Доктор Кауфман - 8848

© Доктор Кауфман, 2022

ISBN 978-5-0055-7681-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Шерпы напоминали мне то ли таджиков, то ли узбеков, смуглые, раскосые, низкорослые, в тряпичной одежде, они шли вверх по склону, ведя на привязи цепочки яков. Погода стояла ясная и тёплая, при том, что ночью был собачий холод, утром изо рта шёл пар, а оставленное с вечера в чашке какао превратилось в монолитный кусок льда.

К полудню разопрело так, что под пуховой курткой тело взмокло, не смотря на неумолкавший ветер. Тёмные очки едва спасали от солнца. Наверно, нелишним было переодеться, но до лагеря оставалось всего ничего, да и по близости не было ни деревца, ни кустика, куда можно было б зайти, дабы не светить трусами на публику.

Поняв, что иду чересчур быстро, я ненадолго остановилась. Вынула из рюкзака баллон, поднесла маску к лицу и парой нажатий впрыснула в лёгкие свежие порции кислорода. Чувствовала я себя вполне терпимо, и в тот момент могла с уверенностью сказать, что достигнутое для меня ещё далеко не предел.

– Марин, ты в порядке? – услышала я позади себя заботливый голос Лены.

Тонкая ручка миниатюрной шатенки коснулась моего плеча. Это была девочка двадцати трёх лет, на четыре года младше меня, тихая, спокойная, с милым лучезарным лицом. За проведённое здесь время её нос, лоб, щёки подкрасились от ультрафиолета (собственно, как и у меня), едва помогал защитный крем.

– В норме, – ответила я, боясь, что голос мой захрипит. В таких условиях даже лёгкий насморк был чреват пневмонией.

Лена посмотрела назад, я направила взгляд в ту же сторону. К нам, полусогнувшись под тяжестью лёгенького, почти пустого рюкзачка, то и дело припадая лицом к кислородному баллону, плелась Кристина – стройная восемнадцатилетняя брюнетка, самая молодая участница нашей группы. Почти неделю немытые, убранные в хвост вьющиеся волосы слипшимися волокнами свисали до пояса и непрерывно болтались на ветру. То же подпалённое ультрафиолетом лицо.

– Как ты? – спросила у неё Лена.

– Нормально, – с лёгкой злобой в голосе ответила та, – не переживай.

Лена с пониманием вздохнула. После короткой паузы спросила вновь:

– Ты уверена? – голос её был предостерегающе серьёзен, – это ведь по сути только начало. Дальше будет куда тяжелее.

– Серьёзно? – с заметной даже сквозь линзы тёмных очков надменной ноткой во взгляде произнесла Кристина, – ну… я приму твои слова к сведению.

Не норовя казаться занудой, Лена промолчала.

Взгляд её опустился на зажатый в руке Кристины баллон. Он был маленький, такой же, как у меня, размером примерно со стандартный баллончик освежителя воздуха. Конечно, пользоваться таким – не тоже самое, что постоянно дышать из большого баллона, но всё же было очевидно, что акклиматизация нашей подруги оставляла желать лучшего. Однозначно судить было рано, но я не стала бы ставить на её успех. На тот момент – двадцать к одному, что выдохнется при первых же серьёзных трудностях, какой бы настырной она не была.

Кристина ещё разок дохнула из баллона и, обогнав нас, нарочито бодро зашагала вверх. Мы, недолго думаю, направились следом.

– Пожалуйста, не иди так быстро, – крикнула ей Лена.

Кристина сбавила шаг, приостановилась и, гордо подтянув спину, посмотрела через плечо.

– Ты не поспеваешь? – спросила она.

– Шагай медленно, – спокойно и настойчиво произнесла Лена, – а то быстро устанешь.

Мы поравнялись все втроём, идя размеренно. Мимо нас прогремели колокольчиками яки. Шерпы звонко болтали на своём.

– Блин, башка раскалывается, – сказала Кристина.

– Здесь это норма, – констатировала Лена, – это один из самых лёгких симптомов.

– Всё ты знаешь, – бросила Кристина, – подождите.

Она присела, коснувшись коленом безжизненной каменной земли. Вынула из рюкзака аптечку. Обильно запив водой пару таблеток (судя по упаковке это был не аспирин, а что-то посерьёзнее), она снова поднялась, и мы всё так же не спеша, экономя силы, тронулись дальше. К слову, упрямство Кристины внушало уважение, и, признаться, будучи заразительным придавало сил в том числе и мне.

Наша группа растянулась. Вперёд всех ушли пятидесятилетний поляк Януш и сорокалетний датчанин Ларс. Мы шли посередине, позади нас отставали два нидерландца, грек и швейцарка Аврил – девушка тридцати двух лет с милой щербинкой меж передних зубов.

Этот участок маршрута мы проходили во второй раз, возвращаясь на ночь для отдыха. Три раза мы то набирали, то сбрасывали высоты. Повторный подъём был легче предыдущего, организм успевал привыкнуть и восстановиться за время сна.

Грела мысль, что скоро я наконец переоденусь, обсохну от пота и окажусь в относительном комфорте. А ещё удастся помыться. Лагерь был уже в поле зрения. Спустя десять минут мы разглядели Януша и Ларса, узнав их по одежде. Рядом с ними стоял один из наших гидов – норвежец Риг (его помощник, тоже норвежец, Снор, шёл позади, сопровождая отстающих) – и несколько шерпов.

Голое, лишённое какой-либо растительности серое плато, под голубым небом меж коричневатых, превышавших высотою небоскрёбы, горных стен, было уставлено за сотню ярко-жёлтых палаток. Сродни лунному пейзаж скрашивали протянутые в разные стороны длинные верёвки с цветными, трясущимися на ветру буддистскими флажками.

Тишину нарушал только шум ветра и приевшийся звук колокольчиков яков. В облаках тянулся заснеженный горный лабиринт хребтов, отвесных подъёмов и скал. Воочию он выглядел куда обширнее, чем на фото. Лагерь, представлявший собой едва ли не целый посёлок, находился на высоте 5364 метра над уровнем моря – почти высота Эльбруса (до вершины которого, к слову, я так и не дошла; испортилась погода).

Где-то вдалеке, над облаками, уходя в стратосферу, скрывался за горной стеной остроугольный венец всего этого невообразимого, устрашающего своим размахом безумия – Эверест.

Снился кошмар, проснулась от удушья. Сквозь жёлтую ткань в палатку сочился свет, спальный мешок сковывал движения. Я с трудом расстегнула его и выбралась на свободу. Но едва ли стало легче. Первая мысль была выползти отсюда. Я нашла застёжку на выходе, выбралась в сени палатки, но там тоже было нечем дышать. Тогда, будто перебравшая спиртного, я на четвереньках выползла наружу, где меня обдал холодивший кости ветер.

Дышать стало ничуть не легче. Что внутри палатки, что снаружи воздух был такой же разрежённый (а каким ему ещё быть высоко в горах), и лёгким не хватало кислорода. Я поднялась на ноги, стала дышать жадно, глубоко и часто. Потом меня начало мутить, кружилась голова. Я искала глазами обо что опереться. Увидела неподалёку от палатки большой валун ростом почти с человека. Шатаясь, прошла с десяток неровных шагов и влетела в холодный камень, упершись в него растопыренной кистью полусогнутой руки. Желудок буквально вывернуло наизнанку. Вчерашний ужин выплеснулся изо рта, стало немного легче, я с трудом отдышалась и почувствовала, что мёрзну. Солнце только поднималось, ещё не успев разогреть воздух. Стоял мороз.