Павел Отставнов - Не насилуй берёзку, Человек!

Вначале папа Ушел… Так же невозмутимо, не жалуясь на жуткие боли, оделся сам во всё чистое, как для последнего боя, и…

А мама умерла на моих руках, строго мне наказав-«поругав»:

– Ох, смотри у меня! Смотри за женой и детьми, теперь на тебя их оставляю!

И есть теперь почти всё в моей жизни, но не хватает… «ругани» -заботушки мамы! Это же, как надо было любить, чтобы так «ругать», как будто сердце мамино за меня разрывалось!

Да, трудно нам без такой «любви-ругани», но жизнь идет и уже проходит… Но мне не страшно, ведь Там уже все родственники, папа и… И мама со своей «руганью»!

И на Том Свете, я прижмусь к тебе, дорогая, близко-близко-Душа-к-Душе, и передам:

– Как же я соскучился… «Ругай» меня, мама, вечно!

В день своего 60-летия стал считать, сколько освоил основных инженерных специальностей. Досчитал до 11… А еще подспециальностей куча… А еще: металлург электронно-лучевых установок высшего разряда, электрик – высший допуск… И слесарь – тоже с хорошими руками, сам монтажи проводил…

– Ненормальный? – обоснованно спросят. – Зачем так издеваться над собой?

Попробую объяснить…

Доводилось ли вам менять работу? И не хотел… и всё устраивает… и ты всех устраиваешь… Но – бац: «перестройка»… «конверсия»… «реформа»… «дефолт»… «оптимизация»…

И прочее «высоконаучное» объяснение организованного хаоса, чтобы под «планов громадьё»: тырить, тырить, тырить…

И на этом «обосновании» тебе перестают платить: «Тут такое Великое Преобразование – а ты мелочишься! Не стыдно?»

А, кушать хочется? Так иди, меняй работу, переучивайся на другую инженерную специальность…

Сидели вы каждый вечер до полуночи с вузовскими учебниками, чтобы поутру как-то выполнять ответственные задания?

Да? И я сиживал, и самостоятельно переучивался… И отдавал годы жизни…

Вот и посчитаем:

– переход на другую работу – год жизни минус;

– если это связано со сменой специальности – минус два-три (столько здоровья улетит);

– мирная смена государственного строя – минимум пять лет своей жизни отдай;

– революция? Десять-пятнадцать лет унесут бесы, если сразу не пустят тебя «в расход»…

Сложим все потери… Сколько лет жизни осталось?

Жалко годы золотые, добро бы всем счастье принести, а так кто-то на твоём горбу, да в рай!

Может быть, не надо нам терпеть, доводить до крайности? Рушить затем всё до основания… и снова всё восстанавливать… и снова терпеть… И вновь до основания…

Писателю, главному инженеру, конечно, дает это знание техники, жизни и людей, но не до мазохизма же… Да и здоровье растворяется!

– Короче, Павел, не напускай туман… – скажут. – Чего предлагаешь?

Ясно мне, что те «руководители», у которых каждый год «самые-самые ново-новейшие реформы» – не руководители, а сказочники. Пусть книжки пишут под названием: «Никогда не было и вот опять!». И сами пусть их читают.

А нам нужны Руководители в общем, спокойном, достойном и справедливом нашем Пути. Как и завещал П.А.Столыпин!

Не шуточки это, друзья, когда у человека нет возможностей для осознания, развития и работы по его таланту! Когда всё случайно, дёргано, на грани выживания…

Богопротивно это, и это не отмолить Вам, «дорогие», очень для нас дорогие, «руководители»… Исправляйте делом!

Кто не может исправить? Освободите место. Идете сами, спокойно в… в прошлое!

А нам надо жить и работать.

Жизнь коротка – надо успеть сделать своё, предназначенное нам с рождения!

(Министерство среднего машиностроения СССР – управление атомной отраслью)

Конечно, друзья, всех «нас учит семья и школа». И меня, конечно, тоже!

Но затем попал в УПИнститут и «крышу» снесло (подробно безумства расписал в «Прощай, Похерония!») … И несло все пять лет «учёбы»… Но!

Но инстинкты оставались… И главный – самосохранения, заставлял бросать (на день) все детские радости (вино-девушки) – и готовиться к экзаменам.

Голова была пустая – знания заходили туда без труда… На время экзамена!

И «сдавался» неплохо. Настолько неплохо, что к завершению «учебы» насобирал оценок «хор./отл.» в дипломе на хороший выбор работы.

Выбрал без раздумий: «Где больше платят!» А платили больше – в «оборонке». Туда и подался «мученик науки»!

Сомнения стали закрадываться, когда меня «проверяли органы». В Москве, больше месяца…

А когда зашел под величественные своды «почтового ящика» (секретным предприятиям и институтам присваивали номера для открытого названия) – окончательно понял: «Попал, сокол, в сети!»

Суровые нравы: посты охраны, подписки «низя_ничаго_а_ежли_ты_чаго_то_того!!!» – окончательно испугали «юношу со взором горящим»!

И когда назвали Темы, по которым надо работать, я взмолился:

– Братцы, простите самозванца, я совсем ничего не знаю-умею!

Старшие товарищи усмехнулись:

– Ты только учись – научим!

И я стал учиться: и день… и даже ночью. Боялся, что выбросят за ворота? Да, но и интересно стало!

Ребята, сложная, но важная и новая, неизведанная Задача захватывает… До творческого вдохновения первооткрывателя!

Чуть стал что-то понимать – отправили на Объект, практиковаться.

Город с Объектом носит номер «65» и располагается среди прекрасных челябинских озер.

Идиллия, но очень военно-мобилизованная: охрана границ жестче, чем государственной; внутригородские проверки на каждом шагу…

Встретил меня благообразный и интеллигентно-вежливый старичок. Этот мой куратор по Объекту: сводил в пропускно-режимное, сопроводил в гостиницу, провел первичный инструктаж, дал советы…

И на следующий день мы поехали на Объект.

Ну, что вам сказать про Объект?

А ничего не скажу… Меньше знаете – крепче спите! А узнаете, сколько там «ядрени» готовят – спать не будете совсем! Но!

Но, все же, успокойтесь и знайте: пока такие Объекты работают – войны глобальной НЕ будет!

Бессмысленна та война с таким количеством «ядрени»!

На Объекте нас проводили в зал, на оперативку, усадили на стулья у очень длинного стола. Все, человек тридцать, сидели и ждали…

Вдруг зашел капитан и командирским голосом прогремел:

– Товарищи!

Все, вполне гражданские, повскакивали с мест, а в зал бодро зашел… генерал!

Сел во главу стола и… и поехало! Без болтовни и охов-вздохов! Строго по делу!

Капитал зачитывал пункты прошлого протокола, а ответственный вскакивал и докладывал: что сделано, или, честно, что не…

Генерал сразу обсуждал, затем принимал решения: давал указания, поощрял, наказывал… Да, прямо на оперативке даже увольнял – и несчастный уходил с понурой головой!