Павел Амнуэль - Клоны. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 13

Памела затеребила девочку, причесала ей волосы, повела в туалет умыться, а Себастьян, оставшись в купе один, смотрел в окно, как в плохое зеркало, и видел не проплывавшие мимо фермы, не собственное бледное отражение в стекле, перед его глазами стоял кадр, вырезанный из неизвестного фильма, картина, которую он никогда не забудет: на короткое мгновение Элен представилась ему старухой лет восьмидесяти. Старуха была вредной, злопамятной, никого не любила, кроме себя, почему-то Себастьян был в этом абсолютно уверен, он запомнил не столько внешность бабушки, сколько ее внутреннюю суть, которую и видеть не мог, он знал, что эта бабуля-божий одуванчик издевается над собственными внуками, но вряд ли сумел бы сказать, как уложены ее седые волосы и в какое платье она была одета, да и было ли на ней вообще платье – может, какое-то подобие балахона, но и этого он не помнил тоже, но уверен был, что древняя эта старуха была его любимой дочерью Элен – в каком-то из ее миров, в какое-то мгновение ее жизни, в каких-то обстоятельствах, позволивших мирам соединиться и разойтись вновь.

Себастьян помассировал себе виски, сказал «Всё, не надо об этом думать» и открыл дорожную сумку, в которой лежал пакет с едой: он и сам проголодался, наверняка Элен с Памелой тоже голодны, а идти в вагон-ресторан не хотелось, и вообще выходить из купе следовало как можно реже.

Элен пришла после умывания бодрая, а Памела выглядела так, будто не спала несколько ночей.

– Там, – сказала она, – по коридору ходит человек, на вид типичный полицейский, правда, не в форме.

– Он заглядывает в купе? – забеспокоился Себастьян.

– Если дверь открыта, то да, и что-то спрашивает. В закрытые купе не суется.

В дверь постучали.

– Я поговорю с ним, – бросил Себастьян и, выйдя в коридор, быстро закрыл за собой дверь.

Мужчине было на вид лет сорок, одет он был в хороший костюм долларов за двести, и галстук не из дешевых. На полицейского, что бы ни говорила Памела, не похож. Скорее, на бизнесмена с Уолл-стрит или на телеведущего, и это было бы самое ужасное на свете, если бы оказалось именно так.

– Слушаю вас, – вежливо сказал Себастьян.

– Мое имя Генри Лоумер, – представился мужчина. – А вы, если не ошибаюсь, Себастьян Флетчер?

– В чем дело? – не отвечая на вопрос, проговорил Себастьян.

– Вот мое удостоверение, – сказал Лоумер и сунул под нос Себастьяну карточку, на которой вместо ожидаемого «Полиция округа…» Себастьян прочитал: «Частное детективное агентство «Лоумер и Лазарис».

– Я, – продолжал Лоумер, спрятав удостоверение во внутренний карман пиджака, – буду сопровождать вас с женой и дочерью до пункта вашего назначения. Чтобы с вами, не дай Бог, ничего не случилось в дороге.

– Не понимаю, – начал сбитый с толка Себастьян. – Вы не из полиции?

– Вы же видели, – с ноткой обиды в голосе произнес Лоумер.

– Но я не…

– Вы, конечно, хотите знать, кто меня нанял. Это не секрет – Дин Арчибальд Форестер. Вам это имя знакомо?

– Да, конечно…

– Значит, – заключил Лоумер, – все в порядке.

– Но зачем это Дину? – продолжал недоумевать Себастьян. – И как вы нас нашли, мы никому…

– Возвращайтесь, пожалуйста, в купе, – мягко сказал Лоумер. – Если вам что-нибудь понадобится, дайте знать, я буду в коридоре. Когда приедем в Сиракузы, будете выполнять мои распоряжения, договорились? Там у вас пересадка?

– Да, но…

– Все будет в порядке, мистер Флетчер, – ободряюще сказал Лоусон и взглядом указал Себастьяну на дверь.

– Послушай, Пам, – сказал Себастьян, вернувшись в купе и заперев дверь на задвижку, – ты знаешь, кто это? Частный детектив, которого за каким-то чертом нанял Форестер, чтобы он нас сопровождал. Ты представляешь, сколько это стоит?

– Он не из полиции?

– В том-то и дело, что нет. Или нагло врет, но не похоже. В любом случае, нам от него не отделаться.

– У этого типа наверняка есть телефон, – сказала Памела. – Попроси. Позвони Форестеру…

– Черт, – сказал Себастьян. – Тупею на глазах. Почему я сам не догадался?

* * *

– Да, это я нанял детектива, он из Фултонвилла, – сказал Дин. – Извините, Себастьян, по-моему, вы делаете глупость. Нельзя, чтобы с вами… с Элен… что-то случилось.

– Для вас Элен, как подопытный кролик, – с горечью произнес Себастьян. – Вы хотите посадить ее перед камерой и снимать, снимать…

– Вы не хотите узнать, кто бьет вашу дочь? – спросил Форестер. – Вы действительно этого не хотите? И не хотите, чтобы это прекратилось?

– А вы… знаете? – помедлив, сказал Себастьян, прижимая телефон к уху и отворачиваясь от детектива, демонстративно смотревшего в окно.

– Да, – помедлив, ответил Форестер, и у Себастьяна сложилось впечатление, что Дин выдает желаемое за действительное.

– Кто? – тем не менее спросил он, понимая, что не получит ответа.

– Не по телефону, – вздохнул физик. – Если бы вы приехали ко мне, я бы…

– Извините, Дин, – сказал Себастьян. – Боюсь, это невозможно. Даже если бы я захотел, Пам ни за что не согласится.

– Жаль, – сказал Форестер. – Во всяком случае, берегите девочку. Она…

Дин замолчал, слышно было, как он дышит – не тяжело, а напряженно, будто думает о чем-то важном, и мысль волей-неволей перетекает в физическое действие, примерно так же, как идет из носика чайника пар, когда внутри закипает и начинает бурлить вода.

– Что она? – спросил Себастьян. – Что вы, черт возьми, о ней узнали из этих фотографий?

– Вы хотите, чтобы я вам рассказал по телефону?

– Почему нет?

– Слишком долгий разговор, и многого вы просто не поймете. Приезжайте, Лоумер вам поможет, и здесь мы…

– До свиданья, Дин, – сказал Себастьян, нажал кнопку прекращения разговора и вернул телефон детективу.

Лоумер хотел что-то сказать, но Себастьян вошел в купе и закрыл дверь перед его носом.

– Ты объяснил Форестеру, что нам не нужен соглядатай? – спросила Памела.

– Боюсь, у него другое мнение о том, что нам нужно, а чего нет, – пробормотал Себастьян. – Похоже, от Лоусона нам не избавиться.

– Да какое он имеет право? – возмутилась Памела. – На ближайшей станции сообщи в полицию о том, что нас преследует…

– Ты действительно хочешь, чтобы я пошел в полицию?

Памела прикусила язык, но возмущению ее не было предела, и, как обычно, злость свою она направила на Себастьяна.

– А ты! Не можешь объяснить этому типу, что он нам мешает? Дай ему по шее, в конце концов!

– Дядя пошел туда, где туалет, – сказала Элен. – Он там курит. Курить плохо, правда?

– Плохо, – согласился Себастьян и взял девочку на руки.

– Послушай, Элен, – сказал он, – почему ты думаешь, что дядя курит возле туалета? Ты же не видишь его, верно?

– Вижу, – сказала Элен. – Не всегда. То вижу, то не вижу.