут принято приглашать в кафе. Заказывают столик, и…

– О! Давай закажем столик!

– Ну я не знаю, у меня сегодня вечером… ну хорошо, на один час – так и быть!

– Сонечка, ты лапочка! – и Недогреев прижал Сонину руку к груди.

– Что вы себе позволяете? Смотрят все вокруг! Будьте внизу в семь, только не у нашего подъезда, а за углом. Сегодня мне разрешили за ужином не присутствовать. Я подъеду на черном бьюике.

Следующий разговор у Недогреева состоялся с Василием Ивановичем.

– Василий Иванович, ведь они сейчас переведут основные деньги. Так? А у тебя в твоей инициативе счет-то какой – в долларах или рублях?

Тут Вася чувствовал себя уверенно. Открыть долларовый счет было очень непросто, но он это сделал, особо, впрочем, не афишируя.

Помогли связи в Президиуме Академии и письмо о сотрудничестве.

– У меня два счета есть. И такой, и такой.

– О! А ты мне-то как заплатишь?

– В рублях, конечно! Я по-другому не могу.

– Василий Иванович, – тут Митька посмотрел особенно доверительно, – а ты не можешь, не переводя деньги в рубли, перевести их на мой счет?

– Куда? – спросил Вася настороженно.

– Ну, куда-нибудь сюда, – Митька смотрел ласково и улыбался.

– Дмитрий Степанович, это невозможно! Это надо было заключать личный договор между научным фондом и вашей фирмой.

– А лучше со мной. Напрямую. А, Вась? – Недогреев был само обаяние. Рот расплылся в улыбке до ушей, и сейчас он напоминал не самца гориллы, а переросшего котенка, нежащегося на коленях у хозяйки, – давай подумаем! А я тут счетик открою. Не охота мне деньги крутить туда-сюда. И убыток, да и тебе лишние хлопоты. А что такого? Может, не я один хочу открыть счет не только у нас. А?

– Да как вы тут счет откроете?

– А вот возьму и открою! Мне Сонька поможет! Или еще кто… А то ведь деньги – они есть, а то их и нет! Времена-то неспокойные…. А я, может, домик во Флориде присмотрю, иди еще где… Кто его знает, куда все повернется!

На самом деле Вася к такому разговору был уже готов. Недогреев и здесь был не первый, который озвучил такие мысли. Другие ученые, которые работали с национальным фондом через «Научную инициативу», уже просили о подобном. Но это никак не вписывалось в Васины планы.

Однако опыт работы на руководящих постах давал себя знать:

– Мы посмотрим, Дмитрий Степанович, – сказал он.

– Василий Иванович, ты внимательно посмотри, – лучился обаянием Недогреев, – а уж я в долгу не останусь.

Встретились, конечно, Василий Иванович и Герхард с Сашей Козловым, который в это время работал в Массачусетском технологическом в должности стажера-исследователя в лаборатории у коллеги Голдсмита. Санек понимал, что ему не следует привлекать к себе внимание делегации, и держался незаметно. Однако на второй день Санек, Герхард и Вася все же вечером ушли в небольшое кафе. Поговорили. – Мужики, я тут уже четыре месяца, а все никак не пойму – что здесь не так? Вроде бы все так. Вроде бы все хорошо. А что-то все же не так! делился Санек. – Сердцем-то я там, у вас. Может, и пройдет, конечно… – Саша, – тут Герхард извинился и продолжил, – меня сейчас коллеги ждут. Но все же подумай. Ты же хотел попробовать работать в американском университете?

– Хотел, Николай Павлович.

– Массачусетский технологический – это хорошее место, чтобы познакомиться с американской наукой. Но кто сказал, что тебе обязательно здесь нужно оставаться? Набирайся опыта и приезжай! Что-нибудь придумаем! А пока работай! Извините, ребята, я побежал!

Оставшемуся Василию Ивановичу Санек сказал:

– Во человек! Я только теперь масштаб личности Палыча понимать начал!

– Да, человек он мощный! – ответил Вася. – Мало кто так работает и любит работать. Эх, все бы такие были! Я бы горы свернул! А эти! – от презрительно поморщился и махнул рукой, вероятно имея в виду приехавших ученых. – Так, плывут по течению! Я уж не говорю про макаку Погодина, который ему пакости строит!

Герхарда пригласили ужинать Голдсмит и О’Коннор.

– Николай, мы специально пригласили Вас, чтобы не привлекать внимание других членов вашей делегации.

Герхард поблагодарил. После нескольких дежурных фраз стали обсуждать текущее положение. Американцы стали жаловаться на ухудшение финансирования.

– Понимаете, Николай, я уже не могу планировать себе еще одного стажера. Нас заставляют подавать заявки на гранты только с фирмами. Софинансирование – вот условие получения денег. А промышленность очень скупа. Они не готовы давать деньги на перспективу.

Герхард промолчал. Ему не хотелось объяснять американцам, что в нашей стране денег почти не стало, тем более на науку.

Но на его установке можно было продолжать изучение диаграмм состояния веществ. И слава богу, два его аналитических прибора, во многом благодаря стараниям Николая Ивановича были в работе.