Любовь Чумакова - Зоя – любовь Тумана

Зоя с улыбкой наблюдала за отцом, когда выдался момент, она лёгоньким поцелуем коснулась его щеки и поспешила освободить его руки от внушительной ноши. Маруся, спохватившись, последовала примеру старшей сестры.

Всё это время юная незнакомка оставалась в стороне, любуясь происходящим, и не принимала в этом никакого участия. Все в этой девушке казалось необычным, начиная с внешности, продолжая одеждой. Говорить о её внутреннем содержании не приходилось, так как причина самого её присутствия пока оставалась для большинства загадкой. Разъяснить могла бы все она сама, либо Захар Петрович, если б изначально его об этом спросили. Но Алевтине Сановне приходилось молча разглядывать её, пока дочери приветствовали отца.

Первое, что бросалось в глаза – непривычная короткая стрижка каре на чёрных блестящих волосах. Томные, алые с блеском, в меру пухлые губы украшали светлое, будто фаянсовое лицо. Пышные ресницы вспархивали до чётко очерченных бровей, полумесяцем ограждающие озера светящихся глаз. Невысокий лоб проглядывал сквозь редкую, аккуратно подкрученную чёлку. Да и фасон одежды был непривычен для сельской местности. Однотонное лилового цвета платье до талии обтягивало тонкий стан, открывая нежную незагорелую шею и часть плеч, а от талии тюльпаном распускалось до колен, образовывая нарядный клёш. Маленькая сумочка в руках девушки вызвала усмешку у Алевтины Сановны, она успела подумать: «За хлебом только с нею и ходить, а лучше за картошкой на огород», но для Маруси стала объектом любопытства и восхищения. Все эти детали создавали поистине кукольный образ необычной гостьи.

Городская мода ещё не дошла до деревни, где любая мода складывалась из мнения окружающих «всезнающих» старушек и старых порядков мужичков, поэтому любое отклонение от принятого, считалось чем-то из ряда вон выходящим. Таковым сейчас было положение незнакомки.

В какой-то момент у Алевтины Сановны как-то невесело кольнуло в груди, тревога все же пощупывала нервишки, хотя пока без видимых на то причин. При взгляде на приятную особу почему-то возникали неприятные мысли, предположения сменяли друг друга. Это было похоже на ситуацию с летней кратковременной грозой: чёрная тучка неожиданно объявлялась среди ясного неба, налетал хулиганистый ветер, шумно теребя растительность, и мысли людей сводятся к одной: «Лишь бы не град, а то…». Так и супруга Захара Петровича не знала, чего ждать от нового знакомства. «Неужели нагулял по молодости и теперь обрисовался знакомить…» – холодком пронеслось в голове.

Маруся с Зоей уже взглядами указывали отцу на его спутницу, давая понять, что пора уже всем её представить. Отцу, выдохнувшего от приветствия дочерей, стало неудобно, что он заставил девочку так долго и безучастно ждать знакомство с его семьёй.

– Принимайте гостью, дорогие мои девчушки… – обратился он к домочадцам, придвигая за плечо ясноглазую спутницу. – Аллочка – дочь моего фронтового друга, у которого я имел честь так долго гостевать. Теперь вот привёз представителя городской молодёжи познакомить с жизнью русской глубинки. Так, сказать, чтоб познала, где хлеб рождается. Будет практиковаться председательствовать, опыта руководящего набираться. А потом ка-а-ак станет большим начальником, не забудет доброго Захара Петровича, да чем-нибудь и сама задобрит, – душевно рассмеялся Захар Петрович.

Алевтина Сановна, разозлившись на себя за столь глупые домыслы, так сильно растерялась, будто кто-то ещё мог слышал её мысли, всплеснула руками, кинулась приветствовать девушку, и, охая, начала настойчиво поторапливать всех в дом. Она и сама не заметила, как быстро испарилась вся тревожность. До чего же хотелось рассмеяться над собой, но она поспешила накрывать на стол, и заботы вытеснили все глупости из головы.

– Да что ж ты не предупредил, что не один приедешь? – сетовала она на мужа.

– А что ж, гонца вперёд нас надо было пускать? – усмехнулся по-доброму Захар. – Да и зачем? Ты наготовила тут столько, что можно всю деревню за мой приезд накормить…

– Всю – не всю, а вы кушайте! Устали, небось, – суетясь, вздыхала хозяйка.

Аллочка ела не спеша, с лёгкостью отвечая на все вопросы, глядя каждому собеседнику в глаза и приветственно улыбаясь. Маруся не сводила с неё заворожённых глаз, ловя каждое её слово. Зоя заметила, насколько манерно её поведение, руки будто танцевали в воздухе, когда та начинала ими жестикулировать, добавляя живости своим рассказам. Пожив в городе, она и среди городских девчонок не часто встречала таких. Самой Аллочке очень нравилось то, что она вызывала столь восхищенное внимание, она к нему и в городе привыкла, но в новой и необычной для себя обстановке, ей это по-особенному льстило.

После сытного обеда Захар Петрович взялся было рассказать о своём путешествии, но привычка всецело с ответственностью отдаваться работе не дала ему расслабиться. Не в его характере было давать себе отдыхать, поэтому он прямо со стола решил направиться в сельсовет.

– Да не пропали бы без тебя полденёчка! – засуетилась Алевтина. – Полежал бы, дал салу завязаться…

– По дороге завяжем, мать, – отговорился Захар. – А вы, сороки, налетайте сами на гостинцы, разбирайте, кому чего. Да и мои вещи в порядок приведите.

– Я с тобой, – поднялась было Зоя, работавшая вместе с отцом, но тот остановил её на полуфразе.

– Нет, милушка! С завтрашнего дня передашь дела Алле, подучишь, что к чему, да с кем и как. А на сегодня спецзадание – заняться обустройством гостьи. Ну, располагайся, – легонько похлопал он по хрупкому плечику Аллочку.

Домашние не знали, как угодить постоялице, как лучше с ней обращаться. Краем уха слышали, что её отец стал большим человеком, но никто не вникал в суть его деятельности, потому, как и лично его никто не видел и не знал. Лишь из редких рассказов отца они понимали, что Захар Петрович очень уважал его, и дружба много значила для обоих. Но вскоре поведение Аллочки полостью разрядило напряжённую обстановку. Лёгкость её характера в общении позволила быстро вызвать к себе симпатию всех членов семьи Березниных, к вечеру они уже настолько привыкли к ней, будто знали её уже довольно продолжительное время. Каждый стал заниматься своими обязанностями по хозяйству, а Аллочка с энтузиазмом вникала во все тонкости сельской жизни, задавала много наводящих вопросов, чем порой приводила их в неописуемый восторг. Настолько удивительным казался факт того, что то, что их ежедневные дела казались для какого-то человека открытием, будто он прилетел с другой планеты. Настолько смешным казалось и то, что кто-то этого не умеет делать и уж тем более не знает для чего.

– Чем они тогда в городе живут? – шёпотом спросила Маруся Зою.