Вадим Панджариди - Аденома простаты

«Вот сука, а, – сматерился про себя Глеб. – Все ведь знала». И тихо обратился к сидевшему рядом Борису:

– Я говорил тебе не раз, что эту страну погубит коррупция.

Среди дольщиков «Промстройтрейда» значилось и имя Аглаи Зориной. После совещания Аглая взяла отгул. Все прекрасно понимали ее состояние. Она проревела весь день.

– Чем же я так бога-то прогневала? – сквозь слезы спрашивала она.

– Перестань. Я уверен, что все нормализуется, – попытался успокоить ее Борис. Хотя сам не верил в то, что сказал.

– Что теперь делать-то? Ответь, ты ведь умный очень.

– Я не знаю, что сказать. Видит бог, я не вру. Если б не наш кредит… Он только усугубил ситуацию. Хочешь, я тебе денег дам? У меня сеть немного.

– Вроде и зарплата у меня хорошая. И премии бывают. А все равно денег не хватает. Твои деньги мне не нужны, Боря. У тебя у самого есть семья. А тут еще это… – здесь Аглая немного успокоилась. – В общем, я тут недавно подумала и решила уехать домой, пока зовут. Всё. Не отговаривай. Я уже половину вещей увезла туда. Там хоть какая-то определенность есть, а здесь – одни долги и больше ничего. Знаешь, я поняла, что чита-ла мир как роман, а он оказал-ся по-вес-тью… Мне стали слиш-ком ма-лы твои тер-тые джинсы. Нас так дол-го учи-ли любить твои за-прет-ные пло-ды… – тихо пропела она больше для себя, чем для Бориса.

На другой день она написала заявление об уходе. Попросила без отработки. Пермякова кивнула и молча его подмахнула.

– Прощай, – сказала она Борису, когда тот решил ее проводить. – Не надо, не провожай. Это больно. Я буду всегда любить тебя и помнить всегда.

Она тихо поцеловала его в губы. Поцелуй был холодным, как лоб у покойника.

– А в Прикамск я еще вернусь.

Через несколько дней наступила очередная пятница с традиционными Борисо-Глебскими посиделками. Хотелось спеть, как раньше:

– Ба-ня, во-одка, гар-монь и ло-сось! Ба-ня, во-одка, гар-монь и ло-сось!

Но Борису было не до песен.

– Если ты все про всех знаешь, значит, ты и про Аглаю все знал? – вдруг осенило его.

– Что ты имеешь в виду, Гордей? – переспросил Глеб.

– Знал, что она строила квартиру у этих сволочей?

– Я тебя умоляю. Конечно, знал.

– А почему мне ничего не сказал? Почему молчал? – закричал Борис, схватив за рубашку Глеба. – Сволочь ты после этого, Нинельич.

– Чтобы ты, мудак, не напортачил чего не надо, чтобы дров не наломал. Ты бы все равно ничего не изменил. А Аглае и другим дольщикам только хуже бы сделал. Ей просто пока не повезло. Это как шальная пуля на фронте. А пуля-дура не выбирает.

– Какая пуля? Что ты несешь?

– Но это не смерть, это ранение. Она сейчас успокоится. Сменит обстановку. Поработает в деревне. А долгостроем ихним займется государство. Жуликов посадят, если поймают, а дом все равно когда-нибудь достроят. И получит твоя Аглая свою квартиру.

– Все равно это нечестно.

– Да, жалко девку. Пострадала не за хрен собачий. А статья в газете – это единственное, чем мы тогда могли ей помочь. Денег она все равно не взяла бы. Гордая. И честная. Когда поют пушки, музы молчат.

– Совести у них нет, – проговорил на это Гордеев.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.