Олег Гордеев - Точка на карте

– Смотри, – пригрозила тетя Саша. – Если с ним чего случится!

Фельдшер только смеялся, оскаливая желтые зубы.

Спустя полчаса Андрей находился в приемном отделении Саратовской городской клинической больницы №8. Растянувшись на пружинной койке, он медленно восстанавливал силы, всасывая набухшей веной питательную жидкость из змеящейся сверху системы. Дыхание стало явственное и ровное.

Накурившаяся черноволосая медсестра Танюша, опираясь о спинку койки, следила за выражением лица пациента. Большие и маленькие мускулы на заострившемся лице Андрея вздрагивали, будто кто-то изнутри подергивал их за ниточки.

К полудню Андрей открыл глаза, огляделся – глазам стало больно от окружающей белизны. Подумал: «В раю я что ли?». Но вскоре вместо архангела Гавриила явилась все та же медсестра и заставила выпить какую-то мерзкую жидкость. Скоро Андрей понял, что это слабительное.

Ближе к вечеру, когда вдоль улиц зажглись фонари, начал накрапывать мелкий, полный тихой свежести осенний дождь. Он барабанил о подоконник, выводя какой-то невнятный, но приятный своей непредсказуемостью, блюзовый ритм.

Медсестра Танечка последний раз навестила пациента, измерила давление, температуру, велела не вставать и, пожелав спокойной ночи, ушла.

Но долго лежать в одиночестве Андрей устал. Захотелось вдохнуть свежего воздуха, послушать шумы засыпающего города, поэтому он все же встал на ноги и, нетвердо ступая, направился к окну…

Вон там, за стеклом, где-то в своей черной массе жил муравейник. Вдоль освещенных тротуаров, укрывшись зонтами, бодро шагали поздние прохожие. Промчалась новенькая «девятка», прорычал грязный злой «жигуленок». Андрей растворил окно. В палату моментально ворвался одичавший осенний ветер. Ухватив парня за шиворот, щедро окатил холодными брызгами. Андрей вздрогнул и рассмеялся. Ему вновь захотелось жить.

На другой день, как полагается, явились посетители. Это были все те же соседи по коммуналке.

Спозаранку приперся Миша Свистунов. Достал из-под полы бутылку, предложил Андрею. Но, сославшись на слабость, Андрей отказался.

Миша глотнул из горл а и уставился на больного человечным, чуть ироничным взглядом. Такие глаза у него Андрей видел впервые.

– Ну давай, братец, рассказывай, зачем ты себя уморил? – произнес алкоголик мягким голосом.

Андрей машинально ухватил со стола апельсин и с хрустом содрал кожуру.

– Это не важно, Миша. Теперь не важно. Ведь жизнь продолжается, да?

– Да вроде как… продолжается, – согласился Свистунов с ухмылкой.

– Ну вот… Знаешь, если бы я там помер, ничего бы не изменилось.

– Этот мир не изменит даже сам дьявол, – ответил Михаил.

– Он уже изменил его! – возразил Андрей. – Но я хотел изменить свою жизнь, а не весь мир.

– Ну и как, получается?

– Получается, – твердо заявил Андрей и перевел взгляд на окно. – Ведь жизнь… она не ограничивается четырьмя стенами. Она может быть красивой и яркой, как этот апельсин.

Он с удовольствием вдохнул цитрусовый запах и закрыл глаза.

– Всякое может быть, – отрешенно согласился Свистунов.

К полудню пришли сразу трое: Анжела Серпухова и тетя Саша с Мотей. Все трое принялись кричать и тормошить Андрея. Они были из тех людей, которые живут нынешним днем. И живут полной жизнью. Когда человек ищет быстрых перемен, он спивается. Обитатели коммуналки не искали перемен. Они просто размерено жили и размеренно пили. Те редкие психически срывы, которые происходят временами со всеми, не являлись для них глобальными событиями.

Вся троица была в добром расположении духа. Сказать, что они были выпивши, значит ничего не сказать, так как это был образ их жизни. Правильнее сказать – они были в норме.

– А я утром встал, – декламировал Мотя, который, все же, был женщиной, – и подумал, а как же там Андрюха? Потом мы вместе решили выпить за твое здоровье. Правильно, Желка? Это уж всем известно, если не выпить за здоровье больного, то никакого здоровья ему не видать. Так что ты можешь быть совершенно спокоен. А ты че такой скучный?

– А чему радоваться? – криво ухмыльнулся Андрей.

– Э нет, мальчик, так не пойдет, – возмутилась тетя Саша. – Не для того мы тебя из могилы вытаскивали, чтобы ты тут прокисал. Сейчас мы тебя накормим как следует.

Из обширной вещевой сумки тети Саши одна за другой начали появляться закуски, купленные специально и домашнего приготовления. Под конец появилась бутылка вина.

– Хоть этого здесь и не разрешают – прошептала королева коммуналки, – но Мотя прав, если не выпить, никакого здоровья не будет.

– Спасибо, меня здесь прекрасно кормят. Магнезия – на завтрак, касторка – на ужин, – пошутил Андрей. – Но я вам все равно благодарен. Послушайте, все это одному не съесть. Вы должны мне помочь.

В конце концов все вместе выпили и закусили. Завязалась беседа. Андрей и сам не заметил, как втянулся в разговор. О чем говорили, он не помнил, но после ухода трех захмелевших фей, он почувствовал себя счастливым. Ворочаясь в кровати от пьяных мыслей, он скоро уснул.

Осенний день был на редкость ветреным. Под натиском стихии дрожали и позвякивали стекла в рамах палаты. Отрываясь по одному, с деревьев осыпались первые листья. Осень вступала в свои права. В такую погоду хорошо спать, что Андрей и делал, набираясь сил.

Он проспал до половины седьмого. В палатах уже зажгли свет. Вскоре пришла медсестра, измерила давление и сказала, что к нему пришла какая-то девушка.

– В самом деле? – машинально бросил Андрей, а сам подумал: «Неужели Раечка решила вернуться? Так пусть катится ко всем чертям!»

– У тебя давление повышено, – сказала Татьяна. – Что вы тут пили?

– Ничего, – отмахнулся Андрей.

– Ты себя хорошо чувствуешь?

– Да, прекрасно.

– А как на счет этой?..

Андрей ерошил волосы, соображая. Потом сказал:

– Ладно, пусть зайдет.

Через минуту вошла девушка. Но это была не Раечка. Андрей широко открыл глаза, глядя на незнакомую посетительницу. Кто бы она могла быть? Черты ее лица подсказывали Андрею, что он ее где-то видел, и не раз. Но где?

– Здравствуйте! – сказала она, улыбнувшись. – Вы меня помните? Я Валя Луговая, ваша соседка с третьего этажа.

Тут Андрея осенило: ну конечно! Странно, что он не вспомнил сразу. Сколько раз она встречалась на лестничной площадке. Но он не обращал на нее внимания, как, впрочем, и на остальных обитателей коммуналки. Просто один из ничего не значащих эпизодов жизни.

– Ах да, конечно, – улыбнулся Андрей в ответ. – Похоже, что-то с памятью моей случилось. Наверно мозги совсем усохли. С вами рядом еще художница живет, как ее…

– Самохина Наталья Сергеевна, – помогла Валя.

– Да да, она еще курит все время какие-то длинные сигареты.