Дана Делон - Падающая звезда

– Мам, – зову я.

– Я тут… А где сейчас Алекс?

– Не знаю, – отвечаю, умолчав об инциденте на дороге.

– Нам с Антуаном надо поговорить: предстоит столько всего отменить… Мы потеряем огромную кучу денег. Поедем ко мне и обдумаем, как правильнее поступить. Пригласительные уже разосланы… просто ужас. Ты ложись спать. Да, и позвони Мари, если она еще не дома. Скажи, что папа сегодня не придет. Она уже слышала последние сплетни: поймет, что к чему.

– Хорошо, а как насчет Алекса?

– С ним мы поговорим завтра. Думаю, его нужно отправить куда-нибудь в командировку. Пусть сменит декорации, пока скандал не утихнет. – Сменит декорации? Я переживаю за него…

– Я тебя умоляю, Эль. Это же Алекс: с него все как с гуся вода. А вот нам расхлебывать последствия его идиотизма.

Вспоминаю растерянный, полный боли взгляд Алекса и не могу понять, как она может говорить такое.

– Мне кажется, ему очень больно.

– Эль, детка, поболит и перестанет. Он не маленький, должен был думать, прежде чем связываться с этой женщиной.

– Это не его вина! – восклицаю я раздраженно.

– А чья? Может, моя? Или в тридцать лет не знаешь, что от нежелательной беременности помогают презервативы? Эль, очень тебя прошу: не спорь со мной сейчас. Он поставил нас в крайне неловкое положение. Еще и спектакль на виду у всех устроили, идиоты! Завтра будем мелькать в заголовках всей желтой прессы! – срывается мама.

– Он пытался уехать оттуда как можно быстрее, – вступаюсь за брата.

– Значит, плохо пытался. И смотри, этот Делион оказался не таким уж наивным мальчишкой. Закрутил романчик так закрутил. Чтобы я тебя рядом с ним не видела!

Я горько усмехаюсь:

– И не планировала!

– Вот и славно. Все, ложись спать, но не забудь предупредить Мари. Не хватало нам еще одной истерики.

С этими словами она кладет трубку, а я пялюсь на свой телефон. Неловкая ситуация, деньги, желтая пресса, скандал… Почему все такие черствые? Решаю позвонить Алексу, но его телефон отключен. Наверняка не я одна докучаю ему звонками. Вытащив из шкафа первые попавшиеся джинсы и ярко-малиновую майку с Микки Маусом, спускаюсь вниз. Этой вещи уже четыре года. Сначала она была мне платьем, потом я стала в ней спать. Обычно я не хожу в ней по дому, но в данный момент мне безразлично, в чем я. Стучу в комнату Мари.

– Минуту! – кричит она и открывает дверь с маской на лице и в халате.

– Папа просил передать, что задержится сегодня ночью, ну…

Она перебивает меня:

– Что с твоим лицом? И почему он сам мне не позвонил?

– Он был занят, и ему нужно поговорить с Алексом. Поэтому, думаю, и не позвонил. – Она меня сильно раздражает, но я стараюсь спокойно ответить на второй вопрос, пропуская первый.

– Ну да, твоему брату не мешало бы промыть мозги. Такое устроить у всех на виду…

– Замолчи, – зло выплевываю я.

Она с возмущением смотрит на меня:

– Какая муха тебя укусила? Я все расскажу твоему отцу.

Я удаляюсь к лестнице и, не оборачиваясь, бросаю:

– Да, ему только не хватало слушать твое нытье по поводу моего плохого воспитания.

Мари громко хлопает дверью. Поэтому мы и не разговариваем! Лишь иногда обмениваемся короткими фразами. Некоторым людям лучше не общаться.

В своей комнате я сажусь на кровать, ставлю телефон на зарядку и начинаю его гипнотизировать. Мне нужна лишь одна эсэмэска от тебя, Алекс: «Я дома». И все! Больше от тебя ничего не требуется, братец. Но в течение трех часов ничего не приходит. Знаю, что он неаккуратный водитель и был не в том состоянии, чтобы сидеть за рулем. А еще мне известно, что, если бы не я, этого вечера вовсе могло и не быть. Если бы я не пошла по тому коридору, не открыла ту дверь, не сделала ту фотографию, то сейчас не сидела и не умирала бы от страха, думая, что с моим братом что-то случилось. Он давным-давно должен был написать мне. Мое сердце сжимается, я больше не могу ждать и вызываю такси, чтобы поехать к нему и проверить, дома ли он. Крадусь по коридору в сторону входной двери, у которой замираю. Дома стоит сигнализация, а я не знаю пароля. Марион несколько раз поймали за ночными вылазками, и было решено не сообщать пароль ни одной из нас. Смотрю на циферблат и мечтаю о чертовом озарении.

Слышу кашель за спиной.

– Куда намылилась? – как ни в чем не бывало интересуется моя сводная сестра. – Ты, даже когда крадешься, шумишь, словно стадо слонов.

Вдруг она замечает выражение моего лица, и ехидство с насмешкой исчезают.

– Что произошло? Только без вранья, как есть, говори сейчас же.

– Твоя мамочка не рассказала тебе последние сплетни?

К моему удивлению, Марион не ведется на мой выпад.

– Я была на балконе и все видела.

В ее голосе нет упрека, абсолютно никаких эмоций.

– Алекс обещал написать, когда приедет домой… и не сделал этого, – обессиленно признаюсь я.

Марион приподнимает бровь.

– Ну… у него был тяжелый вечер.

– Мы чуть не попали в аварию, и он обещал написать.

Как только мои слова доходят до нее, она меняется в лице.

– Пять-четыре-ноль-восемь – пароль от двери. Надеюсь, ты уже вызвала такси?

– Машина внизу, – говорю я, набирая цифры. Не спрашиваю, откуда она знает пароль, мои мысли заняты другим. Марион надевает балетки и прямо в пижаме выбегает за мной.

– Я с тобой. И слышать ничего не желаю!

– Я не против, – отвечаю ей, и это правда. Мне сейчас так страшно, что иметь хоть кого-то рядом – жизненная необходимость.

По пустым ночным улицам мы быстро приезжаем к дому, в котором живет Алекс. Смотрю на окна: на четвертом этаже свет не горит.

– Как собираешься попасть внутрь? Тут даже в подъезд без ключа не зайти.

– У меня есть ключи, – достаю я из кармана джинсов связку.

Алекс дал мне их на случай, если Марион и Мари меня достанут, чтобы всегда было куда пойти, независимо от того, в городе он или нет. Марион удивлена, но еще больше обеспокоена. Она выхватывает ключи из моей руки и открывает дверь.

– Скорее! Если его нет дома, нужно звонить родителям!

Чем быстрее мы проверим, тем лучше.

Не дожидаясь лифта, бежим по лестнице на четвертый этаж. Марион сосредоточена, а меня трясет. Она уверенно поворачивает ключ в замочной скважине, и мы оказываемся в квартире моего брата. Она включает свет. Первое, что я вижу, – другая связка ключей на столике в прихожей.

– Алекс! – кричу я, тяжело дыша после подъема.

В ответ тишина. От страха я прикусываю губу и смотрю на Марион.

– Сколько здесь комнат? – спрашивает она, осматриваясь.

– Шесть.

– Я посмотрю в тех, что слева, а ты – в тех, что справа. Проверь везде: и в душе, и в туалете. Он мог напиться и уснуть где угодно. – Ее голос звучит механически, словно она робот, без каких-либо эмоций. Но в глазах мелькает страх.