Надежда Серебренникова - Дети не помеха

– Не скажу, – его глаза смеялись, но лицо продолжало оставаться серьезным.

– Ерунда какая-то, – смешно сердилась мама. – И всё-таки мне кажется, интереснее не знать. Я не хочу.

Трехмерное УЗИ, которое нам должны были на память записать на кассету, было назначено на 15 января 2005 года. В этот день минуло ровно три года с тех пор, как мне дали номер Д-15012002 и я отправилась искать своих родителей.

Доктор, водя маме специальным прибором по животу, рассказывала и показывала на экране, где у меня сердце, где почки и прочие внутренние органы, а когда опустилась чуть ниже, папа, сидевший рядом на стуле, замер.

– Хотите знать пол? – спросила врач.

Лера живо отреагировала вопросом на вопрос:

– А вы его видите?

– Конечно, вижу, раз спрашиваю. Так хотите или нет?

Мама взглянула на Олега. Тот молчал. Видимо, решив придерживаться своего плана, он просто ждал, когда жена ответит «нет».

– Да! – радостно сказала она.

– Девочка, – с облегчением выдохнула доктор.

Лера снова взглянула на мужа. Тот молчал. Лицо его оставалось непроницаемым и по нему совершенно нельзя было понять, что он чувствует.

Продолжая водить прибором по животу, врач бормотала что-то вроде «погодите, погодите, я вам сейчас покажу, чтобы вы убедились», но я сочла, что это уже будет полное безобразие, и дала сигнал его немедленно прекратить.

– Нет, не могу, стесняется, видимо, девчушка. Закрывает ножкой.

«Длинной?» – хотелось уточнить мне. Но кто бы меня услышал… Оставалось только надеяться и верить.

Когда мои родители вышли из медицинского центра, часть дороги до дома папа молчал. Он не был мрачным, просто старался свыкнуться с мыслью, с которой пока дружил чисто гипотетически.

– Олег, это снова происходит? – наконец, прервала молчание Лера. – Тогда, с Гошкой, ты не разговаривал неделю, потому что он мальчик, а теперь – потому что Григорий оказался Маргаритой?

– Нет, на этот раз все в порядке. Девочка так девочка. Рита, говоришь? В честь своей бабушки? Ну, хорошо. Пусть будут Гошка и Маргошка.

Лера очень радовалась тому, что Олег, несмотря на желание иметь сына, адекватно воспринял известие о том, что их общий ребенок будет женского пола. И еще, несмотря на то, что, как ей казалось, ей неважно, кто у нее родится, я чувствовала, как она счастлива оттого, что у нее будет дочка. «Ведь как интересно: будет и мальчик, и девочка», – думала она. – Хорошо, что всё так сложилось. Спасибо тебе, ребенок!»

Да не за что, мам. Как говорится, всегда пожалуйста!

Вернувшись домой, первое, что сделала Лера – телефонный звонок.

– Бабуль, привет, это я, с днем рождения! Здоровья тебе, живи двести лет!

Вот это новость! У бабушки Риты сегодня день рождения!

– Да, и у меня есть для тебя подарок, – я расслышала протест на другом конце провода, мол, не надо никаких подарков, не трать деньги, они тебе нужнее. – Да не переживай, он не материальный, – успокоила ее Лера. – То есть пока не материальный. Я дарю тебе на твое рождение правнучку, которую мы решили назвать твоим именем.

– Что, правда? – громко удивилась бабушка.

– Чистая правда, – подтвердила внучка.

– Здорово, – восхищенно растянула та первую букву «о» из трех имеющихся в слове.

– Ну, вот, – подытожила Лера. – Жди летом в гости с подарком.

– Жду, жду, – отозвалась моя тезка-прабабушка. – И правнука моего не забудь.

– Конечно, привезу, куда ж я без него.

Мой будущий брат, взрослея, становился намного забавнее, чем был раньше. Помимо своего фирменного танца, который теперь начинался уже просто при одном только виде магнитофона, он стал закрывать ладошками лицо, когда понимал, что папа сейчас будет его ругать. Так он делал вид, что прячется, и его как бы нет.

А еще он недавно стал называть Леру мамой. Да еще так требовательно, что меня это иной раз просто возмущало! Когда ему что-то было от нее нужно, например, дать игрушку или включить музыку, он так говорил «мама!», что становилось понятно: исполнить желание необходимо немедленно. Да и вообще ни на шаг не отходил от нее, даже сопровождал ее в туалет и часто лез обниматься, а иногда и целоваться.

Однажды утром, провожая Олега на работу, Лера, показав на него, спросила Гошку: «Кто это?», и ребенок, недолго думая, ответил: «Папа». И льдинка в сердце моего отца стала таять.

***

«Сегодня днем спали с тобой рядышком на диване, и мне приснился сон, будто я родила тебе сестру – красивая такая девчоночка, голубоглазая, уже почему-то на детском стульчике сидит, несмотря на то, что только что родилась. Я тебя к ней подвела и говорю: „Вот, Гоша, это твоя сестренка Рита“. А ты в рёв, и она тоже плачет. Так и ревели хором на два голоса».

Эту запись мама сделала в детском дневнике. Она всегда обращалась в нем к Гошке. Надеюсь, мама заведет для меня отдельный дневник, а то получится, что ей придется обращаться к нам обоим. Я бы предпочла иметь свой собственный.

Я тоже должна была родиться в мае, как и мой брат, только недели на две пораньше. Я хотела бы его опередить, как он меня когда-то.

Из всех снов, что я отправляла, этот единственный остался у Леры в памяти. Мамин живот рос, и Гошка иной раз странно к нему относился. Бывало, подойдет с нежностью и гладит, а иногда вдруг мог шлепнуть и даже ущипнуть, словно ревновал.

Как-то Лера ездила в гости к своей подруге Наде – крестной маме Гоши, дочке которой исполнилось девять месяцев. Гошка сердился, не давал маме играть с девочкой и бил ее по руке.

– Вот это да… – сказала Лера подруге. – Что же будет, когда родится сестренка? Веселенькое же будущее меня ждет.

– Олег поможет. Он ведь завязал с пивом? – уточнила Надя.

– Зато развязал с водкой, – вздохнула Лера.

– Ничего себе, – покачала головой подруга. – И это во время беременности жены!

– Так он в моей беременности нашел одну хорошую выгоду, Надь: сам выпьет – а меня за руль. Давеча 8 марта сидели у родителей, и он снова за стопку. А я не хотела вести машину в тот день, так он сказал, что выпьет дома, по дороге купил бутылку водки и весь вечер сдерживал обещание, пока не уснул там же, где пил. Надь, у меня уже никакого желания нет к нему, не только из-за беременности, но и еще пьянок этих. Ладно бы друзья приходили, так ведь один! Был у него один друг, еще до того, как поженились, очень интересный, да с тех пор пропал куда-то…

– Мда. Вот тебе и восьмое марта…

– Я вообще этот праздник с некоторых пор с очень тяжелым сердцем переношу. Может, ты помнишь, но именно в этот день погибла моя беременная подруга Оля, от руки пьяного мужа. Она была моей кумой, ее сын Петька – мой крестник. Все произошло на его глазах.

– Да… Помню. Ужасный, нелепый и трагический случай.

– Не то слово – трагический. Я каждый год на кладбище езжу, сижу там и плачу. Счастье, что хотя бы дочку удалось спасти. Растет ее продолжение… Cамое ужасное, что мне Олег все больше стал Олиного мужа, Клима, напоминать. Особенно когда пьяный. Я имела счастье общаться с этим типом однажды и теперь ловлю себя на мысли, не попала ли в ту же ловушку. Очень уже похожи некоторые моменты.