Александр Медведев - Лирика Простуженных Будней

– Что? – отреагировал я недоумением и легкой улыбкой. Про себя я пытался понять, почему сотрудники Центра занятости решили, что география и коровы как–то связаны между собой. И что полученные мной в академии знания помогут мне качественно выполнять эту работу.

– Ну, вы же биолог…

– Вообще–то географ, – поправил я женщину. – Да и резать коров – это как-то…

– Не переживайте, – перебила она меня, – там сейчас все автоматизировано. Вам только кнопочки нажимать нужно будет.

Я продолжил вежливо бороться с абсурдом, сказав ей, что это не мое. Что такая деятельность ничуть меня не привлекает. А про себя представил, как после трудового дня встретился бы со своей подругой. И на ее вопрос «как прошел твой день» ответил бы: «сегодня семнадцать!».

Но мой отказ поему-то обидел работницу Центра занятости. Она с враждебной пронзительностью посмотрела на меня. И через секунду-другую процедила сквозь зубы: «Ты че, вегетарианец что ли!?». В тот день я покинул ее кабинет в статусе безработного. А после и вовсе попросил, чтобы они меня больше не беспокоили.

До зимы я почти нигде так и не поработал. А в феврале я устроился в фирму, которая занималась очищением линий электропередач от древесно-кустарниковой растительности. И уехал в командировку в Архангельскую область до весны. За проведенное там время я стал намного самостоятельней. Я чувствовал, как мои мечты взрослеют, когда орудовал триммером и бензопилой. Вечером мы возвращались из леса в нашу временную обитель. Это была съемная двухкомнатная хрущевка, пропитанная запахами пота и затхлости. Мы жили там ввосьмером. И все батареи с вечера до утра были увешаны мокрой от снега одеждой. От безумия меня спасал гашиш, который мы каждый вечер курили на крошечной кухне. На меня, как и на всех остальных, он действовал крайне успокаивающе. Однажды мы все сильно накурились. Ребята расползлись по своим койкам. На кухне остались только я и Женя – добродушный парень из Карельской деревни.

– А сколько у тебя было девчонок? – спросил он у меня.

– Нисколько.

– В смысле?! – не хотел он принимать мой ответ.

– У меня еще не было секса.

Женя какое-то время молча смотрел на меня, а потом предложил:

– Так давай мы тебе на проститутку скинемся!? В подарок на двадцать третье февраля!

– Не, спасибо! – я засмеялся каким-то благодарно-странным смехом.

– Да давай! Ты должен узнать, что это за ощущения!

– А что это за ощущения?

– Ну, – произнес он и задумался. – Там тепло и влажно.

– Как в тропиках? – съязвил я.

Женя засмеялся и сказал, что я странный. Потом он встал и пошел в туалет, повторяя вполголоса «тропики, блять, тропики…».

В середине марта я вернулся домой. И сразу же уволился. Мне неплохо заплатили. На эти деньги я мог прожить несколько месяцев. При условии, что не покину нашу с мамой хрущевку. Я решил, что еще не готов к самостоятельной жизни. Поэтому я стал наслаждаться отдыхом и весенним теплом. Так же я чувствовал, что внутри меня скопилось очень много любви. И мне было жизненно необходим кто-то, с кем бы я мог ее разделить.

Как-то в мае я гулял по городу. И встретил свою подругу Леру. Пару лет назад мы часто пересекались на вечеринках. Она сказала, что уже год как ходит на театральные курсы. И через два дня, у них состоится премьера спектакля. Она пригласила меня посмотреть на ее дебют. Я согласился.

Представление проходило вечером в актовом зале одной общеобразовательной школы. Зрителей было немного, человек тридцать. В основном это были друзья и родственники выступавших. Спектакль назывался «Профнепригодность». Это была комедия о людях, которые тщетно пытались заниматься тем, к чему у них не было ни малейшей способности. Спектакль длился сорок минут. После его завершения я подошел к Лере и высказал свое восхищение. Она обняла меня и предложила поехать на квартиру к одному из участников их актерской труппы.

Мы вышли на улицу. Она познакомила меня со своими друзьями. На двух машинах мы отправились к дому одного из них. Квартира, в которую мы вошли, оказалась приятно просторной и уютной. Нас было семеро человек. Пришлым был только я. Ребята показались мне приятными и импозантными людьми. Ни в ком из них не было и намека на надменность или пафос. Среди них был человек, который заинтересовал меня больше остальных. Ее звали Вика. Она была необычайна притягательна и элегантна. Особенно меня зацепила манящая фактура ее пухлых губ. И еще глаза. Непомерно большие и карие.

Мы пили пиво. Ребята много шутили. Мне нравилось осознавать себя частью их компании. Мы с Викой все чаще стали встречаться глазами. В эти моменты мое сердцебиение значительно усиливалось. Вскоре я обратил внимание, что Викин телефон постоянно принимал множество сообщений. Несколько раз ей позвонили, но она отклонила звонки. Ей это надоело, поэтому она перевела телефон в беззвучный режим и спрятала его в глубине своей сумки. А потом он неожиданно посмотрела на меня и спросила, что я думаю о сегодняшнем спектакле. Я ей ответил, что мне было приятно наблюдать за происходящим на сцене. Я отметил высокий уровень исполнения. Единственная критика, которую я себе позволил озвучить, касалась концовки спектакля. Мне показалось, что ребята перемудрили с финалом, сделав его чересчур сложным. Вика поинтересовалась, как бы я исправил эту часть. Я честно признался, что я профан в театральных делах. Тогда она спросила, как я вообще понимаю искусство. Я совсем недавно размышлял на эту тему. Я ответил, что искусство подразумевает собой перевод человеческих мыслей и эмоций в осязаемую, материальную форму. То есть книги, картины, или песни.

– И они не должны быть сложными?! – с ухмылкой уточнила она.

– Не обязательно, – ответил я. – Просто ноты и слова – всего лишь инструмент. Они общедоступны. И главная задача автора – поставить их в правильном порядке. Чтобы текст или песня зазвучали. И если ты наделен талантом это делать – появляется магия.

Вике понравился мой ответ. Она продолжала смотреть на меня с молчаливой улыбкой. Я чувствовал в ее взгляде симпатию. Потом мы все принялись играть в «Монополию». Я обанкротился первым. Около десяти часов вечера гости постепенно стали расходиться. Я увидел, как Вика встала с дивана и пошла в прихожую одеваться. Мое сердце замерло. Мне стало жутко от мысли, что сейчас мы с ней попрощаемся навсегда. Я отправился в коридор, чтобы напоследок посмотреть на нее. И Вика неожиданно спросила: «не хочешь меня проводить?». Я спокойно ответил, что для меня это будет несложно. Внутри я ликовал.

Во время прогулки мы мило беседовали. Я часто смешил ее. В ответ Вика легонько толкала меня в плечо. Я балдел от ее мимолетных прикосновений. Мы добрались до ее дома за сорок минут. В ее дворе кроме мусора я обнаружил скамейку, на которую мы и уселись. Я уже начал тешить себя мыслью, что это свидание. Однако, как только мы сели, она достала свой телефон и стала набирать сообщение. Затем она отправила его и повернула свою голову ко мне.