Дмитрий Меренков - Охотники. Приключения подвоха

Небольшой необитаемый островок, заросший кустарником и тенистыми ивами сулил спокойный отдых на природе. Охвостье – пляжик с золотистым песком, выглядело первозданно чистым. Следы посещений острова: огороженное камнями кострище; припрятанные в кустах котелок и вымытая посуда навеяли мысль о чистоплотных визитёрах-инопланетянах.

Разгрузив лодку, друзья оставили Виктора ставить палатку и лодкой отправились на «материк», к роднику. Вскоре после их отъезда, забравшийся в палатку Витька, услышал нарастающий гул мотора. Подумал – возвращаются. Только шуршание вылетевшей на песок острова лодки подтолкнуло его к выходу из палатки. Выползая на четвереньках, Боковым зрением охотника заметил бегущего к нему мужика с веслом наперевес.

Это было эффектное зрелище, из тех, которые навсегда остаются в памяти. Иллюстрации жизненноважных событий.

Атаковал палатку мужчина под 30, выше среднего роста, широкий в плечах, лысый, бородатый, загорелый до черноты, блестящей на летнем солнце как сапоги старшины роты. Надвигался на выползающего из палатки тощего студента снежной лавиной на альпийский лужок. Было до того неожиданно и страшно, что хотелось крикнуть, обращаясь к Небесам.

– За что?

Однако сверкающее на солнце дюралевое весло в руках берсерка лишало надежды на ответ от Высших сил.

Не успеют ответить!

Выбора не оставалось, и Виктор отчаянно прыгнул навстречу грядущему. Из крайне неудобной «позы собаки», толкнувшись всеми конечностями, взлетел. Следующее мгновение рассыпало искры в глазах столкнувшихся бойцов. Скорости движения тел на встречных курсах сложились. Драчуны вцепились друг в друга и покатились по горячему песку. Выученные в спортивных секциях и подсмотренные в боевиках приёмы ближнего боя оказались невостребованными.

Многовековый налёт цивилизованности слетел, как и отброшенное весло. Сражались честно, голыми руками, поединок мужчин, битва…

– За что воюем? Вопрос как гром, и вода как из ведра. Бойцы очнулись от ярости драки прямо в свежей луже. Вместе с водой уходила в песок дурманившая мозги злость. Наконец -то глянули в глаза друг другу и прочли там – уважение! Неловко отряхиваясь от налипшего песка и дурных мыслей, поднялись.

За время боестолкновения к охвостью острова причалила (выбралась на песок) лодка «Катя», ходившая за питьевой водой к роднику. Данила и Лёха чужую лодку увидели издалека, хозяина – вблизи. Разнимать катавшийся по пляжику клубок не рискнули, попросту выплеснули на него ведро родниковой водицы. И задали вопрос.

Виктор разглядел на лбу незнакомца вдавленную коричнево-красную полоску. Такую оставляет маска для подводного плавания, если её не снимать достаточно долго. Или одевать достаточно часто. Это знатокам как ответ на запрос «Свой – Чужой», как штамп в паспорте, как рекомендация первоклассного банка:

Можно доверять, свой, подвох (подводный охотник). Соответственно задал вопрос-утверждение:

– Ныряешь? Представил: Виктор. Алексей. Данила.

– Меня Тарасом кличут. Живу охотой, трофеи в ресторан сдаю. Остров мой, гостями будете. Ставьте лагерь, вечером поговорим.

Покончив с незатейливым ужином, заварили чай. Тарас поведал свою историю.

К тому времени сгустились сумерки, солнце давно уже скрылось за деревьями, последние лучики растаяли в зелени листьев. На песке остывал почти пустой алюминиевый чайник, в кружках чай ещё парил. Привезенная Лёхой из загранки бутылка настоящего кубинского рома ходила по кругу, изредка заглядывая я в кружки. Над потемневшим Днепром поднимался туман, придавая живой природе размытость импрессионизма. Надоевший гомон дня поглощала завораживающая тишина ночи.

А как иначе? Хорошая история требует соответствующего отношения к себе. Никто, по собственной воле, не отправится слушать оперу в дырявых сапогах! А если жизнь заставит, будет слышать драные мысли о рваных сапогах вместо многоголосия оркестра.

Река устраивалась на ночь, шептались о чём-то своём волны, шелестели камышом и осокой. Большие суда, на подводных крыльях и без них, швартовались к пристаням, маломерных судовладельцы вытаскивали на бережок и привязывали к деревьям. Разумно! Ночами ДнепроГЭС сбрасывал воду, уровень её ниже плотины поднимался, искусственный «прилив» уносил незакреплённые лодки беспечных разгильдяев.

Подбросили в костёр сырые ветки – комаров отпугивать дымом, расселись полулёжа на вытащенных из лодок сиденьях, затихли. Женщин по близости не было, можно было называть вещи и события своими именами. Тарас и не стеснялся.

– В следующем году он заканчивал МГУ, философский факультет. Зимой женился на москвичке, светила аспирантура. Так случилось, что весной умер в родном городе дядя Захар и Тарас должен был лететь сюда, на похороны. Рейс перенесли на сутки. Из аэропорта вернулся домой и всё-таки попал на похороны – семейного счастья. Своим ключом входную дверь открыл и сразу смех услышал. Она так никогда не смеялась, при Тарасе. Животный какой-то смех, утробный. Зачем-то ботинки снял, хотя уже представлял, что увидит. И вошёл в комнату.

Они за журнальным столиком в креслах сидели нагишом. Старая любовь не ржавеет! Это про приходящего любовника. Одноклассник. Жил по соседству, частенько к молодожёнам забегал. На свадьбе шафером был. Стихи Тараса хвалил, предатель. Стоял поэт-студент в дверях и ступоре. Порожек переступил и замер. Себя со стороны наблюдал – идиот идиотом. Ничего ещё не было, а Она как заорёт – не смей! К Тарасу, мужу, кинулась Одноклассника защищать!

«Я брезгливостью не страдал, а тут… Оттолкнул от себя, отлетела, лежит. Любовник драться полез, тоже получил по рогам. Хотя, постойте! Это я по рогам, он просто по морде. Показалось – убил обоих. Билет был в кармане, в голове мысли гопака пляшут. Зачем-то сумку с охотничьей снарягой прихватил и во Внуково. Ночевал в лесу. Вылетел без проблем, но на похороны опоздал. Постоял у свеже отсыпанного холмика с временным крестиком, простился. Дядька Захар был как отец, заменил погибшего уже после войны своего старшего брата. Школьную форму покупал, путёвки в пионерские лагеря доставал. К рыбалке приохотил. Витя, плесни, пожалуйста, в горле пересохло».

Выпил и рассказ продолжил. Сидел у могилки долго, ни мыслей, ни идей. Водку, что на поминки прихватил по дороге, почти допил и вдруг Голос услышал. Зря, Голос заявил, здесь сидишь. Оттуда не возвращаются. Лучше вспомни, что Захар доделать не успел и займись этим.

Не стал уточнять у сторожа, (его голос был), откуда дядьку знает, а поехал на Днепр. Прощаться. И самому перед тюрьмой, и за дядьку Захара. Тот всегда мечтал пожить на реке. Не успел. На Седьмом причале, где у покойного был бокс №216 и стояла лодка «Крым», в полной темноте пролез через знакомую с детства дыру в заборе, нашёл в тайничке ключ и открыл бокс (минигараж 1,5 Х 1,5 метра). Перетащил в лодку мотор и всё необходимое для жизни на воде. Толкаясь веслом, минуя спящего в сторожке охранника, прошёл ворота.