Мег Розофф - Великий Годден

И напоминание Хоуп навсегда связало в моем воображении Кита Годдена с бакланом: золотой мальчик и потрепанная черная птица.

Хмм.

Хоуп села.

– Ну, – сказала она, – так-то вот. Может, выпьем за лето?

Все, за исключением Алекса, подняли бокалы. Мама смотрела на Алекса таким ледяным взглядом, что он опустился на траву под столом, да так там и остался.

Восемь голосов воскликнули хором:

– За лето!

До приезда Кита и Хьюго Годденов оставалось три дня. Никого из тех, кому было за тридцать, не встревожил надвигающийся апокалипсис, но Мэтти каждый свой свободный час проводила в безумных занятиях по самосовершенствованию. Остальные же с интересом наблюдали за тем, как она делает овсяные маски и взъерошивает перед зеркалом волосы.

– До чего же отвратительно! – буркнул Алекс. – Что касается меня, то я собираюсь показать мальчикам летучих мышей. – Он считал, это будет потрясно. Кто, в конце-то концов, не любит летучих мышей?

– Им не понравятся мыши, – сказала Мэтти.

– Спорим, понравятся. Спорим, там, откуда они едут, им жутко не хватает летучих мышей.

– А как же Бэтмен? – хихикнула Тамсин.

Алекс проигнорировал ее.

– Если им нравятся летучие мыши, значит, они ребята что надо. Если же нет, то пусть валят отсюда.

Я пожала плечами:

– Это справедливо.

– Бэтмен! – сказала Тэм на этот раз громче, на случай если мы ее не услышали.

– Не заткнулись бы вы и не исчезли с глаз долой. – Нервы у Мэтти были на пределе. Ей надо было смыть маску и заняться губами, а время шло.

– Намек понят. – Алекс встал и захлопнул ноутбук.

– Она сумасшедшая, – сказала Тэм, когда мы вышли.

Для Алекса это было само собой разумеющимся.

– Боже, надеюсь, они не похожи на слюнявых идиотов, обожающих сиськи, – простонал он.

– Сиськи, Алекс? – Из сарая появился Мэл с ящиком инструментов в руках. Нужно было починить ворота.

– Калифорнийские чуваки. Держу пари, все этим летом будет сосредоточено на сиськах и языках. Отвратительно, – хохотнул Алекс.

– Не надо первым же делом говорить об этом, юный сэр! – Мэл находил Алекса безумно забавным, равно как и все мы. – Не стоит предрекать худшее.

– Да уж, – согласился Алекс.

– А ты не довезешь меня до конюшни? – Тэм одарила Мэла самой действенной своей улыбкой. Он помахал перед ее носом отверткой:

– У кого-то из нас есть дела.

Тэм вздохнула и пошла за Алексом в дом.

– Похоже, мы с тобой остались вдвоем. – Мэл обнял меня за плечи. – Ну что, примемся за дело?

– Не-а, я, пожалуй, пойду поплаваю.

– Иди, – сказал он. – Предавайся светлым мечтам юности.

Я закатила глаза:

– Угу.

– Ты состаришься прежде, чем успеешь понять, что стареешь, и тогда вряд ли кто женится на тебе.

– Скажу Хоуп, что ты в отчаянии.

– Разумеется скажешь, милая.

Я пошла к морю и вошла в него.

Грядут перемены – все лето рядом с нами будут жить чужие люди. Хорошо это? Или плохо? Алекс прав: недели флирта и суеты вокруг Мэтти – это больше, чем я способна вынести. Может, хоть один из них окажется вменяемым.

Я позволила ледяному морю сомкнуться у меня над головой. В воздухе носилось слишком много всяких мыслей. А здесь, по крайней мере, было тихо.

Когда позже я натолкнулась на Мэтти, она выглядела по-новому: загорелая и какая-то отполированная, ее брови изгибались арками, ее ноги (и бог знает что еще) были совершенно гладкими и слегка намазанными маслом. Она пахла геранью и розами, и мы поняли, что она надушилась мамиными духами.

– Я взяла их напрокат, – сказала она, но разве можно взять напрокат духи? Разве можно их потом вернуть?

Она лежала на старой большой софе в гостиной и таращилась в телефон, словно к ней мог явиться джинн, если она потрет экран.

Мы с Мэтти совершенно игнорировали друг друга, не имея между собой ничего общего. И вряд ли стоит спорить о том, чьи жизненные принципы предпочтительнее, ее или же, напротив, мои.

Время шло, и мы ждали, когда все начнется.

Тем утром, что Кит и Хьюго Годдены приехали на побережье, Мэл играл в карты с мамой, Тамсин со своим пони была на конюшне, Мэтти красила ногти, а папа, Хоуп и я плавали. Гомез лежал в тени в саду за домом и тяжело дышал во сне.

Мы увидели машину: длинный черный «Мерседес» с тонированными окнами. Такие машины были необычны для наших мест, и мы сразу поняли, кто приехал.

Деталей мы не знали. Знали лишь, что они приедут, чтобы провести лето с Мэлом и Хоуп, и, откровенно говоря, разве что-то могло вызвать у нас более неподдельный экстаз?

Мэтти ужасно волновалась – наконец-то представление началось.

Я, как всегда, была полна подозрений. Почему мы? Почему здесь? Разве они недостаточно взрослые, чтобы провести лето без присмотра? Разве у них нет друзей в Лос-Анджелесе?

Тамсин была искренне влюблена в своего пони и потому не так восприимчива к романтическим приключениям, как остальные. Но даже она, получив мамину эсэмэску, бросила Дюку пару охапок сена в кормушку и пошла домой.

Мы все мигом собрались у входа. Тэм на велосипеде, Мэтти (ее ногти все еще были влажными), вышедший из дома Мэл.

Хоуп, мама, папа и я были уже на месте.

Летом мы обычно ходили в шортах и футболках поверх купальных костюмов и теперь смотрелись как наспех сколоченный комитет по встрече президента: разносортные, обгорелые на солнце и абсолютно не соответствующие торжественности момента. На водителе «Мерседеса» был темный костюм и галстук. Флоренс Годден появилась с переднего пассажирского сиденья и словно ступила на красный ковер, ее белая шелковая туника развевалась, как флаг. Гомез подбежал к ней, хлопая ушами, и, надо отдать Флоренс должное, она сняла перчатку, наклонилась и гладила его до тех пор, пока он не потерял к ней всякий интерес и не вернулся к своим делам.

Ей было за пятьдесят, хрупкая и слегка изможденная, на манер голливудских красавиц, темные волосы уложены в превосходную прическу, кожа блестящая, цвета бронзы, огромные очки в белой оправе, идеальные черты лица. Дорогие белые шелковые брюки и сандалии на платформе. Казалось, эти сандалии весят больше, чем она.

Мэтти смотрела на Флоренс Годден как на чудо. Настоящая кинозвезда, чей пик карьеры пришелся на прошлые времена, когда Мэтти еще не было на свете.

– Дорогая! – вздохнула Флоренс, увидев Хоуп. – Сколько лет, сколько зим!

– Да уж, – ответила Хоуп и обняла свою крестную.

– Как замечательно увидеть всех вас. – Флоренс говорила с естественным английским акцентом, который прятала в фальшивом техасском произношении. – Я уже вижу, что мои мальчики будут счастливы здесь.

Внимание принимающей стороны внезапно усилилось, словно мы следили за теннисным мячом. С заднего сиденья появился Кит, и взгляд Мэтти вдруг сфокусировался, чего я не видела долгие годы. Она почти никогда не считала, что выглядит хуже, чем кто-либо из толпы, и потому появление Кита стало для нее шоком. Мэтти привыкла к обожанию, она обладала совершенными формами, длинными ногами, огромными глазами и обалденными губами, так что и мужчины, и женщины, завидев ее, останавливались и откровенно таращились.