Артём Аргунов - Глаза души. Сборник духовно-философской прозы

– Да пошла ты!.. – в сердцах крикнул Пётр и с размаху всадил топор в росшую неподалёку сливу.

Круто развернувшись, он быстро зашагал к дому. Спустя минуту грохнула входная дверь.

– Придурок!.. – бросила ему вслед Анастасия, с трудом выдёргивая топор из ствола дерева. – Псих припадочный!..

Лёжа на кровати, подложив под голову руки, Пётр смотрел через окно на медленно проплывавшие по светло-синему небу то грязно-серые, то белоснежные облака и думал о собственной жизни. Он уже давно успокоился, от недавней агрессивности не осталось и следа. Сейчас ему скорей хотелось спать, нежели куда-то бежать и с кем-то драться. Да ещё обида на злую долю, подогреваемая нахлынувшими вдруг воспоминаниями, медленно наполняла душу.

В тот день был Витькин юбилей: двадцать лет. Посидев у него дома, отметив, они медленно шли по посёлку, разговаривая обо всём, что только приходило в хмельные головы, травили анекдоты и беззаботно смеялись. Их было шестеро молодых, здоровых парней: Витька, Макс, Егор, Жека, Валерка и он, Петька, которому всего через месяц должен был исполниться двадцать один год.

Когда их нетрезвая компания поравнялась с домом, в котором жила Настя, Витька вдруг остановился. Указывая пальцем в сторону калитки, он произнёс слегка заикающимся голосом:

– А здесь живёт наша красавица!.. Настёна!..

Парни одобрительно засмеялись. Улыбнулся и Пётр, которому уже тогда девушка очень нравилась.

– И она, – пьяно ухмыляясь, продолжал Витька, – как и все красавицы, вертихвостка!

При этих словах Пётр перестал улыбаться и напрягся. Но перемен, произошедших на его лице, никто не заметил.

– С чего ты взял? – спросил у Витьки Макс, его троюродный брат и лучший друг по совместительству.

– Не дала, да, Витёк? – предположил слегка веснушчатый Егор.

Пётр сжал кулаки и больно прикусил губу.

– Брось, Витёк, она тебе не пара, – сказал Жека, по привычке щуря левый глаз. Короля достойна только королева!..

Парни дружно загоготали. Не разделил их веселия один лишь Пётр, продолжавший крепко сжимать кулаки. Но этого вновь никто не заметил.

– Я не люблю ветреных красавиц, – отсмеявшись, заявил Виктор.

– Откуда знаешь, что Настасья ветреная? – спросил Максим.

– Видел… Своими глазами видел!..

Пётр побледнел. Его лоб покрылся холодной испариной, а на прикушенной губе выступила капелька крови.

– И что же ты видел? – загораясь живым любопытством, поинтересовался Егор. На его раскрасневшемся лице ярко обозначились веснушки.

– Расскажи, – тоненьким голосом попросил низкорослый Валерка.

– Видел, говорю, как она хвостом крутила… Неоднократно видел. То с Васькой в кино ходила, да на последнем ряду с ним сидела. А там, сами знаете, чем занимаются… Он пьяно хихикнул. – А то вон с Колькой-ловеласом к сеновалу бегала… Звёздочки, наверное, считать! – и он захохотал.

– Врёшь, гад! – сквозь зубы процедил Пётр, делая шаг вперёд.

– А так как у меня сегодня день рождения, – не расслышав зловещих слов друга, продолжил Виктор, – я хочу, чтобы она всем нам сделала подарок!.. Пускай станцует в голом виде, а затем подарит всем ночь любви!..

Он хотел ещё что-то добавить, но неожиданный удар в челюсть заставил его замолчать. Пётр был не в силах более себя сдерживать. Закипая от гнева, он наносил удар за ударом. Его мощные кулаки обрушивались на голову опешившего Витьки, заставляя ту болтаться в разные стороны. Когда Виктор попытался закрыть лицо рукою, Пётр резко вывернул её, впервые вынудив друга вскрикнуть, и, сделав подножку, повалил его на землю. Затем, обезумев от ярости, щедро сдобренной алкоголем, Пётр стал избивать ногами поверженного Виктора. Он бил молча, не проронив ни единого слова. Лишь шумно и учащённо дышал.

Первым пришёл в себя Максим. Набросившись сзади на Петра, он попытался оттащить его от брата. Затем к нему на помощь пришли Егор с Евгением. Втроём они с трудом оттащили взбешённого Петра от окровавленного Виктора. Пётр не зря считался самым сильным парнем на деревне. Поладить с ним порою было сложнее, чем с быком. Да и нрав у него был схожий с бычьим: такой же горячий, упрямый, готовый слепо идти напролом.

Виктору пришлось вызывать скорую. У него была сломана челюсть, вывернута рука, наколоты два ребра. И это не считая многочисленных ссадин и ушибов!

На Петра завели уголовное дело. У родителей Виктора оказался в городе друг – подполковник областной прокуратуры, который принял активное участие в следственном процессе. Суд признал Петра виновным в преднамеренном нанесении серьёзных телесных повреждений, приговорив его к трём годам лишения свободы.

– За тебя ведь, дурёху, заступился, а ты меня попрекаешь, – тихо произнёс Пётр. – Неужели так и не знаешь о причине той драки? Ладно, я тогда не стал тебе говорить, но люди-то, поди, болтали?!..

– Денис, сходишь со мной на речку? – беря ведро, спросила Катя.

– Сама боишься, что ли? – выпуская кольца дыма, насмешливо полюбопытствовал парень.

– Темно уже, – уклончиво ответила девушка.

– Ладно, помни мою доброту, – нехотя вставая с порога, произнёс Денис. Он ещё раз затянулся и выбросил окурок в палисадник. – Пошли.

– Там же мамины розы!.. Она ведь просила!.. – возмутилась Катя.

– Ой, я забыл, – отмахнулся Денис. – Но он уже потух. Пошли.

Демьян сидел у костра, разведённого в нескольких шагах от водной кромки, и, наблюдая за ветвями, жадно поглощаемыми ненасытными языками пламени, о чём-то размышлял. В траве вело бесконечные беседы многочисленное семейство цикад. Какая-то рыбёшка временами плескалась в воде. На безоблачном небе, густо усеянном мириадами звёзд, стояла полная луна.

Одинокая луна, окружённая неисчислимой ратью звёзд, и одинокий человек, скитающийся в окрестностях многолюдных поселений. В эти минуты между ними было так много общего!..

Услышав чьи-то шаги, доносившиеся со стороны леса, Демьян встрепенулся. Резко встав, он быстро, но практически бесшумно скрылся в тени.

– Где-то тут, говорят, скрывается беглый преступник, – выходя из лесных зарослей, тихо произнесла Катя. – Ой, а вон и костёр!.. Слушай, я боюсь…

Девушка остановилась.

– Дурёха, – засмеялся Денис. – Эй, зека, ты где? – нарочито громко крикнул он. – Выходи, не дрейфь! Солдат ребёнка не обидит!

Демьян сжал зубы, но не пошевелился. Он стоял всего в пяти – семи метрах от Дениса с Катей. Густая тень раскидистого дуба надёжно скрывала его от посторонних глаз.

– Смотри, шалаш, – прошептала девушка. – Пойдём отсюда, мне страшно…

– Ну что, зека, ты думаешь вылезать? – подходя к костру, вновь крикнул Денис. – Ты посмотри, какие пугливые зеки пошли! Воровать, поди, не боялся, а? Или ты мокрушник?