Любовь Здорова - Дела житейские. Сборник рассказов

– Не работаешь сегодня?

– Отгул взял…

– Зачем, если не секрет?

– Никакого секрета. – Степан весело рассмеялся. – Женюсь. Сегодня свататься буду. Решил, что в этом году высватаю невесту, а в Новом свадьбу отгуляю.

Наде стало не по себе. Она зарделась, как кумач, и чуть не крикнула: – Как женишься, а я? – но спохватившись, до крови закусила губу.

Степан смотрел на дорогу и радовался, слегка кивая в такт музыке. Когда она ступила на ступеньку своего крыльца, спросил:

– До встречи в клубе?

Она не ответила, и он помчался дальше. Выкладывая продукты, плакала, не чувствуя слёз. Они текли солёные по лицу и губам, капая на руки, на пакеты с яблоками и виноградом. Проревевшись, решила, что надо устраивать личную жизнь, пора обзаводиться мужем, и принялась за хозяйственные дела. Растопила печку и поставила на плиту кастрюлю с овощами для салата. Проверила, застыл ли, накануне сваренный, холодец.

Подойдя к окну, Надя залюбовалась крупными снежинками, медленно

оседающими на одеждах редких прохожих. В темноте, разбавленной светом фонарей, освещающих территорию возле клуба, разглядела высокого человека, привалившегося к забору. Уж не Лёха ли Кащеев тут торчит? Вот ещё дурак-то, Господи прости, мысленно перекрестилась Надя.

Сегодня, когда она занялась приготовлением новогоднего салата «Оливье», с глазами ещё мокрыми от слёз, к ней в дом ввалился Лёха, благоухая винными парами. С ним они жили на одной улице и когда-то учились в одном классе. Остановившись посреди избы, без предисловий заявил:

– Ты всегда меня презирала, а я вот, тебя люблю.

Сказал и сник. Длинный, острый нос уныло повис над верхней короткой губой, на которой топорщились редкие рыжеватые усики. Надя удивилась:

– Почему презирала? Скажешь тоже.

Лёха встрепенулся.

– Тогда давай вместе жить. Таньку брошу…

– Ты рехнулся? С какой стати…?

– В Новогоднюю ночь чудеса случаются…

– Случаются… – Надя покачала головой. – Зачем женился, если жена не мила?

– Мать женила, – Лёха плюхнулся на диван. – Давай, помогу чего…, вон, картошку почищу.

Не успела Надя ответить, как дверь распахнулась и на пороге возникла мать Лёхи.

– Вот они, голуби. Ты что это, бессовестная делаешь, а? Своего мужика не нажила, так чужого решила заграбастать. – Визжа и брызгая слюной, бабка ринулась на оторопевшую Надежду. – А ещё учительница, бессовестная. Как только земля таких блудниц носит…

Лёха прижал к себе мать, пытаясь закрыть ей рот. Вырываясь из объятий сына, старуха рвалась в бой.

– Опоила она тебя что ли? У тебя жена, вон, моложе и красивше в сто раз…

Продолжая сдерживать разъярённую мать, парень крикнул:

– Не люблю Таньку, зачем женила?

Пришедшая в себя от оскорблений, Надежда скомандовала:

– А ну, пошли, вон, отсюда, уроды.

– Это, кто уроды? – Завизжала бабка, – это мы уроды? А ты кто? Распутница, гулящая девка, тьфу на тебя…

Надя спокойно подтвердила:

– Да, моральные уроды, и убирайтесь из моего дома.

Вспоминать об этом было противно.

***

В сельском клубе Маня Захарова, была душой коллектива. Весёлая, заводная, в меру строгая, она была сценаристом, режиссёром и инициатором всех праздничных программ. К встрече Нового года коллектив подготовился во всеоружии. Решено было сделать костюмированный Бал Маскарад, и без карнавального костюма в клуб не пускать никого. Так и объявили в округе. Даже выпустили Новогодний листок – молнию, где крупными буквами о своей задумке оповестили население:

«Кто хочет гулять на празднике, наряжайтесь в карнавальный костюм».

Высматривая, куда бы подвесить самодельную гирлянду из цветной бумаги, Маня заметила:

– Придут бабульки в маскарадных костюмах, добро пожаловать, а нет, так пусть дома сидят, телевизор смотрят.

– Правильно, Маня, – откликнулась Ленка Степанова. – Нечего бабкам тут сидеть. Сплетен потом не оберёшься. Только и смотрят, кто с кем танцует, да, кто кого целует…. – Она прыснула смехом. – Представляешь, придёт Воробьиха в костюме бабы Яги…. Вот умора-то будет.

– Ты сама-то что выбрала? – смеясь, спросила Маня.

– Цыганкой буду. Нагадаю Стёпке Дюжеву дальнюю дорогу и казённый дом.

– Зачем? Ты ему лучше вечную любовь нагадай с Надеждой Ивановной.

Ленка резко ответила:

– Вот ещё. Он дурак слепой. Не видит, кто его на самом деле любит.

– А кто его любит? Поделись. – Маня лукаво прищурила свои чёрные глаза – вишни.

– Не могу, – смутилась девчонка. – Чужая тайна.

– Ладно, – отмахнулась Маня. – Придёт время, узнаем.

Кинозал, освобождённый от стульев, где уже стояла ёлка, распушив зелёные

ветви и обдавая всех ни с чем несравнимым запахом хвои, был заполнен смехом и молодостью. Парни и девчонки вдоль стен расставляли столы и стулья, принесённые из школьной столовой. Было решено закуску и вино, каждый принесёт из дома. Столик рассчитан на четырёх человек. Оглядывая зал, ёлку и людей, Маня заключила:

– Вроде всё, теперь по домам. Соберёмся снова в двадцать два ноль, ноль.

Увидев, вошедшего Степана Дюжева, в расстёгнутом нараспашку овчинном полушубке, пышущего энергией и здоровьем, Ленка, подмигнув Мане, стала выбивать чечётку и звонко пропела:

– Наш Степан красив, могуч,

Тучи разгоняет,

А вот любит, кто его,

До сих пор не знает.

– Ты что ли знаешь? – Он громко засмеялся. Голос у него был особенный. Не у кого такого не было. Когда он начинал говорить, то умолкали все, слушая дивный бас. Неважно было, что он говорил, интересно было, как. Тембр его голоса варьировал разными оттенками, переливаясь и рокоча. Он перехватил Ленкину руку и, притянув девушку к себе, переспросил: – Так кто меня любит?

Маня, улыбаясь, похвалила:

– Тебе бы, Степан в цирке с гирями выступать. Знатным Ильёй Муромцем будешь. Надеюсь, не передумал? Сценарий не меняется?

– Нет, всё в силе.

Нарядившись в костюм загадочной феи, захватила корзинку с закусками, без пяти в десять Надя отправилась на Бал. Возле клуба толпился безкостюмный народ, пытаясь проникнуть в заманчиво мигающее гирляндами и гремящее музыкой помещение. Но два здоровых и сердитых гренадёра безжалостно пресекали все попытки, сверкая пиками и саблями. Войдя в фойе, Надя тут же увидела русского богатыря Илью Муромца в блестящих доспехах. Стоя перед зеркалом, он придирчиво оглядывал доспехи из фольги, поправляя палицу, привязанную к поясу. Окладистая чёрная борода придавала ещё большую солидность всей фигуре богатыря.

Оставив пальто в гримёрке, девушка вошла в сверкающий и поднимающий настроение Новогодний зал с красавицей ёлкой. Маня указала ей стол.

– Расставляй еду, а вино попридержи, как бы ни стырили. Моя сумка под столом. Да, маску на лицо надень.