Евгений Москвин - Лечение водой

– Да. Помогу. Обязательно. Конечно.

Тут он вдруг чувствует: как же приятно рассказывать ей… он испытывает такое облегчение и… «Она сама позвонила мне! Не я…» И он будет рассказывать и дальше. А Оля слушает и изредка задает вопросы, но он ощущает ее полную поддержку и тепло. Такое доброе – и насколько ему теперь лучше.

Ее голос – такой захлёбный. Он словно оберегает и холит……………………….

……………………………………………………………………………………….

– …Знаешь, когда я вижу фотографию Кафки… на его книгах. Там же всегда почти одно и то же фото… Со мной что-то происходит, Оль. Что-то очень странное – я представляю… это странно – будто через его фото вся тягучесть прозы проходит. И вся жизнь… не одного человека, а всех.

– Я не так-то много читала… – робко замечает Оля. – Но Кафку – конечно. Это, можно сказать, мой любимый писатель.

– Мой тоже! «Процесс» – мой любимый роман.

– А мне нравится «Замок».

Пауза.

– Знаешь… мне самой не хватает нацеленности, я думаю.

– Которая есть у меня?

– Да. Конечно. Стать писателем… так тяжело.

Косте так льстят Олины слова. Он думает: «Ну вот, а я еще себя таким маленьким чувствую… все время».

Он произносит:

– Нацеленность… ее, мне кажется, не хватает и… – со значением останавливается.

– Кому?

– Меркалову, Оль.

Ну извини, я не живу с тобой и не вижу всего этого, – тотчас… нервный укол в груди.

– Кость, я согласна с тобой, что надо пробиваться, конечно.

– Вот именно что. Именно! К большой цели идти. Ну ты помнишь, я говорил. Еще и давно.

– Да. Ты часто это говоришь. И я прекрасно понимаю. Мне и самой не нужно многого.

– И ты не представляешь… Какое отчуждение у меня вызывает!.. Когда мне начинают навязывать какую-то иную позицию.

– В смысле, что деньги – это главное?

– И про это – тоже, да. Именно, – Костя посмеивается. – Мне ведь так часто пытаются навязать! И просто удивительно, как отражается на людях, если они вдруг попадают в зоны, где не действует… хм… логика денег. Они ведь самые простые вещи перестают понимать! Если что-то идет вразрез с обычной жизнью, мозг людей… он делается неповоротлив, Оль. Даже странно, насколько… понимаешь?

– Да, понимаю. Но это естественно.

– С одной стороны, да, а с другой… это и естественно, и нет, в то же время. Вот я занимаюсь необычным делом – так принято считать. Я – в необычных зонах. Но в них полно самых обыденных вещей, которые люди с легкостью поняли бы. Я встаю, мне нужно раскачаться, приняться за работу. Но как только они слышат, что это не приносит денег… они сразу перестают понимать. У них будто что-то отключается в голове! Зачем я тогда это делаю? И как это может быть главным. И хоть челюсть сверни – все равно им ничего не докажешь. У них будет только агрессия.

– И девушки тебе точно такие же попадались? – спрашивает Оля.

– Возможно, да… – отвечает укол Костя. – Ну я говорю в том смысле, что… сейчас мне, может быть, кажется именно так, но тогда мне так не казалось. Что из-за этого…

не складывались отношения, – но он не договаривает этих слов. А произносит только:

– …но я знаю, что ты не такая, Оль. Ты сама ведь сказала…

ну извини, я не живу с тобой и не вижу всего этого

– Конечно.

– …Но я все-таки хотел тебе еще другое сказать! – начинает вдруг опять разворачивать Костя (и чувствует эту капельку – говорить, говорить, чтоб сближаться, сближаться с ней как друг еще теснее!) – Не о девушках – просто о людях, Оль! Просто о людях! Вообще поведение их сразу меняется. Когда они перестают тебя понимать. Да не только поведение – вопросы, вопросы даже, Оль!.. Осуждение, как именно они его выражают, слова – все становится так легко предугадать.

– Я понимаю, ты прав совершенно. Но сейчас ведь такой подход ко всему.

– С одной стороны, да, но… мне кажется, дело не в том, какое теперь время.

– А в чем?

– Ну я имею в виду… Эти необычные зоны всегда существуют. При любой жизни. Только составляющие меняются, наверное… А выше эти зоны, потому что… ну, просто я ведь прекрасно понимаю людей, которые меня не понимают. И чем они живут. Но ты знаешь, я вообще хотел сказать тебе… нет лучше способа, чтобы ничего не понять в жизни, как судить о ней с помощью денег. Нет лучше способа не увидеть сути. Да это же самый простой подход, Оль! Если бы не было денег, не было бы этого телефона… не было бы квартиры… моей, твоей… и так далее, неважно. Но разве в этом смысл…

Он резюмирует: это самый легкий и очевидный подход; он несет в себе только желание обладать тем, что вокруг видишь; пользоваться вещами.

«Как странно! Мне не хочется даже смягчать и вуалировать – что я делал со всеми другими девушками. Почему? Что это со мной?» – он сам не может поверить в свою абсолютную искренность – такого еще никогда не было. До этого он никогда не заявлял так напрямую – когда его очередная пассия хотела «узнать его получше». Оля полностью понимает его. И какое искреннее облегчение от этого.

«Это потому, что я не хочу отношений… а с другой стороны, я так искренен, что… – горячий укол в мозгу… – Нет-нет, я хочу только дружбы, я уверен…» Горячие искры, смертельная усталость. И свет лампы над столом заливает мозг. Это так приятно.

– Такой подход – что все решают деньги… это и есть потребительское отношение к жизни.

– Ты так повторяешь, будто я с этим спорю. Я согласна, – искренне произносит Оля. Она действительно согласна с Костей.

– Я понимаю, да… я просто знаю, что… когда ты там даже говоришь, что ты бы пошла на две работы… ну ты же что-то говорила подобное… – у него все укол зависает, затаивается внутри… – это не от того, что ты там хочешь… много зарабатывать. Ну ты понимаешь меня…

– Да.

Он тихонько выдыхает… вдруг ощущая успокоение. Впервые за много дней. И теплота от Оли, от глубины ее голоса…

Вдруг странное чувство… он будто старается посмотреть в умозрительную темноту, которая там, за Олиным голосом; на другом конце провода. И это приятно, но ничего не видишь… только вслушиваться в ее детский, холящий голос. Захлёбная интонация. А ее лицо… оно уже очень красивое, никакой «выцветшей красоты». Но он не может ясно представить черт.

– Но главное!! Главное, Оля!!.. – у Кости что-то нервно заклинивается в душе. – Я тебе говорил о предсказуемой реакции? Вот кто мои слова услышит, скажет: какой я наглости набрался! Как у меня язык поворачивается? Я же сижу у матери на шее.

– Не знаю, я, например… Мне в лабе будут всего-ничего платить… И я сознательно пошла на эту работу – чтоб стать ученым. Я могла бы заниматься как бы… абы чем. И получать за это кучу денег – но смысл?

– Да… Слушай, а ты сейчас там только стажируешься?