Константин Стерликов - Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 1

– Что еще у них не так?

– Почти все! Начиная с расположения армий. Они естественно построены в наступательном порядке. Все стянуты к передовой. Они видимо даже не допускают мысли о сильном контрударе! На этом и будет строиться вся наша тактика. Пусть выступят – и сразу уже угодят в западню… У нас уже все готово! Яма для красного зверя вырыта… И ждет его яростного агонизирующего рыка! А здесь посмотри, даже в зоне прямой видимости заметны все их фатальные огрехи. Такое ощущение, что Красная Армия забыла, что такое маскировка – все цели на виду, особенно артиллерия! Не нужно много усилий, чтобы засечь другие огневые точки… А если произвести разведывательные обстрелы, вскроются те, которые мы не заметили! Они так уверены в своем успехе, что не удосужились что либо скрывать, стоят совершенно открыто, Мамаева орда! Это их и погубит.

– А если им все-таки удастся прорвать наш фронт? Силы там немалые сосредоточены… В марте они сумели остановить нас и даже отбросить назад!

– Сейчас все по-другому, Пауль! У нас новая техника. В марте мы потерпели поражение от удара советских тяжелых танков. Теперь мы располагаем орудиями которые пережгут их еще на подходе, как мишени на полигоне… Для уничтожения пехоты поступили новые реактивные минометы, которые производят на врага поистине устрашающее воздействие. Ну и плюс гордость Вермахта – танки, новые модели, которые будут настоящим сюрпризом для русских! Операция разработана блестяще. К тому же Манштейн и Козлов несопоставимые фигуры, как волк и ягненок…

– А армейский комиссар Мехлис? По нашим данным, он очень много сделал для Крымского фронта, добился поставок вооружений и пополнения дивизий. Навел порядок там, где все казалось уже безнадежным… Если бы не он, возможно в марте мы бы не проиграли эту партию! Любимчик самого Сталина! Это тоже не просто так…

– Он обыкновенный фанатик! Талмудист… Слепой и беспощадный. А война – это гибкость мышления и тактическая игра. Нестандартные решения. Он не такая важная фигура на нашем поле.

– И кто же тогда? Есть кто-то у коммунистов, кто сможет нам противостоять?

– Я думаю, генерал-лейтенант Львов, командующий 51 армией, возможно еще какие-то офицеры ниже рангом. У красных есть одаренные офицеры, способные на многое, которых они не замечают и не дают им развернуться из-за распухшей бюрократической системы. Но они одни уже ничего не смогут сделать, в общем настрое обезумевших масс. Они все обречены. Германский огонь очищения сметет из всех, без разбора!

Готовься к теплым уютным квартирам в Керчи! И ласковым волнам древнего пролива меж двух морей… А потом Тамань и сказочный Кавказ! Все падет к нашим ногам. Немецкий флаг будет развеваться над Эльбрусом! И след от ботинка солдата «СС» отпечатается на вершине снежного горного исполина!

– Так и должно быть! Второй раз мы идем на штурм этого проклятого полуострова! Никак он нам не дается… Словно заговоренный! Сгорающий, но встающий из пепла вновь!

– В этот раз все пройдет гладко! Даже очень гладко, как спуск на лыжах по горному склону… Удача на нашей стороне. Как и стратегический расклад. Все козыри у нас. У большевиков нет ни единого шанса!

– А потом? Опять будем уничтожать партизан? Эти гнойники появляются сразу, как только мы освобождаем земли от коммунистов…

– Партизаны? Это вряд ли… В смысле чего-то серьезного! Даже смешно. Русские не успеют ничего создать и подготовить. Наш удар будет стремительный, мини «Блицкриг», крымский! Они ничего не подозревают и несутся в атаку, и представить не могут, что приготовил им гений Манштейна…

В прошлый раз здесь и серьезной сети подполья не было. Так, мелочь… Я полагаю, нам вообще придется скучать какое-то время. Или как обычно отлавливать евреев, кто еще там остался после 41-года! Настройся на праздничную волну, Пауль! Германский дух и безупречная боевая машина идет вперед!

В сумрачной комнате для допросов, где за столом по центру восседает майор НКВД, стоит тяжелая атмосфера усталости и безысходного тупика. Сизый папиросный дым курится чуть ли не туманом под потолком… Статная грозно темнеющая, фигура майора зависает как культовое восточное изваяние в благовонных курениях… Внушая страх и благоговение. Где-то в углу суетятся расторопные помощники.

– Давай следующего! – раздраженно бросает майор молодому лейтенанту, – Сколько их еще на сегодня? Штабелями с фронта шлют… Что там все, с ума посходили? Перестали воевать? Саботажем и заговорами занялись? Подрывной деятельностью? Нам расхлебывать эту грязь…

Лейтенант проворно исчезает за дверью и вскоре на пороге появляется конвой, ведущий крупного человека лет 40—50, с нашивками полковника.

– Арестованный Верушкин доставлен! – рапортует лейтенант, вытягиваясь в струнку, – разрешите писать протокол?

– Да… Хорошо, – цедит сквозь зубы майор, ища бумаги на вошедшего, – садитесь, товарищ полковник, побеседуем!

– Благодарю, – арестованный проходит и присаживается на табурет у стола, – я могу узнать, что происходит?

– Я и сам бы хотел это знать. Все так начинают! Не понимаю, что такое, почему я, это какая-то ошибка… Просто так к нам никто не попадает! Уж поверьте, тем более с фронта!

– За мной преступных действий нет. Меня вытащили сюда прямо из окопа, толком ничего не объяснив. Может просто клевета, лживый донос?

– Разберемся… – шелестит бумагами майор, – Если чисты перед Родиной – извинимся и отпустим на волю. Если нет, будете отвечать по всей строгости военного времени! Значит так… – майор открывает папку, перебирая документы, – Верушкин Федор Алексеевич, 1897 года рождения. Полковник, 320 стрелковая дивизия. Начальник химических войск 51-й армии. Отзывы один лучше другого… И что же Вы нахимичили, дорогой Федор Алексеевич? Что скажите?

– Не знаю… что Вам сказать! Я выполнял приказ. Обстановка была сложная. Я принял решение, единственно разумное в данной ситуации. При сильной плотности огня противника мы остались на позициях. Но никто не отступил… Мы удержали этот участок фронта.

– Да, вместо наступления, вы остались на месте… – вздыхает майор, читая найденную бумагу, – Вы мало что проявили преступную нерешительность, но и создали угрозу для прорыва противника и окружения наших войск в районе Кой-Аксана. Подставили под удар всю линию фронта! Это очень серьезный проступок, Федор Алексеевич! Почти измена…

– По-другому было нельзя! Я берег людей от бессмысленного уничтожения под бешенным артиллерийским огнем врага! Атака была невозможной, в голой степи, полегли бы все! Нужна была поддержка наших батарей… А они молчали!

– Берег людей? Надо же какая отеческая забота! Аж слезу вышибает… А Вы не забыли, что мы на войне находимся, и здесь, случается умирают? А, полковник?