Анна Князева - Самоубийства. Суициды ради денег, криминал

– Александра, вы заслуживаете того, чтобы жить, – выдвинул мне Иван вердикт, – несмотря на то, что происходит с вашими родными, да, их выбор причиняет невыносимую боль… поверьте, я знаю, но – пожалуйста, живите.

– Ваша жизнь – это же не застиранный половик, – объяснила мне Екатерина, – которым только ноги вытирать. Она стоящая, понимаете? Ваша жизнь нужна и вы – нужны. Я могу только мечтать о такой маме, как вы.

– Спасибо, родные! – сказала Александра, уже было, собравшись уходить, но сзади её обняла Екатерина.

Иван быстро взял нож и проткнул ей сердце, после чего группа с её ключами пришла к ней на квартиру и расчленила заживо её сына и дочь. Группа на сегодняшний день цела и невредима…

Мир, даже в солнечный день, кажется серым без оттенков. Не за что зацепиться. Итог: мне 48, я никто, не уважаю себя, не знаю, куда идти и что делать. Хочу умереть, но не суицидно, а хитро, например, от COVID, инфаркта или инсульта, желательно до весны. Не вижу никакого выхода. Чувствую себя обузой, но так откровенно подставить жену и детей не могу – они от этого не смогут оклематься. Я много делал в жизни того, за что называют сволочью, но суицид – крайняя степень сволочизма.

Полномочия в этом городе у меня малы, да и не уважает меня никто. Послужить верную службу от безысходности я был готов любому здесь, но со мной никто и водиться не стал. Земельный кодекс тоже становился учебником истории России. Связывать одно событие с другим многие вообще не могли.

Мне – 48. В конце девяностых закончил филфак, потом защитил диссертацию. Мечтал быть писателем, даже написал и издал книгу. В 35 завёл семью. Жена – маленькая красавица и умница, двое детей. Работал, последние годы делал бизнес.

Судьба отвалила мне довольно много: неплохую, вроде бы голову, ощутимую помощь родителей, умницу – жену, хороших детей, дом. Но всё, как говорится, не в коня корм. Всё то, что у меня есть, я, по сути, выбросил на помойку: учёба не пригодилась, 30 лет писательства ушли в пустоту: единственную книгу прочитали от силы 10 человек, наследство я бездумно промотал, ничему толковому не выучился. Ко всему пять лет назад тяжело заболел – ревматоидный артрит: три года зимами кричал от боли, летом через боль пытался работать. В прошлом году отказали почки. В этом году рухнул небольшой бизнес, в который были вложены последние деньги, вернуть которые, даже частично, невозможно. Тут же стала отказывать налаженная жизнь и появилась откровенная нужда. На этом основании – депрессия с заглядыванием в суицид.

Сейчас сижу на нейролептиках, панические атаки прекратились, но чёрное небо надо мной так и висит. Газетный шлейф событий до сих пор не решал мои вопросы о высоком, идти мне до сих пор было некуда. Я ощущал страх голодной смерти и ломку от того, на что меня подсадили чисто суицид мне и сделать. Взяться за ум в моей ситуации день за днём я не мог, так как при том предполагалось, что я совершаю суицид для остальных, как жертва, очень ответственно и кропотно. Подавлять свои даже самые злейшие страхи мне было всё сложнее и сложнее. Я начал бояться, что сорвусь на убийство. Халявный комплексный массаж у медиков был малым, что мне нравилось по сей день. Однако сегодняшний день массажа был для меня сюрпризом: там меня ждали уже семеро, чтобы со мной поболтать.

Я не стал с ними оставаться и выбежал прочь… Следом за мной, помимо них, увязалась рыжая кошка и, обогнав меня, начала мне показывать куда за ней бежать. Психиатры в белых халатах, опасаясь слёт соседствующих зависимостей нейролептиков, мне назначенных, бежали за мной, крича: «Дорогой Дмитрий! Дорогой Дмитрий! Подождите!» Мне очень захотелось напиться и врезать на эту облаву, но кто меня бы поддержал? Очень мне знакомо по личному опыту то, что, когда все блага, которые достались в подарок от жизни, оказались «не в коня корм», и такое душевное состояние, когда мир кажется абсолютно черным, и чувство собственного ничтожества… Учеба мне, кстати, тоже не пригодилась в этой ситуации, а ушло на нее немало лет. Я рассчитывал скорость побега сбалансированно и врачам было несколько обидно стоять от одышки без меня.

– У меня мужа нет, детей иметь практически 100% не смогу, во всяком случае, я врач! – возобновила одна из них за мной погоню. Это не утешает, а говорит честно мне о том, что я в полной заднице.

И бегкт они за мной, останавливаясь, и бегут…

– Пожалуйста, не говорите «я никто» – Вы любимое Божье дитя! – кричат они мне вслед…

Я, кажется, начинаю понимать, зачем нам испытания – это действительно проявление Божьей любви, а не желания уничтожить и наказать. Честно, если бы мне кто-то сказал эту для христиан неоспоримую истину раньше, он бы встретил мое не слишком довольное выражение лица с закатыванием глаз. Нам с медиками, похоже, нужны испытания, потому что книжные премудрости, увы, не шибко доходчиво усваиваем, в голове они не задерживаются надолго. Только на своей шкурке. Это я опять же про себя в основном, а они сами за мной следуют. Прошло два часа, а я все ныл им на зло: «я никто, я ничего не стою…» Я теперь понимаю, что все это надо было ценить! Как мне в этот момент было кайфово! Вы говорите «ничего не добился» – ну и зря! Я приобрел бесценный опыт прожитых лет, причем отрицательный опыт – это тоже опыт. И тем более бесценный! А за мной ещё и толпы мне завидующих.

О болезнях… Не знаю, наверное, это очень тяжело, когда что-то постоянно болит… У меня еще, думаю, этот жизненный опыт впереди, так как врачи могут это и четвёртый час продолжать. Мы пробежали так уже тринадцать остановок разной долготы. Я даже вспоминал, как к текущему пришёл: пробовал подобрать какие-то лекарства, болеутоляющие, противовоспалительные для облегчения болезни. И мне на это всё вопрос: «Вы на диализе?» Неприятно, но тоже дает возможность поддерживать почки. Вообще я читал, многие святые болели и очень сильно болели в течение своей жизни, кое-кто и пластом лежал. Вот, например: «Старец Амвросий (Оптинский) постоянно имел какой-нибудь недуг: «то усиливался у него гастрит, то открывалась рвота, то ощущалась нервная боль, то простуда с лихорадочным ознобом и просто жестокая лихорадка».

И кстати – наступит весна, и я надеюсь, Ваше душевное состояние облегчится! Сейчас еще время такое противное, снег, холод, а вот появятся первые листочки – жизнь покажется немного другой!

Не желайте себе смерти! Кстати, возможно для Ваших родных тоже не зря послано испытание – помогать Вам, заботиться. Иначе – как они были бы способны состраданию научиться? Я понимаю, это и женщинам тяжело (мужчинам, наверное, еще тяжелее) – выговариваться, говорить с родными в такой ситуации, когда мы зависимы от помощи со стороны. Но прошу Вас, не закрывайтесь от помощи и сочувствия родных! Это и для них будет легче, если Вы будете открыты помощи, будете с благодарностью ее принимать. Для Вашей семьи – это тоже школа милосердия, между прочим!