Александр Кичигин - Счастливое время романтиков. СССР. Москва. Общежитие

– А я даже не знаю, правильно ли? – выразил сомнения появившийся следом Илья.

Кавказцы пришли вместе, и пытались себя успокоить, что на тройку хотя бы справились, надеясь на низкий проходной бал. Только Сергей пришел убитый, предположив, что «банан» ему обеспечен. Его тут же начали все убеждать, что еще неизвестно, но он все равно оставался мрачнее тучи и даже попытался понемногу собирать вещи.

– А когда будет известен результат? – поинтересовался Санин.

– Сказали, что завтра-послезавтра, ведь следующий экзамен уже через три дня, – пояснил всезнающий Жора.

Через день с замиранием сердца все абитуриенты столпились в холле института, чтобы узнать свои оценки, но пробиться к спискам и быстро найти свою фамилию удавалось не каждому. В этой разношерстной толпе, где однозначно количество девушек намного превышало количество парней, каких только эмоций можно было не услышать! Здесь тебя могли оглушить и радостным визгом, и громким хлопаньем в ладоши, и отчаянным воплем, выражающим толи радость, толи отчаяние и даже услышать матерную брань. Пронырливый Жора и здесь, улыбаясь и раздавая дамам комплименты, смог пробиться вперед и посмотреть результаты всех знакомых, включая девушек.

– Ну, что? – в нетерпении набросились на него все обитатели комнаты №8 и некоторые их гости.

Судя по довольной физиономии, у самого Жоры результат был успешным.

– Четверка! – сразу же он его озвучил на зависть остальным. – Диктую далее: Виген и Саня Колосов – четверки, Гиа, Олег и Илюша – трояки, Боря и Сережа, увы – пары.

– А я? – пропуская мимо ушей оценки друзей, как это всегда случается в такой ответственный момент, пока сам находишься в неизвестности, потребовал отчета Санин.

– Артем, естественно, пятерка! А кто сомневался? Про девушек скажу сразу – все прошли, а конкретно буду озвучивать лично. За каждый бал – поцелуй!

Несмотря на полученную информацию, друзья не спешили расходиться – всем хотелось лично убедиться в своих результатах, что и сделали, когда толпа рассосалась. Особенно волновались Боря с Сергеем, боясь, что Жора мог ошибиться, да и остальным хотелось увидеть воочию свои оценки на официальном стенде. Когда же успешно сдавшие наконец-то получили долгожданное подтверждение, то дружно начали успокаивать товарищей, которым не повезло.

– Ничего, – пытался найти им утешение неунывающий Жора, – на следующий год, надеюсь, снова увидимся и порадуемся за вас.

На втором экзамене по математике, устном, необходимо было решить три задачи. Для Санина они сначала показались несложными, но на второй почему-то осекся, так как не смог разобраться сходу. Решив третью, он снова вернулся к ней, но безуспешно. «В чем же тут дело? – никак не мог понять, – вроде, все просто, а не получается… Такое впечатление, что ее вообще невозможно решить!» Его очередь идти к экзаменатору неминуемо приближалась, и, когда она наступила, он впал в настоящее отчаяние, но тут в последний момент заметил: «Так и есть – опечатка. В условии забыли поставить над одним из неизвестных квадрат!» При его наличии уравнение сразу бы обретало смысл.

– Следующий! – услышал он вызов экзаменатора и уверенно направился к столу.

– Ну-с, молодой человек, – по-старомодному обратился к нему преподаватель, – каковы успехи?

– Я не успел решить вторую задачу, – поспешил оправдаться Санин, – но это не моя вина…

– А остальные?

– Вот, пожалуйста, смотрите: косинус икс равен…

– Вижу, вижу, – соглашался экзаменатор, – все верно. И в третьей все сходится. А в чем же проблема со второй задачей?

– Видите ли, – волновался Артем, – в условии задачи вкралась опечатка. Если бы…

– Если бы, да кабы… – раздраженно перебил преподаватель. – Этого не может быть!

– Посмотрите сами, – не сдавался Артем, – если…

– Только не нужно фантазировать, молодой человек! – снова перебил его математик, и тут Санин увидел, что экзаменатор уже пишет ему в ведомость «удовл.»

Обычно тяжело переживая обиды, Санин призвал все свое самообладание и спокойно предложил, что в данной ситуации приравнивалось скорее к наглости:

– Хорошо, попробуйте вы решить это уравнение.

– Я? – удивился преподаватель.

– Мне это интересно хотя бы на будущее, – решил хоть немного сгладить обстановку Артем, – я довольно любознательный человек, особенно в математике.

– Хорошо, – сдался преподаватель, – это похвально в какой-то степени… Итак, берем корень квадратный из…

В течение десяти минут профессор (скорее всего он таковым и являлся, судя по возрасту и классическому внешнему виду) в буквальном смысле «пыхтел» над задачей, испортил целый лист бумаги своим крупным корявым почерком, но сдаваться не собирался, действительно не понимая, почему не может ее решить. Не желая далее его мучить, а скорее боясь разозлить, Санин решил «помочь»:

– Видите, а вот если бы этот икс был в квадрате, то уравнение решалось бы так, так и так…

– Возможно, – поняв, что попал в трудную ситуацию, но, не желая, видимо, терять авторитет, с явной досадой в голосе отмахнулся профессор. – Но здесь не место для дебатов. Поздравляю вас со сдачей очередного экзамена, и можете быть свободны.

«Эх, – в сердцах подумал Санин, – знал бы ты, баран, как важно мне сейчас получить хотя бы четверку!»

Выйдя из аудитории крайне расстроенным, что всего минуту назад вопрос о его поступлении в институт был бы окончательно решен, Санин последними словами проклинал упертого преподавателя. Он готов был заплакать от несправедливости по отношению к себе, и только многими годами позже понял, как тяжело бывает иногда в такой сложной ситуации, будучи авторитетным и заслуженным человеком, публично признавать свои ошибки. Скорее всего, преподаватель мог исправить оценку в ведомости, но кто знает, как это отразилось бы на его репутации экзаменатора? Да, он растерялся, смалодушничал, но, возможно, не придал этому большого значения потому, что не знал о том, что Санин шел «по эксперименту» и рассудил, что такой старательный мальчик поступит в любом случае. Со временем Артем забыл эту обиду, как и многие другие, коих по жизни мы получаем в достатке, зато сам всю жизнь старался признавать свои ошибки даже в мелочах, если, конечно, замечал их. С этим преподавателем в институте он больше не сталкивался, зато от других студентов слышал, что его очень уважали и любили, и вообще он слыл достойным человеком, что, естественно, ускорило процесс мысленного примирения.

Физику Санин сдал на четверку и с определенным облегчением ожидал последнего экзамена – сочинения, которое, судя по распространяемым сведениям о проходном бале, достаточно было написать на тройку. Ходили слухи, что в этом вузе выше тройки за сочинение никому и не ставили, так как технари априори не могут хорошо и грамотно писать, но и «валить» их на этом считалось дурным тоном.