Катерина Калюжная - Первый день вечности

До столицы Франции мы с Измайловом полетели разными рейсами. Вместо приятной компании мне достался нудный сопровождающий из агентства, который летел туда по каким-то своим делам. Я страшно скучала от разлуки длиною в день, но это было необходимо. Мы с Женей не афишировали наше общение, которое в глазах широких масс выглядело бы провокационно. Я была слишком молода для того, чтобы иметь двадцатипятилетних друзей. А для него часы, проведенные с несовершеннолетней девушкой, могли обернуться большими неприятностями. И неважно, что за полгода мы ни разу не целовались, я уж не говорю о чем-то большем. Максимум, что Женя позволял себе, это целомудренно держать меня за руку, а на прощание целовать в запястье или в щеку. Враги, которыми мой любимый (а я больше не скрывала от себя природы своих чувств) успел обзавестись в огромных количествах, только и ждали повода, чтобы ославить пронырливого журналиста на весь свет. То есть поступить с его собственной репутацией так же, как он поступал с чужими.

Мы предполагали встретиться в гостинице. Это были шикарные апартаменты, которые Женя снял на мое имя по соседству с собственными комнатами. Вообще-то обычно молодых моделей селили в номера попроще, но никто не препятствовал им тратить на дополнительные удобства личные средства.

На фотосессию я отправилась прямо с самолета. Несколько часов позировала в паре с другой девушкой, рекламируя купальники. После этого меня отвезли в офис одного крупного дизайнера, с которым мне предстояло работать на дефиле. Кастинг прошел успешно, но я в этом и не сомневалась. Я уже поверила в свои силы. Неважно, что обычно клиенты ищут безликих моделей, из которых можно в короткие сроки сделать все что угодно. Я имела запоминающееся лицо, но была идеальным хамелеоном, и это ценили даже поклонники однотипных, худосочных девушек.

– Все хотят видеть перед собой чистый холст, – как-то сказал мне Сева, – но ты намного лучше. Ты яркая, великолепная. В тебе есть огонь, который не сыщешь ни в твоих ровесницах, ни тем более в женщинах старше. Твоя индивидуальность завораживает. Никогда не встречал ничего подобного. Именно поэтому ты пользуешься популярностью. И с годами она будет только расти, вот увидишь. Потому что каждому дураку понятно, чистый холст – это хорошо, но шедевр Рембрандта намного лучше.

В гостиницу я добралась только к десяти. Я так устала, что не обратила внимания ни на Эйфелеву башню, которую видела впервые, ни на Елисейские поля – предел моих детских мечтаний. Женя встретил меня в номере с заказанным ужином и неизменной дружеской улыбкой на губах. Сердце привычно застучало о ребра, как бывало при каждой нашей встрече. Если бы мой возлюбленный знал, как сильно мне хотелось перейти на следующий уровень наших отношений, почувствовать настоящий поцелуй на своих губах! Но он не знал или делал вид, что не понимает, какие страсти сжигают меня в его присутствии. В любом случае сама я ни за что не решилась бы сделать первый шаг к сближению. Я была твердо убеждена, что первый поцелуй должен быть инициативой мужчины.

– Как прошел день? – поинтересовался Женя, накладывая мне бланманже.

– Успех! – расплылась я в улыбке. От собственной удачи порой начинала кружиться голова.

– Ты будешь участвовать в показе?

– Да, по-моему, я сразила дизайнера наповал.

Самоуверенное заявление, но я считала, что вправе так говорить, а потому не испытывала угрызений совести. Уже тогда я была лучшей, и все это понимали.

– Я не удивлен. Он же мужчина. А мужчина, который устоял бы перед тобой, еще не родился.

Я зарделась. Я успела привыкнуть к комплиментам. Их в избытке отвешивали мне клиенты, фотографы и мужчины-модели, с которыми иногда мне приходилось работать в паре. Но любое лестное слово Жени заставляло меня заливаться краской. Я вся дрожала под ласковым взглядом его карих глаз и старалась изо всех сил найти в них хотя бы искорку восхищения. Обычно эти поиски заканчивались тем, что я сгорала в огне его сдерживаемой страсти. Или это была моя страсть, а остальное я лишь придумала?

– Ты покраснела… – Женя коснулся пальцами моей щеки.

– Это все из-за тебя. Ты меня смущаешь.

– А что я такого сказал? Ты же знаешь, что обворожительна. Тебе это каждый день говорят. А уж рулады Севы… – Они не ты… Сева не ты…

Я замялась. Сейчас я была очень близка к признанию и знала, что должна остановиться, пока не сболтнула лишнего.

– Я такой же мужчина, как и они, – улыбнулся Женя. Он подсел ко мне еще ближе. По спине пробежали уже знакомые мурашки. Внизу живота порхали бабочки. Я сглотнула, от волнения забыв дышать.

– Ты лучше всех, – выдавила я.

Женя наклонился и, аккуратно взяв меня за подбородок, повернул мое лицо к себе. Я почувствовала его дыхание на своей коже. Мир завертелся в хаотичном танце.

– Я давно хотел сказать… Это, наверное, глупо, ты такая молодая, у тебя вся жизнь впереди. Зачем тебе такой старикан, как я…

Мое сердце сделало сальто синхронно с желудком. Я ждала первого в жизни признания, и оно последовало.

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, – выпалила я, не веря собственному счастью. Самый идеальный мужчина на свете признался мне в любви. Об этом мечтает каждая девушка на планете. И вот моя мечта стала реальностью. – Я тебя просто обожаю…

Я хотела добавить что-то еще, но Женя не дал мне закончить. Мягкие, теплые губы коснулись моих. Время замерло. Этот поцелуй был совсем не таким, как те, что когда-то торопливо срывали с моих губ парни из класса. Он был глубже, более чувственный. Не вызывало сомнений, что Женя давно стал виртуозом в искусстве страсти нежной. «Интересно, – не вовремя мелькнула мысль, – скольких женщин он целовал за свои двадцать пять лет?»

Когда любимый отстранился, я почувствовала неожиданную пустоту. Мне хотелось большего, но Женя уже сидел на прежнем месте и весело рассказывал какую-то шутку. Как он мог так быстро переключиться, я не понимала. Меня всю трясло, словно в лихорадке. Я не слышала ни единого слова из длинной речи своего идеального мужчины.

Наш поцелуй послужил началом нового витка в моей жизни. Теперь мы больше не стеснялись говорить о чувствах. Женя обнимал меня, как только мы оставались наедине, и не выпускал из крепкого кольца объятий часами. Мы целовались, пока губы не начинали болеть, а сознание не меркло от нехватки кислорода. И тем не менее дальше этого мы не продвинулись ни на шаг. А ведь мне было семнадцать и, наверное, я оставалась последней девственницей в своем классе. Серьезно, даже Литовцева давно меня опередила.

Неделя моды в Париже стала моим триумфом. Гламурные журналы пестрели моими снимками с дефиле. На страницах газет стало проскакивать мое имя. Журналисты называли меня подающей надежды молодой моделью, которая в скором будущем сможет поспорить за пальму первенства с мировыми знаменитостями. Меня приглашали везде. Я участвовала в громких рекламах самых известных брэндов. Побывала в Риме и Лондоне, в Гонконге и Мадриде. И все это за несколько месяцев, превратившихся в сплошной калейдоскоп из самолетов, аэропортов, подиумов и съемочных площадок. Иногда Женя ездил со мной, иногда оставался в Москве, когда срочные дела требовали его непосредственного участия. Чаще всего его дела носили скандальный характер, и с каждым днем меня все больше беспокоила карьера любимого. Несомненно, то, чем он занимался, было очень опасным. Но я никогда не говорила о своих страхах. Не в семнадцать лет учить взрослого и вполне сложившегося человека.