Стас Колокольников - Эстетика бродяг

Я понаблюдал, как мой веселый друг, облобызавшись на остановке с длинноногой брюнеткой, сел в автобус, и бесцельно пошел вниз по проспекту.

Ближе к вечеру я забрел к отцу в офис. Он допоздна торчал там со своей любовницей, за сдельную оплату она подрабатывала у него еще и секретаршей. Отец давно не жил с моей матерью, у него была другая семья, и мы мало общались. Чаще это происходило, когда мне что-то было нужно. Помогал он не охотно, но помогал. Он не жадничал, просто ему не нравилось, как я живу. Он считал, что я разгильдяй и неудачник. Так оно тогда и было.

− Мне нужна квартира на неделю, − устало развалившись в кресле, кусая яблоко, говорил я.

− А что с твоей? − без интереса спрашивал отец.

− Хозяин решил жениться и попросил съехать в двадцать четыре часа. Я уже съехал, − честно глядя в глаза, выложил я.

− И где ты теперь?

− Еще пару деньков могу у друзей, а дальше не знаю.

− Позвони вечером, − без энтузиазма предложил отец. – Может, что-нибудь придумаю, но не обещаю.

− Хорошо. Может, я и сам что-нибудь придумаю. У меня хорошая работа, есть немного денег, − врал я. − Но чтобы так быстро найти квартиру, нужно переплачивать. Так что только на неделю.

Я точно знал, квартира где-нибудь есть, куда отец водит свою секретаршу. Они любил загулять всей фирмой, где числилось всего два сотрудника: он и она. Чем занималась их фирма, я лишь догадывался, но деньги у них водились. Впрочем, отец редко ссуживал крупные купюры, предпочитая выгребать из карманов всю мелочь и ссыпать мне, как нищему на паперти.

Пока разговаривали, отцу позвонила вторая жена. Я безучастно слушал, как он, не краснея, врет, что важные дела задержали на работе. Я посмотрел на секретаршу, она мило улыбнулась. Приятная женщина, у самой муж и двое детей. В моем отце, я так полагал, её привлекало то, что привлекает всех женщин − мужественная самостоятельность, искрометное чувство юмора и недюжинные сексуальные возможности. Три качества, которые определяют мужскую неотразимость.

− Ужинайте без меня. Приеду поздно, − закончил отец и положил трубку.

После этого разговора настроение у всех поднялось. Мы почувствовали себя одной командой, клубом лгунов. Теми, кому сходят с рук надувательства лишь потому, что они делают их с душой.

Отец послал меня за вином, а сам закрылся с секретаршей. Я неспешно прогулялся в супермаркет напротив и вернулся с целым кулем закусок и вина. Когда мы сели втроем выпивать: я, мой отец и его любовница, меня охватил восторг. В голове зазвучала музыка − целый симфонический оркестр. Я готов был поклясться, что видел нас со стороны. Мы торжественно восседали, как мифические герои, которым нет дела до простых смертных. Нам не надо было взывать к веселым божествам смеха и праздника, они сами спешили разделить с нами трапезу.

Я резал сыр, наливал вино и мечтательно улыбался.

− Что у тебя за работа? − хитро спросила секретарша.

− Очень ответственная, − поддержал я игру. − Слежу за процессами.

− Какими?

− Разными. Зависит о положения на рынке. Долго объяснять.

− И сколько получаешь?

− Не меньше вашего.

− Чего ты там несешь? − вмешался отец, глядя на меня, как удав на кролика. − Лучше скажи, всю жизнь собираешься бродяжничать?

− Не знаю, − зачем-то честно ответил я.

− Ты посмотри на него, я уже сомневаюсь, что у нас с ним какие-то родственные узы, − нахмурился отец. − Скорее всего, он родился от ветра.

− Перестань, − сказала секретарша. В ней возмутилась мать. − Разве не видишь, как вы похожи?

− Я вижу только то, что ему нравится валять дурака. И думать, что в этом заключается весь смысл жизни.

− А в чем же он заключается? − подал я голос.

− В том и заключается, чтобы научиться самому брать всё, что тебе нужно от жизни. А не ждать, пока кто-нибудь принесет на блюдечке.

− А почему бы не подождать, если я уверен, что принесут?

− Потому что настоящие мужики так не делают! − стукнул по столу отец.

Я помолчал, понимая, что нет ничего глупее спора с возмущенным отцом. А потом миролюбиво проговорил, соврав:

− Да, пожалуй, ты прав. Тут я с тобой согласен.

− Принеси-ка еще вина, – потребовал отец

Мы пили вино, пока я не надоел им. Они вызвали такси и куда-то поехали. Но перед тем как тронуться, не справившись с накатившей волной отеческой сентиментальности, отец вручил мне несколько мятых купюр. Десять бутылок вермута с распродажи − сразу посчитал я и помахал сладкой парочке вслед.

Теплый вечер долго кружил меня по дворам, паркам и тихим улочкам, увлекая в меланхоличное пространство одиночного возлияния, пока с тремя бутылками вина я не постучал в знакомую дверь.

Шао был артист, и, возможно, даже хороший. Я его знал, как музыканта, он пел в местной рок-группе «Теплая трасса». Особых вокальных данных для панк-рока не требовалось, и он справлялся, даже особо не стараясь, хотя это занятие позволяло ему вести образ жизни, о котором мечтали многие бездельники − секс, выпивка и рок-н-ролл. Конечно, как рокер и актер, имея кучу поклонниц, Шао был обязан поддерживать репутацию бабника. Прошло пару дней, как его жена уехала в другой город по делам, а он уже сидел на кухне в компании с молоденькой блондинкой.

− Алёна. Стриптизерша, − представилась она.

− Слава. Бражник, бродяга, − кивнул я.

Блондинка была симпатичная, такие работают на Хью Хефнера в «Плэйбой», живут свободно, водят разные знакомства и мало о чем тужат. Очарованная скорее не талантами хозяина квартиры, а его харизмой, Алёна была готова продолжить знакомство поближе и остаться на ночь. С тремя бутылками вермута я пришелся кстати. Только мы чокнулись стаканами, другой посуды в доме не водилось, как короткими трелями залился междугородний звонок, заставив Шао подпрыгнуть.

− Да, любимая. Всё в порядке. Сижу, пью чай, играю на гитаре, − докладывал трубке Шао. − Один. Никого нет. Скучаю, конечно.

Держал он трубку так, словно через неё можно было заглянуть в дом.

Мы с Алёной глазели друг на друга с нескрываемым интересом, и даже немного потрогали друг друга лапками, как две обезьянки, встретившиеся на одной ветке. Шао прикрыл дверь в коридор, где он разговаривал, показав знаками, чтобы мы молчали и не двигались.

Со двора доносились голоса двух женщин. Мы сидели и слушали их.

− О, господи! − восклицала одна. − Он просто чудовище!

− Чудовище! − вторила другая. − Это еще не то слово! Он хуже! Хуже! Таких, как он, сразу после рождения топить надо!

− Да! И надо же он еще врал, что не женат. А у самого двое детей.

− Мерзавец! Он обманывал всех! Он обманывал тебя!

− Своими оправданиями он довел меня до истерики, я не могла придти в себя до утра!

− Подонок! Когда ты меня с ним познакомила, он показался мне милым, но позже я поняла…