Ромета Баева - Поколение Lost

Накануне, дабы случайные собутыльники в баре не сочли его слабаком и презренным подонком, Карп поднялся с ними до горних высот непустячной бездны. Это балансирование на грани объяснялось данью уважения ментальному собрату, чья хрустально чистая душа неизменно рвалась в обетованные Петушки, в то время как бренное тело самозабвенно упивалось комсомольскими слезами, сатанея от непрерывного и надрывного пития.

О, эта утренняя ноша в сердце!

Ощущая каждой клеточкой страждущего организма иссушающую жажду, задыхаясь, Карп рванул душившую его бабочку и, не удержав измученное тело в равновесии, в полном соответствии с законом всемирного тяготения, грузно грохнулся на паркет – это позорное падение стало началом упадка в отношениях со страной пребывания и заката его собственной карьеры. Задев на лету тонконогую хрупкую консоль, неумеренный потребитель алкоголя уронил и разбил вдребезги бесценную вазу эпохи правления последнего властителя майя Чан Кавиля ll, ниже плинтуса уронив при этом престиж своей страны.

Хотя встреча на высшем уровне прошла не на уровне, скандал удалось замять, тем более что представительная технико-технологическая экспертиза убедительно доказала: керамическое изделие не имело никакого отношения к артефактам, как утверждала пострадавшая сторона, а было произведено на местной фабрике, в артели имени Энрике Диаса, и продавалось по цене 37 реалов 46 сентаво. Но этот утешительный факт Карпу уже не помог – он перешел Рубикон и зарубил на корню свое будущее на дипломатическом поприще. Патрон из МИДа, до сих пор закрывавший глаза на пагубное увлечение старого приятеля и однокурсника, вызвал его на ковер и, не особо заморачиваясь подбором дипломатичных формулировок, послал посланника домой, навсегда исключив друга из избранного круга.

Совместное негулянье под соблазнительной бразильской луной и тропическое солнце не у них над головами Карп переживал тяжело – в родных пенатах он запил. Катастрофически неплатежеспособный, загнанный в угол, он загнал сначала практически весь свой элегантный гардероб, потом принялся таскать вещи из дома. Карп украл кораллы Валентины и даже обручальное кольцо с розовой жемчужиной, всего лишь полгода назад надетое на палец счастливой суженой в качестве нетленного символа любви и верности.

Уходя якобы на поиски работы, он непременно оказывался именно в тех местах, где ветреной Гебе взбредало в голову пролить с неба громокипящий кубок с низкосортным алкоголем, – то ли на Олимпе не держали шабли, то ли придерживали божественный нектар для нужд местных небожителей, не чуждых земных радостей.

В промежутках между работой в двух институтах Валентина преимущественно занималась тем, что разыскивала Карпа по жутким забегаловкам.

Однажды на ее глазах два дюжих официанта, нежно держа мертвецки пьяного мужа за руки и за ноги, неспешно выволокли его на крыльцо пивнушки, расположенной в полуподвальном помещении какого-то барака. Хорошенько раскачав безжизненно провисшее тело, несмотря на его габариты, они придали ему необходимый размах и инерцию и незамедлительно предали мерзлой земле (опустив церемонию гражданской панихиды). На смену скрывшимся за железной дверью охранникам из учреждения общественного питания выскочили двое скользких личностей и принялись остервенело бить и пинать в четыре руки и четыре ноги Карпа, упрямо бормотавшего что-то про категорический императив Канта.

Картинка с сайта Карикатура.ру. Автор А. Меринов

Общеизвестный, но мало изученный наукой факт: на определенном этапе вполне мирной светской беседы о методах контроля дебиторской задолженности или преимуществах квадратно-гнездового способа посадки картофеля, одного из собутыльников начинают одолевать смутные сомнения в достаточно почтительном отношении ближайшего соседа к его точке зрения на предмет обсуждения. Следствием этого не всегда обоснованного предположения может стать все что угодно, начиная с невинного членовредительства и заканчивая смертоубийством.

Но в случае с Карпом дело было явно в чем-то другом, более глубинном, чем производственные прения, поэтому Валентина смогла остановить жестокую ледовую экзекуцию только обещанием немедленной выплаты внушительной контрибуции. Счастливым образом нарыв по сотенной купюре на рыло, скользкие личности скользнули обратно за железную дверь для продолжения прерванного банкета.

После прекращения антигуманного акта Карп с усилием поднял окровавленную голову, пошарил вокруг себя в поисках бесследно исчезнувших очков и, требовательно икнув, пробормотал разбитыми губами:

– Мне бутылочку шабли, будьте любезны…

Валентина оставила без внимания скромные притязания Карпа, соображая, как доставить нетранспортабельного мужа домой. Мобильник сдох с прощальным вздохом, как в плохих голливудских фильмах, когда жертва, с замиранием сердца слыша за собой учащенное дыхание маньяка, чувствует, как бездна разверзлась и шумит под ногами, и надо бы безотлагательно набрать спасительный номер спасательной службы «911».

Но там, в таинственных глубинах бесконечного космоса, невидимая сквозь багровое зарево неоновых огней большого города, видимо, встала и засияла в созвездии Персея переменная и переменчивая звезда Алголь – покровительница алкоголиков. Сразу же, как по волшебству, возле злачного места остановилось такси, и возница, мрачный, как античный ритуальный агент Харон, направил алчущие взоры на мерзнущую без всякой пользы женщину.

Однако пускать Карпа в машину он отказался, велев Валентине сначала привести своего бомжа в божеский вид. Когда она всеми доступными средствами спешно удалила с его слегка помятого лица и давно потерявшего пижонский вид черного пальто наиболее явные последствия недавней дружеской беседы, водитель такси придирчиво оглядел святое семейство:

– А его не будет в машине рвать?

– А он не будет буянить?

В конце концов бесчувственный доселе Карп, непринужденно переложив свой вес на хрупкие плечи подпиравшей его Валентины, поднял голову:

– Мы даже танцевать не будем голые при… ик… луне!

Последнее заявление явно порадовало автомедона. Сплюнув под ноги страждущим, он наконец пустил их в теплый салон старенького жигуленка ВАЗ-2101 – «Копейки», первого детища отечественного автопрома – и дал по газам. Шестьдесят крепконогих задиристых лошадей радостно заржали и, задрожав, рванули с места так стремительно, что увенчанные двойными газоразрядными лампами фонарные столбы, как забор, замелькали в глазах изумленных пассажиров, которые в ужасе вжались в грязные, изрезанные сиденья.