Ольга Фандорина - Ложная реальность

Вскоре дома всё было готово. Кухню наполнял аромат свежесваренного кофе, в коробке ждала своего часа большая пицца, а сладости в вазочках так и притягивали взгляд. Даже кошка в ожидании гостьи нетерпеливо носилась по квартире, роняя на пол серые шерстинки.

– Рыбка, а ну отойди, – сказала я, устремляясь на звук домофона.

Пару минут спустя, после традиционных объятий и шуток насчёт долгого подъёма на шестой этаж, подруга вынула из сумки две бутылки «Гаража».

– Пиво? – я встретила небольшие лимонно-жёлтые ёмкости настороженным взглядом.

– Нееет, ты что! – Лена скользнула в тапочки, которые подходили только её миниатюрным ножкам. – Слабоалкогольный напиток. Идеально, чтобы расслабиться и не опьянеть.

Это оказалось правдой. Беседа, которая поначалу текла весёлым ручейком, постепенно превращалась в бурлящий фонтан. Коробка из-под пиццы стремительно пустела, а горка конфетных и вафельных обёрток росла.

Раньше на дружеских посиделках я говорила, в основном, о работе и творческом процессе. Влюбившись, я заинтересовалась отношениями подруг с их мужчинами и предпочитала слушать, анализировать и сопоставлять.

– Лен, твои отношения с Сашей – лучший пример для меня, честно, – сказала я, поворачивая на свету почти пустой бокал.

– Может, потому что они начинались не как отношения парня и девушки?

Лена гладила устроившуюся у неё на коленях Рыбку, а я вспоминала историю шестилетней давности – как знакомые пригласили Лену и её подругу Настю в кино на очередного «Перевозчика», как Саша, планировавший остаться дома, всё-таки пришёл, как он и Лена больше полугода общались в компании и как потом сблизились.

– Помню-помню ту Настину фразу на твоей стене в контакте: «Бесят парни, которые не решаются сделать первый шаг».

– Ну! – Лена широко улыбнулась, и ямочки на щеках проступили отчётливее. – Саша мне после этого написал, что я ему нравлюсь. Ну и вот… Пять лет вместе.

– А пока вы общались только в компании, Саша делал какие-то намёки, жесты? Может, движениями и мимикой выдавал себя?

Лена задумчиво покачала головой.

– Не помню, давно это было. А что?

– Я насчёт Андрея. Кучу всего уже прочитала о невербальных знаках. Вторжение в личное пространство, поворот носков в мою сторону при разговоре, волнение – всё это есть. И по гороскопу мы прекрасно друг другу подходим.

Подруга хитро прищурилась.

– Наверное, ты и про годы рождения узнала?

– Ну конечно! Тоже всё сходится.

– Веришь в это?

Я побарабанила по золотистому ободку кофейной чашки.

– Не то чтобы. Но эти милые глупости вдохновляют, согласись?

– Ещё как! Кстати, у тебя вон кофе закончился. Хочешь погадать?

До Лениного предложения я не гадала на кофейной гуще и не представляла, как это делается, но подруга только рукой махнула.

– Да просто смотри. Что видишь?

Я вгляделась в скопление чёрных крупиц.

– Весёлый смайл, букву «А», единицу, сердце.

– Вот и ответ!

Мы в один голос расхохотались. Пусть и шутливое, гадание обнадёживало и веселило, а вкусная еда и напитки дарили ощущение праздника.

С близкими подругами всегда так: если уж занесло в любимую тему, то остановить поток информации очень сложно. Разговорившись, я поделилась с Леной историей, услышанной от коллег, – про бывшую невесту Андрея.

– А ты не думаешь, что он просто боится? – спросила Лена. Рыбка согласно мяукнула, и я улыбнулась.

– Боится?

– Ну да. Разочарование и страх перед новыми отношениями – это естественно. Это у тебя всё впервые и на чувства не накладывается отпечаток прошлого.

Я откинулась на спинку дивана. Лена была права. В последний раз я сильно влюбилась в подростковом возрасте, но те переживания давно отболели и сгорели. Конечно, мне было проще, чем Андрею…

– Может, тебе самой сделать первый решительный шаг?

…и сложнее тоже.

– Я постараюсь, правда, – пообещала я подруге.

И вот в день последнего в учебном году дежурства я подошла к Андрею, стоявшему у информационного стенда. От страха и волнения хотелось сбежать из учительской, но упрямство и решимость будто приковали меня к полу.

– Вы помните, что предлагали пересечься в Германии?

– Естественно, – закивал Андрей. – У меня есть ваш номер, так что договоримся, будет время.

– Тогда как насчёт совместного коктейля? За наш прекрасный тандем.

Напарник резко повернулся и округлил глаза:

– Вы что, я же не пью, я за рулём.

– Я имела в виду молочный коктейль.

Он покачал головой.

– Нет, Олеся Владимировна. Сожалею, но нет, – и вышел из учительской с неловкой и виноватой улыбкой. А я никак не могла взять в толк, почему тоже чувствую себя виноватой. Я ведь не сделала ничего плохого и предосудительного. «Боится», – вспомнила я Ленины слова. «Будет время», – сказал Андрей. Да, пожалуй, в этом был смысл.

На планёрке накануне лета Андрей выступал с больным горлом. После первых же звуков у меня сжалось сердце. Я представила, как краснеют и напрягаются связки в горле Андрея, какой острый ком впивается изнутри в гортань, раня и мешая говорить. После отказа напарника от коктейля я слегка отошла в тень, но подарок на окончание учебного года всё-таки принесла, на всякий случай. Недомогание Андрея решило дело.

Ближе к вечеру я зашла в его кабинет и с широко распахнутыми глазами и влажными подрагивающими пальцами протянула Андрею брелок – грифона, миниатюрную копию одного из стражей Банковского моста в Петербурге. Он лежал у меня почти год с последней поездки в северную столицу, и я так и не нашла для него хозяина. В итоге он нашёлся сам – и абсолютно естественно.

– Вот, это вам. С окончанием учебного года, – улыбнулась я. – Ну и, учитывая всё, с пожеланием здоровья.

Грифон был принят искренне и ласково, с почти мальчишеской открытостью.

– А, Банковский мост! Я был там. Мы с коллегами ездили.

И от улыбки этого человека мне стало тепло и радостно.

31.05.14. Я и мама поехали в Заельцовский парк, но застряли в пробке до самого вечера. Я дико испугалась, потому что пропустила практически всё дежурство. Вышла на остановке и побежала в лицей со всех ног, а когда прибежала, столкнулась с Андреем на повороте. Я ожидала, что он будет меня ругать, но вместо этого он обнял меня и приободрил. Сказал, что всё в порядке и он справился сам. Потом мы с ним стояли обнявшись на несуществующем четвёртом этаже и смотрели на пролёт лестницы.

– Обещаю, что не буду слишком часто красть вас у иностранцев, – произнесла я тихо.

– Да я и не против, чтобы вы меня украли.

На следующий день он снова обнимал меня, но уже в учительской. Шептал на ухо:

– Нам стоит перестать так встречаться. Может, поужинаем?