Лора Брайд - Друидская любовь

Мариока надеялась, что ее семейная жизнь сложится иначе, но, к сожалению, ошиблась. До самых родов они с мужем спали вместе, но после рождения дочери все изменилось. Уже два месяца, отговариваясь срочной работой, Бирн возвращался домой поздно вечером, и спал в своем кабинете, якобы для того, чтобы не тревожить ее и дочку. Как будто она не понимает, что работа здесь совершенно не причем.

– Рика, в чем дело? Что-то случилось с малышкой?

Макбрайд бросил заботливый взгляд на кроватку, но дочка выглядела здоровой и крепко спала. Развернув жену лицом к себе и увидев в ее глазах застывшие слезы, он встревожился уже не на шутку.

Усевшись в кресло, Бирн усадил Мариоку себе на колени, и, нежно целуя, попросил:

– Рассказывай, что произошло, не пугай меня.

Она не выдержала и расплакалась, а затем, глотая слова и слезы, обреченно сказала:

– Я все понимаю, Бирн. Я растолстела, моя грудь напоминает вымя коровы, и пахнет молоком, а не духами. А Лаки такая красивая, такая утонченная. Конечно, я сделаю все, как ты хочешь. Это больно, но, ничего, привыкну. Лаки имеет право на компенсацию, ведь я украла тебя у нее.

Бирн был поражен до глубины души. Его любимая жена искренне считала, что он охладел к ней, и даже приревновала к своей лучшей подруге.

– С чего ты взяла, что делишь меня с Лаки? Как такая чушь могла прийти тебе в голову?

– Ты очень злился, когда уходил, и сказал: «Сейчас я выбью из этой девчонки всю правду. Пусть не надеется меня обмануть». Но я знаю, что ты никогда не ударишь женщину, а значит ты «выбивал» правду тем же способом, каким узнаешь все мои мысли. Лаки сама рассказала мне о нем четыре года назад.

Девушка говорила тихим монотонным голосом, полностью покоряясь воле мужа. С самого начала их совместной жизни она понимала, что человек, занимающий столь высокий пост в их клане, да еще намного старше по возрасту, будет руководить всеми ее действиями. И ей надо только смириться с этим, если она хочет быть вместе с ним.

– Я знала, что вы встречаетесь, но никогда не говорила ей об этом. А когда она перестала уходить по ночам, я подумала, что вы поссорились, и решилась пойти к тебе на Бельтайн. Конечно, я не обсуждала это с Лаки, но она всегда легко читала мои мысли, и сама назвала твое имя. Это был единственный раз, когда мы говорили о тебе. Я попросила ее уступить тебя всего на одну ночь, и она пошла на это ради своей лучшей подруги. Даже подсказала, что надо сделать, чтобы ты не прогнал меня и выполнил мою просьбу. Но она же не знала, что ты захочешь жениться на мне. Я тоже не могла такое представить, но с радостью ухватилась за твое предложение. После свадьбы я больше не общалась с Лаки, и ничего ей о нашей жизни не рассказывала. Да и не думаю, что она хотела бы о ней знать.

– Глупышка, – ласково произнес Бирн, вытирая ей слезы. – Моя любовь не зависит от веса и объема, для меня ты всегда будешь самой лучшей девочкой на свете. И запомни, ты не крала меня у Лаки. Между нами никогда не было любовных отношений, а если бы они были, то, несмотря ни на какую дружбу, Лаки не одолжила бы любимого мужчину. В ту ночь она помогала нам обоим, потому, что любит нас. И еще, чтобы ты знала, я попытался узнать у нее правду своим способом единственный раз, когда ей было восемь лет, и то безуспешно. Больше я никогда не прикасался к ней, ведь она для меня – внучка, а ты – любимая и единственная женщина.

– Но ты не спишь со мной после рождения доченьки, даже не целуешь меня, – смущенно шепнула Мариока, уткнувшись в плечо мужа.

– Катэйр сказал, что после родов лучше воздержаться два месяца, а я с ума схожу от желания, и взорвался бы на месте от одного поцелуя. Сегодня нашей малышке два месяца, и у нас все будет, как прежде, даже еще лучше.

– Тогда у меня не лилось молоко из груди.

– Лаки еще мало кушает, вот лишнее молочко и течет, – успокоил ее Бирн и, проложив цепочку нежных поцелуев по тонкой шее, склонился к налитой груди.

– Папочка тоже хочет попробовать пару капелек, – пробормотал он, слизывая молочный след и обхватывая губами сосок.

Острое желание пронзило Мариоку. Она негромко застонала и прижала голову мужа к груди. Но их столь увлекательное занятие прервал возмущенный плач ребенка. Бирн усадил жену в кресло, а сам достал малышку из кроватки и передал в заботливые руки матери. Дочка сразу успокоилась, уткнувшись в грудь.

– Ах, ты, ненасытный ротик, оставь хоть немного папочке, – шутливо попросил он, а Мариока счастливо засмеялась. Муж любит ее, у них все будет хорошо.

Бирн умиленно смотрел, как жена кормит их ребенка, и щемящая боль от обиды, что у него отняли наследника, потихоньку отступала. Значит не судьба…

Через час, когда они утомленные, но такие счастливые, лежали, обнявшись, разговор снова зашел о Лаки. Мариока спросила, о чем они так долго говорили, и Бирн рассказал о правнуке, которого двадцать лет считали погибшим, а оказалось, что родной отец попросту выбросил его из семьи, вбив себе в голову, что ребенок не от него. Услышав столь ужасные слова, Мариока негромко вскрикнула и испуганно посмотрела на дочку, лишь на секунду представив, что ее маленькую Лаки отдали незнакомому человеку.

– Бедная мать Алана, что она пережила. А Бернард, как он мог спокойно спать все эти годы? Да его убить мало за такие дела!

– Не знаю, что я бы с ним сделал. Возможно, и убил бы, – честно признался Бирн. – Думаю, Лаки этого и опасалась, поэтому наказала Берна сама. Врезала ему хорошенько, а потом еще и Ольсену позволила стукнуть его пару раз.

– Лаки всегда была справедливой и смелой. Никогда никого не боялась. А, знаешь, как она защищала меня в детстве? Нам было по восемь лет, когда мы впервые увидели друг друга. Ты привел ее в нашу комнату и сказал: «Лаки, это твоя новая подружка Мариока. Дружите и помогайте друг другу». И она очень серьезно отнеслась к твоим словам. Девчонки из нашей комнаты были старше на три года и постоянно меня обижали, отнимали игрушки и сладости, заставляли им прислуживать. Они хотели и Лаки подчинить себе, но получили такой отпор, что сразу от нее отстали. А когда она узнала, что девчонки все отнимают у меня, то решила проучить их, и стала натирать конфеты красным перцем. Хватило двух раз для того, чтобы все сладости оставались у меня. Я предлагала их Лаки, но она всегда отказывалась, ведь ей нечего было дать взамен. Только когда Стивен начал засыпать ее конфетами, мы стали делиться ими друг с другом. Лаки постоянно заступалась за меня, и это ужасно злило девчонок. Мне было почти тринадцать, когда они решили наказать меня за нашу дружбу. Очень унизительно и жестоко наказать.

Голос Мариоки слегка задрожал. Даже спустя столько лет она не могла забыть тот день.

– Узнав, что Лаки осталась на дополнительных занятиях, и не сможет им помешать, они схватили меня и повалили на кровать. Я вырывалась и кричала, но они были сильнее, и их было трое. Они раздели меня догола. Хэйли Линч – их заводила, привязала мои руки к спинке кровати и стала грубо мять грудь. Ее подружки никак не могли справиться с моими ногами, я брыкалась изо всех сил. Хэйли кричала: «Сначала мы научим тебя быть послушной, а потом покажем, что ты будешь нам делать. И никакая Лаки тебя не спасет. Она ненавидит „розовых штучек“, а ты сейчас ею станешь».