Геннадий Ахмедов - Аномалия

– Да, собственно, ничего…

– А-а, тогда счастливо! – Обиженный старик сел в машину и укатал.

Грунтовая дорога, ведущая в Гадюкино, имела явные признаки того, что по ней ещё не так давно ездили. «Ну вот, – думал Фриц, – дорога есть, хоть и не асфальт, но всё же…». И она повела его через степь с оврагами и лесными островными урочищами. Однако уже через пару километров грунтовка стала сходить на нет, перешла в тропу, и вскоре затерялась в высокой траве. Фриц остановился в раздумьях. Внезапно поменялась погода, подул холодный ветер, небо затянули тучи, сверкнула молния, грянул гром и тут же хлынул ливень.

Ошарашенный такой переменой, немец рванул к ближайшим деревьям в надежде укрыться от дождя, промокший он забежал под крону огромного клёна, стоял и трясся от холода.

Прошло минут пять, ливень внезапно прекратился, так же, как и начался. Выглянуло солнце. Фриц повеселел, снял с себя одежду, выкрутил её, снова надел и двинулся вперед по мокрой траве.

На том самом месте, где его застал дождь, немец остановился. Теперь дорога явно делилась на три мало хоженые тропинки. Фриц пребывал в нерешительности, вспоминая, что в русских сказках такой сюжет не редкое явление. Но чтобы с этим столкнуться воочию… – Направо пойдешь, – бубнил он себе под нос, – Гадюкино найдёшь, налево пойдёшь…

Неожиданно справа пролетела большая птица, крикнула и исчезла. Это знак подумал Фриц, надо идти направо.

И тропинка повела его через степь, затем спустилась в овраг и потерялась. Выбравшись из оврага, Фриц увидел недалеко от себя, лесной массив, решил идти к нему. Но пройдя четверть часа, он не только не приблизился к лесу, а, казалось, отдалился. И стало понятно, что идти ещё долго. Наконец, войдя в лесную чащу – жуткую дубовую рощу с кривыми стволами, Фрица охватила оторопь, он осмотрелся, обнаружил звериную тропу и быстрым шагом пошёл по ней. Тропа повела немца снова кружить по степи, через овраги, балки и, пропала…

На горизонте ни одного населенного пункта, никаких признаков человеческой жизни, даже нет возделанных полей. Фриц брёл, сам не зная куда. Он остановился, передохнул и решил вернуться в начало своего пути, к асфальтированной дороге, но прежде к дубовой роще, затем к развилке троп, где его застал дождь.

Только вот немецкая логика чужда русским степям. Очень скоро Фриц понял, что сильно заблудился. Он попытался сориентироваться по солнцу, а оно спряталось за длинную цепь набежавших кучевых облаков. Наручные часы стояли. Положение, в которое попал немец, пугало его до трясучки. И вероятность того, что снова пойдёт дождь, радости не добавляло. От безысходности и усталости Фриц упал в высокую траву, лёг на спину и закрыл глаза. Вдруг, его пронзила тишина, покой и безмятежность – состояние, которое ранее ему не было знакомо, разве, что-то подобное было в детстве. Загремела симфония степных обитателей, солировал жаворонок, затем вступила пчела, кружась где-то рядом с ухом. В голову ударил дурманящий аромат трав. Сраженный немец, как на поле боя, признал свою капитуляцию, отдавшись стихии, провалился в бездну и мгновенно уснул.

А когда Фриц проснулся и открыл глаза, то увидел ясное небо с белой полоской от летящего самолёта и большого степного орла, парящего над ним. «И где это Гадюкино, – подумал он, – и как мне туда попасть? И почему снова эта птица, как будто следит за мной. Или охотится? Почему она кружится надомной, может, она приняла меня за труп?» Тут немца охватила паника, он вскочил и огляделся по сторонам. Кругом по-прежнему степь. Солнце давно прошло зенит. «Идти неизвестно куда в поисках этого Гадюкино – не разумно, – говорил себе Фриц, несмотря на потраченное время надо вернуться к началу и дождаться попутной машины».

Ещё несколько часов блужданий по оврагам и сухим балкам привели Фрица в незнакомый лес. Обессиленный, он упал под деревом. И пока немец лежал, наступил вечер, а с ним и темнота. Не то чтобы Фриц её не ждал, но время в этих местах текло не так, как в Германии, всё совершалось очень быстро и неожиданно.

«Нет никакого смысла, ходить ночью по полям и лесам, надо заночевать прямо здесь и на рассвете идти дальше» – убеждал себя Фриц. Никогда не попадавший в подобную ситуацию, он сидел на своём рюкзаке, опершись об дерево, и вспоминал дом, семью, русскую бабушку, которая почему-то очень, очень мало рассказывала ему про Россию. А о тех местах, где она родилась и жила, вообще никогда не говорила. Почему бы это, даже немецкий дед больше рассказывал про Россию, чем русская бабушка….

О, как же здесь тоскливо и одиноко…

Командировка. День второй

Перед тем, как устроится на ночлег, немец соорудил себе подстилку из тонких веток и травы, надел на себя пуловер, куртку и лёг спать, подложив под голову рюкзак.

Ночь он провёл беспокойно, засыпал и просыпался в испуге, – где-то хрустнет ветка от порыва ветра, то закричит птица, то жуткий холод…. И, только далеко за полночь Фриц устал бояться и крепко уснул в позе эмбриона.

Пробудился немец неожиданно, ранним утром по приказу внутреннего голоса. Он открыл глаза и увидел метрах в двадцати от себя волка. Серый стоял неподвижно и смотрел на Фрица. У немца захватило дух! Он робко осмотрелся, нет ли рядом других волков, потому что знал: одиночка не так страшен, как стая. Вокруг никого. «Хорошо, – думал Фриц, – теперь надо медленно встать и показать ему, что я выше и больше. Возможно, тогда он струсит и убежит». Немец медленно поднялся на ноги, поднял обе руки вверх, чтобы казаться ещё выше. В этот момент ему вспомнились кадры из советского фильма про войну, с криками «Hände hoch!».

– Geh, russischen wolf, – прошипел Фриц.

Волк попятился назад и кинулся удирать, но немец настолько был испуган, что этого не увидел. Он схватил рюкзак и бросился прочь сломя голову. И так, они неслись с бешеной скоростью в разные стороны друг от друга.

Остановился Фриц на грунтовой дороге, как её нашел, сам не понял, стоял перед огромной лужей, раскинувшейся справа и слева от него, и, тяжело дыша, с удивлением смотрел то на дорогу, то на лужу. Внезапно за его спиной что-то скрипнуло, он развернулся и увидел перед собой чёрную, как смола, лошадь, запряженную в телегу на четырёх деревянных колёсах с металлическим ободом – подводу, внутри неё и вокруг ни кого не было.

– Что бы это все значило? – подумал Фриц, – и что делать дальше?

Из леска метрах в пятидесяти от лужи выскочил пожилой мужчина маленького роста. Он бежал, двумя руками придерживая штаны, и издавал непонятные звуки. У подводы мужчина остановился, с растерянным видом застегнул ширинку и выпалил: – Твою мать, а я ду́мав, тебе тут ныма!

– Кого? – со смешанными чувствами спросил Фриц.

– Да табе.