Вадим Панджариди - Диалоги о любви. Мужчины и женщины

Образование: Пермский авиационный техникум, Пермский государственный университет имени Горького, первый курс сценарного факультета ВГИКа, Высшие курсы сценаристов при Госкино СССР.

Прежде чем стал профессионально заниматься журналистикой, успел поработать почтальоном, грузчиком, прибористом, экономистом, председателем независимого профсоюза и даже заместителем директора обувной фабрики.

Профессионально журналистикой начал заниматься с 2002 года. Учредитель, издатель и главный редактор журналов «Пермский музыкант» и «Прикамье-спорт» с приложениями: «Здоровье-Пермь» и «Пермский спортивный курьер».

С октября 2005 года – сотрудник газеты «Пермский обозреватель», с сентября 2016-го – главный редактор «Пермского обозревателя» и редактор сайта «НеСекретно».

С ноября 2018 по июнь 2019 г. – штатный сотрудник краевой газеты «Звезда».

Имеет около 14 тысяч публикаций как в региональных СМИ, так и в центральной прессе. Среди них: «Новая газета», «Спорт-Экспресс», «Советский спорт», «Хронометр», «Жизнь», «АиФ», «КП», «МК» и другие.

В Перми активно сотрудничал с газетами «Профсоюзный курьер», «АиФ-Пермь», «КП-Пермь», «Звезда», «Новости города Пермь», с журналами «Пермь спортивная», «Территория культуры», «Край земли пермской».

В 2007 году отмечен как лучший культурный журналист Перми, в 2008-м признан лучшим среди «пишущих» спортивных. Имеет около полусотни благодарностей, дипломов, памятных медалей.

Член Союза журналистов России с 2006 года, с 2008-го – член правления ПРО СЖР, с мая 2020-го – член Интернационального Союза писателей.

Среди увлечений: живопись, кино, литература, футбол, фитнес, классическая и рок-музыка.

Автор долго думал, с чего начать этот рассказ. Но в голову ничего особенного так и не пришло. Поэтому решил начать простыми, но понятными всем словами. А дальше как пойдет.

В общем, на начало нашего повествования на дворе стоял 1989 год. Рассвет перестройки.

Все газеты того времени скучно голосили одинаковыми заголовками: «Учитесь жить по-новому», «Перестройка на марше!», «Затраты на результаты», «Фактор ускорения», «От лампочки Ильича до прожектора перестройки»… До развала Советского Союза, самой великой, самой богатой и самой красивой страны в мире, а вместе с ним и прихода новой жизни, страшной и непонятной, оставалась пара лет.

Но речь в этом рассказе, как и во всех прочих литературно-художественных произведениях, пойдет не об этом, а о простой человеческой жизни. Ну и о любви, само собой. А чтобы писать о любви, надо сначала ее пережить. А чтобы ее пережить, надо сначала ее найти.

А ситуация в стране – это лишь декорация, на фоне которой и разворачиваются и жизнь, и слезы, и любовь наших героев.

Приятного чтения!

«Уралочка» был большим торговым центром, одним на весь микрорайон Крохалева. Можно сказать, это было средоточие общественной, политической и культурной жизни отдельно взятого большого жилого массива. В нем, по советским меркам, было все: продуктовый гастроном, аптечный киоск, ателье, ремонт обуви, фотография, рюмочная для заводских забулдыг, кулинария с редкими полуфабрикатами, стоячий кафетерий, приемный пункт стеклотары, парикмахерская. Наконец, одноименный ресторан на втором этаже, именуемый в просторечье «Рыгалочка».

И еще здесь находился милицейский участок с грозой местной шпаны (по-нынешнему – гопниками) – активистами добровольной народной дружины и оперативного комсомольского отряда. А в дни выборов в нерушимый блок коммунистов и беспартийных в духе генеральной линии партии здесь был избирательный пункт. Короче, как сказали бы сейчас в говенной рекламе, всё – в одном.

Сегодня здесь на втором этаже гуляли свадьбу. А это – больше полсотни людей самого разного возраста, пола и социального происхождения. Среди них было двое молодых инженеров завода авиационных двигателей, которые провожали в последний путь своего коллегу – разработчика двигательных лопаток Ярослава Сибирцева.

Свадьбу можно было назвать даже пышной. Зал был украшен розовощекими пупсиками, разноцветными шарами, самодельно нарисованными плакатами типа «У нас все по-честному: жене – шубу, мужу – носки», «Просим вас не забывать чаще „горько“ нам кричать!» или «Дай вам бог лечь вдвоем, а встать втроем» и прочей совковой белибердой.

За П-образным столом с одной стороны восседали гости жениха, с другой, напротив – невесты. Поскольку сам Ярик был родом из какой-то деревни, да и невесту его коренной горожанкой никак назвать было нельзя, в кабаке в большинстве своем собралась вся деревенская рать из дедов, бабок, теток, дядьев, зятьев, кумовьев, сватов, шуринов, деверей, золовок, двоюродных и прочих братьев и сестер. Наши конструкторы на фоне этой многочисленной родни смотрелись как-то обособленно.

Столы, как это ни странно, ломились от дефицитной ресторанной закуски, которую достать было сложнее, чем взять Берлин в сорок пятом, и от нехитрой деревенской снеди во множестве: сала, солений, грибов, пирогов. И, само собой, самогонки.

Стоит сказать, что на дворе стояла горбачевская перестройка с ее «полусухим» законом, когда пить было не то чтобы нельзя, а строго не рекомендовано, особенно в общественных местах. Но руководство «Уралочки» закрыло на это глаза. За определенную плату, естественно. Кроме того, зал для свадьбы был снят полностью, поэтому проникновение посторонних лиц было ограничено. Но на всякий случай самогонка и водка были разлиты по чайникам, самоварам и в бутылки из-под ситро и крем-соды. А для отвода глаз на столах стояли бутылки с портвейном «777» (в народе – «Три топора») для мужиков и болгарское сухое вино «Рислинг» – для дам. И несколько бутылок шампанского, так сказать, для политесу. Дело в том, что деревенские жители, хоть тогда, хоть сейчас, к шампанскому относятся как к заморской кислятине, от которой ни в голове, ни в жопе. То ли дело самогон: и дешево, и сердито! Махом укладывает.

Ансамбль на сцене играл обычную кабацкую муть, характерную для того времени: хиты из репертуара Пугачёвой, Антонова, Розенбаума. Это для молодежи. А для сермяжных гостей постарше был приглашен полупьяный гармонист из сельского клуба, залихватски распевавший паскудные до неприличия частушки.

– Илюха, покурим бывало, разинув хлебало, – предложил Серега Батуев, когда солидно захмелевшие гости, в очередной раз смачно крякнув после еще раз выпитой стопки, несколько раз проорали на весь зал: «Горько!»