Светлана Чехонадская - Теория выигрыша

В 2008 году диагноз Павла стал ему известен, и он начал готовиться к смерти.

Вначале, правда, верил в чудо, трепыхался, пил какую-то черную смоляную гадость, купленную за огромные деньги, и ему полегчало, но потом все стало очень плохо, голову заволокла муть, и сил уже не было ни на действия, ни на мысли.

Только один раз, ранним утром за месяц до смерти, этот человек неохотно заглянул в пыльные провалы прошлого: тихонько постоял в палисаднике родительского дома, потом первый раз прочитал в потрепанной книжке без обложки: «Я проснулся на мглистом рассвете неизвестно которого дня», выпил первую бутылку водки после победы в литературном диспуте, первый раз поцеловал жену, первый раз ее ударил, пролил яростные слезы отчаянья, а потом – тихие слезы смирения, прошел босыми ногами по дорогам обычной судьбы – и неожиданно осознал, что самое яркое воспоминание его жизни – это история любви к нему одной студентки, чье имя он забыл навсегда.

Эта мысль очень удивила Павла. Будь он здоров, он, возможно, придумал бы этой мысли какое-нибудь красивое продолжение, вывел бы из мысли мораль, превратил бы ее в историю, а потом и поплакал бы над ней – как плакал когда-то над невыносимой обольстительностью мира.

Но болезнь уже съела почти весь воздух в его организме: сил не хватило. Воспоминание о крупной навязчивой девушке кануло без следа, он не стал ни развивать свое открытие, ни тем более что-то выяснять о ней, он даже имени ее не вспомнил.

И уж конечно, умирающий Павел никогда не узнал, что от любви навязчивой девушки его избавил Гитлер.

В утро, следующее за сексом на полу, Верка выехала из дома пораньше. Все в ней бурлило от новых ощущений. Она женщина! Вокруг сияет розовым светом весна, сочатся сладким соком деревья – и Верка так же сочится сладким соком, и набухает, и становится липкой, как леденец.

Она ехала в техникум и все представляла: вот Павел войдет в аудиторию, такой черноволосый, такой большеглазый, их глаза встретятся, и они за секунду переживут вчерашнее. Переживут во всех подробностях, переживут еще слаще и как бы снова соединятся…

Как хорошо любить!

– Какой ужас, – тихо сказала женщина, сидевшая у окна, другой женщине, сидящей напротив. – Неужели это правда?

– Мой зять работает в милиции, – значительным шепотом ответила другая. – Они вчера всю ночь дежурили! И было три знака на стенах.

– Ай-я-яй!

Первая отчего-то сильно разволновалась и даже полезла в карман за валидолом.

– Да-да, – подтвердила другая, как бы намекая, что валидол – это вовремя. – Их очень много. Говорят, что у Васичевых… – Она совсем понизила голос и даже посмотрела по сторонам, а потом наклонилась поближе к своей собеседнице. – Говорят, что у Васичевых сын – из этих. И даже вроде как ихний главарь…

– Боже!

– И каждое двадцатое апреля они собираются где-то в подвале, а потом рисуют эти знаки на стенах… И знаете, как их можно отличить от обычных людей?

– ?

– Они бреют головы, – торжественно объявила другая и выпрямилась.

Наступила пауза, только дробно стучали колеса.

– Но с другой стороны, эти ведь тоже… Не сахар… Они везде… Куда ни посмотришь, особенно в искусстве. Вы титры смотрели у фильмов? Фельдман, Кацман, одни «маны»…

– И «берги».

– У меня сосед – тоже из этих «манов». Два года как в Москве – и вот уже, пожалуйста, работает в музее. Заместитель директора. Не рабочий, обратите внимание. А заместитель директора!

– Рабочий! – прыснула другая. – Где вы видели, чтобы они были рабочими? Они в музеях, в кино, какие рабочие, что вы – издеваетесь?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.