Дарья Щедрина - Подарок морского черта

Мигель ослепительно улыбался и искренне старался поделить свое внимание поровну между всеми дамами, чтобы никто не чувствовал себя одиноким и обиженным. Когда очередь танцевать с ним дошла до Марины, она шепнула, склонившись к самому его уху, вдруг ощутив запах солнца, прогретого песка и морской соли, идущие от его загорелой кожи:

– Мигель, у меня к тебе просьба: попробуй растормошить нашу скромницу Марусю. Она ужасно стесняется своей внешности, считает себя уродиной и боится выйти на свет. Может сальса поможет ей преодолеть неуверенность в себе?

– Уродина? – округлил черные глаза парень. – Да она эрмосо, очаровательная! Как такая глупая мысль могла прийти ей в голову?

– Как-то так, – вздохнула Марина и подтолкнула парнишку в сторону Маруси, застывшей в густой тени, но с раскрытым ртом ловящей каждое движение танцоров.

Наблюдать за тем, как Мигель выполняет ее просьбу было отдельным удовольствием. Похоже, у этого паренька был свой подход к каждому человеку. Он попытался вытянуть девочку на танцпол, но та только глубже забилась в облюбованный темный уголок. Но, видимо, олимпийские боги не привыкли отступать перед трудностями. Убрав даже намек на сексуальность из своих движений, Мигель просто стал танцевать перед ней. И сальса в его исполнении превратилась в забавную, почти комическую сценку. Он откалывал перед зрительницей такие коленца, ногами вывязывал такие замысловатые узоры, что, в сочетании с умильными рожицами, которые он корчил не смущаясь, не могли не вызвать смех. «Ай, да Мигель, вот молодец!» – мысленно зааплодировала ему Марина, когда расслышала сквозь ритмичную музыку веселый смех Маруси. А спустя пару минут та все-таки вышла из тени и стала повторять за Мигелем простенькие шаги.

Расходились далеко за полночь довольные и утомленные танцами. Марина щедро расплатилась с танцорами, чем вызвала благодарные улыбки на их лицах. Но честно заработанные деньги Мигель брал с истинно королевским достоинством. Наблюдая с палубы яхты, как парень с девушкой спускаются по трапу, она ощутила легкую грусть: чудесный, переполненный музыкой и восхитительными танцами вечер, так раскрепостивший и объединивший всех, заканчивался. Вдруг Мигель остановился на последней ступени и поднял вверх голову. Порыв ветра растрепал его черные кудри.

– Сеньора Марина, приходите завтра к «Морскому черту». Я покажу вам еще пару движений бачаты. Придете? – В темноте блеснули в улыбке белые зубы.

– Посмотрим, – ответила Марина и помахала на прощание рукой.

Марина стояла на верхней палубе и смотрела в изумрудную морскую даль. Волны мягко покачивали яхту, словно убаюкивая, успокаивая все переживания и волнения. Что-то и правда в ней изменилось за это короткое путешествие. Воспоминания о муже отдалились, стали стертыми, смутными и не такими болезненными. Марина думала о разговоре с Люсиндой. Ей всегда казалось, что семейная жизнь подруги была вполне счастливой. Впрочем, так оно и было. Супруги нашли вполне приемлемый для обоих способ сосуществования. Вот только для Марины он был неприемлем. Превращать брак в деловой контракт казалось странным, неправильным. Если из отношений ушла искренняя любовь, то никакими деловыми контрактами невозможно заткнуть зияющие эмоциональные пустоты. От таких отношений веяло морозным холодом, таким, что никакие пляжи Испании или Франции не помогут согреться. Но, что же делать? Как жить иначе?

– Сеньора, – послышался за спиной голос капитана, и Марина обернулась, – когда отплываем?

Она окинула взглядом палубу, еще помнящую тепло босых ног юных танцоров. За правым бортом «Морской звезды» виднелась вереница небольших изящных яхт, замерших у причала в ожидании своих пассажиров, что проводили время на выбеленном солнцем пляже, в уютных кафе на набережной. Где-то там, за несколькими рядами пляжных зонтиков раскинул свою террасу бар «Морской черт». И Марине даже показалось, что легкий ветерок доносит до нее гитарные переборы…

– Не сегодня, Санчес, не сегодня, – ответила она с задумчивой улыбкой на губах. Капитан кивнул и отправился на нижнюю палубу.

После семи вечера ноги сами понесли ее на берег к уютной хижине морского черта. Чем ближе был прибрежный бар, чем громче звучала ритмичная музыка над площадкой перед террасой, тем громче стучало сердце в груди, тем быстрее шагали ноги по нагретой за день солнцем дороге.

Марина села за единственный свободный столик на террасе, решив стаканчиком «мохито» успокоить нетерпеливое сердцебиение, сдерживая почти непреодолимое желание растолкать толпу любопытных зевак и снова увидеть танцующую пару, так эротично, так чувственно покачивающих бедрами в такт музыке. Под перестук барабанов и дробные переборы гитар толпа перед террасой притопывала на месте, пританцовывала, отбивала ритм ладонями, взрывалась одобрительными возгласами. Но что происходило в центре круга, было не видно.

– Я думал вы не придете! – прозвучало над головой и второй стакан с «мохито» опустился на стол напротив. Марина подняла глаза и встретилась с взглядом черных, как маслины глаз. Мигель улыбался.

– Я решила, что будет обидно отплыть, так и не освоив все основные движения бачаты, – ответила она, не сдержав ответную улыбку. – А почему ты не танцуешь?

Мигель отодвинул стул и сел напротив. Сегодня на нем были шорты и демонстративно рваная майка, в модные прорехи которой так эротично просвечивало голое загорелое тело.

– Решил отдохнуть. Там сейчас Хуанита зажигает со своим парнем.

Марина удивленно приподняла бровь.

– Со своим парнем? Я думала это ты – ее парень.

– Я ее старший брат. – Мигель отпил «мохито» и снова посмотрел на собеседницу. – Беда с этой девчонкой. Глаз да глаз нужен. Слышали, как часто ей кричат из толпы зрителей «чикита!»

– Я не понимаю по-испански. Что означает «чикита?»

– Красотка! Хуанита любит кокетничать и кружить головы парням. Она ж не понимает, глупышка, что можно нарваться на какого-нибудь придурка. Вот мать и отпускает ее только со мной.

– А тот, что сейчас танцует с ней, не придурок?

– Нет, Хорхе хороший парень, но я все равно не позволяю им долго танцевать друг с другом.

– Почему? Ты сам сказал, что он хороший парень. – Разговор забавлял Марину, добавлял приятную терпкость к «мохито».

– Бачата слишком чувственный танец. Может так разгорячить кровь влюбленных, что и не остановишь! Сбежит еще проказница со своим Хорхе. Мне мать точно тогда голову оторвет.

– Ну, тогда пошли танцевать, чтобы не упускать из вида твою шаловливую сестричку, – предложила Марина, отставляя в сторону стакан с не успевшими растаять кубиками льда на дне.

Она ни на секунду не поверила в сказку про младшую сестру. Но какое ей дело до их отношений? Ей безумно хотелось как можно скорей с головой нырнуть в томные волны музыки, почувствовать прикосновение его теплой ладони к своей спине, вдохнуть терпкий запах его кожи, утонуть в бездонном черном омуте его глаз. Мигель неспеша допил свой коктейль и поднялся из-за стола, протягивая руку Марине.