Любовь Здорова - Дела житейские. Сборник рассказов

Леонид с Таисией, как сидели, разинув рты, так и остались сидеть, соображая, кто такой Павел Иванович Лаптев. Федор не торопил, спокойно ожидая реакции родителей невесты на имя жениха. За то время, что они соображали, он успел полюбоваться рисунком домотканых половиков, разостланных на некрашеном, белоснежно-чистом полу, красивым, хорошо сохранившимся старинным комодом, полным хрусталя, поразглядывал себя в трюмо, стоящем наискосок у окна, и конечно, обратил внимание на пышную кровать, покрытую мягким пледом, с горой разнокалиберных подушек, виновницу теперешних событий. Хозяин опомнился первым. Сдерживая себя, он спокойно снял руку жены со своего тощего колена и встал. Таисья, видимо, совсем отупев от полученной информации, желания выдать дочку замуж и от незнакомого имени, только спрашивала, удивленно глядя на мужа:

– Лень, а кто это, а? У нас здесь вроде такого человека нет.

– Есть, – рявкнул на нее Ленидушко и уставился побагровевшим лицом с налитыми кровью глазами на свата.

Федор, глядя на перекошенное от гнева морщинистое лицо, стал успокаивать:

– Леонид Иванович, держи себя в руках. Если будешь так волноваться, то недолго и в ящик сыграть. Никто силой Лизавету замуж не тащит. Не захочет, не надо, пусть ждет принца.

Приказав Таисье накапать в стакан валерьянки, он стал обмахивать его подвернувшимся под руку полотенцем. Напоив мужика лекарством, сидели, молча, дожидаясь, пока тому полегчает. Не утерпев, Таисья спросила:

– Федь, растолкуй мне, кто этот Павел Иванович? Где живет?

Леонид опять задвигался, но Федор махнул на него рукой. – Сиди уж, дядя Лень, молчи и успокаивайся. Павел Иванович Лаптев, это бывший Очипок.

Теперь на Таисию напал ступор. Она молчала и только смотрела на Федора глазами полными слез.

– Ну, что вы так расстроились? Из-за чего? Чем Пашка хуже того же Васьки? Не пьяница, не бабник, не бомж – имеет свой дом, не тунеядствует. Конечно, он не олигарх, не новый русский, так и дочь ваша не принцесса. Извините за прямоту, что-то мало желающих, на ней жениться, а годики уходят, да и слава за ней нехорошая, как шлейф тянется. Внучков вам опять же хочется, так пусть уж они в законном браке родятся, чем неизвестно от кого. – Федор встал и начал ходить по замысловатым рисункам на половиках, поглядывая на настенные часы. – Вот, вы в истерику впали, а вам радоваться надо, что человек нашелся, которому ваша дочь не просто мила. Он хочет соединить с ней свою жизнь, завести семью, родить детей.

Леонид, успокаиваясь, внимательно слушал Федора, признавая в его словах правду. Услышав про детей, слабо запротестовал. – А про него говорят, что он не способный…

– Кто говорит? Говорит тот, кому лишь бы что сказать. В общем, так, уважаемые, я думаю, надо спросить и саму невесту, что она думает на счет замужества?

Разлохмаченная, Лизка появилась в дверях избы. Она плюхнулась на стул, на котором только что сидел Федор, не заботясь прикрыть толстые бедра.

– Ну, что, Лизавета, замуж хочешь?

Лизка уставилась заспанными, неумытыми глазами на спрашивающего:

– За тебя что ли?

– Я женат, а вот сосед мой заинтересовался тобой и хочет жениться.

Лизка наморщила лоб, вспоминая соседей Федора. С одной стороны жил Очипок, а с другой – блаженная Еленушка с матерью.

– Очипок что ли?

– Почему Очипок? Павел Иванович Лаптев. Так, ты согласна?

Лизка медленно соображала.

– Серьезно? Не шутишь?

– Какие шутки? – Федор сделал важное лицо. – Все очень натурально. Если ты не против, сегодня придем свататься. Отец с матерью дали добро.

При этих словах Ленидушко, не спускавший с дочери глаз, дернулся и, подскочил на стуле.

– Вот если бы не ты, Федор, а другой человек пришел, я не за что не согласился бы, а раз уж так, то мы с матерью согласны. Приходите. А ты закрой ляжки, бесстыдница.

– Я понимаю, Леонид Иванович, – Федор обнял мужика за плечи, – я все понимаю. Конечно, жаль с единственной дочерью расставаться, но можно и не расставаться. Пусть молодые живут у вас. Им будет хорошо и вам не скучно. Ты подумай над моими словами, а пока я с вами прощаюсь до вечера.

Терпения жить у Леонидовых Пашке хватило до весны. Он не мог больше выносить ленивую и ненасытную в сексе Лизку и до тошноты занудливого тестя. Светлым пятном в его памяти осталась только теща, от которой он не слышал ни одного плохого слова. В начале апреля, когда все спали, он взял узелок со своими скудными пожитками, припасенный заранее, и отправился в отчий дом, где сразу же затопил печку. Утром прибежала жена, которую он не впустил, и она, усевшись на ступеньки крыльца, принялась выть на всю улицу. За ней следом прибежала теща. Сколько она не убеждала Пашку вернуться, сколько не уговаривала, обещая горы золотые, мужик был непреклонен. В конце концов, от него отступились, и Пашка снова зажил самостоятельной, спокойной и свободной жизнью. А в Лизкин пристрой опять стали заглядывать бедолаги, ища любви и утешения. Не был исключением и Васька.

Надежда считала Новый год самым главным праздником в своей жизни, кроме дня рождения конечно. Ей было неважно, придёт кто-то в гости или нет, стол, накрытый по-праздничному, всё равно красовался в доме. Так в их семье повелось издавна, так было и у Нади.

Новогодний стол трудно представить без шампанского и мандаринов, а у Нади без холодца. Готовить его научила бабушка. Кто пробовал, сразу же просил рецепт, но его в семье хранили и берегли.

Поставив вазу с мандаринами в центре, и, оглядев закуски, сервировкой осталась довольна. Особенно аппетитно выглядел холодец, отдающий чесночком и ещё чем-то едва уловимым, с веточкой укропа в центре. Поправила две еловых, пушистых лапы, стоявших в банке с водой на краю стола и опустилась на диван.

Тишина, полумрак, печь, отдающая теплом, настраивали на мечтательно-лирический лад. Так случилось, что замуж не вышла. То ли из-за характера, то ли ухажёры не вызывали пылких чувств, от которых сносило бы крышу, предложения она отклоняла. Надо сказать, что женихи находились и теперь, но чем дальше убегала юность, тем кавалеры казались всё скучнее и однообразнее. Правда, был один, который заставлял трепетать её сердце, но смущало то, что он на шесть лет был моложе, поэтому она не спешила давать волю чувствам. Вспомнилась сегодняшняя с ним встреча. Наслаждаясь ясным зимним утром, Надя шла из магазина с полной сумкой продуктов, он догнал её на своём внедорожнике. Распахнув дверку, весело предложил:

– Садись, подвезу, чего зря ноги бить.

Он не стеснялся одаривать её вниманием, правда, делал это слегка неуклюже. То букет цветов оставит на крыльце, то коробку конфет, молча, положит ей в сумку, а недавно, на тридцати пятилетие принёс телевизор – плазму, хотя она его не приглашала. Парень был заметный, о нём мечтали многие деревенские девчата. Да и как о таком не мечтать. Высокий, широкоплечий, он походил на крепкий молодой дуб. Работал водителем на большой машине с фискаром, вывозил из лесных делянок лес – долготьё на местную лесопилку, был на хорошем счету. Усевшись на мягкое кожаное сиденье, Надя взглянула на улыбающегося, пышущего здоровьем парня, и тоже улыбнулась. Исходившая от него энергия, заряжала оптимизмом. Странное дело, солнце начинало светить ярче, снег блестеть сильнее, проблемы исчезали.