Денис Вепс - Город потерянных людей

– Сейчас, человека подвезём, – бросил Дед через плечо, – нам по пути.

Какого человека? Куда по пути? Он ведь у меня даже адреса не спросил.

Но Дед уже махал какому-то парню, сидящему прямо на земле у стены тёмного провала арки. Если бы не Дед, то я бы даже не заметил этого несчастного. Почему несчастного? Да потому, что одного взгляда хватило, чтобы понять, что это – глубоко несчастный, потерянный человек.

– Эй, внучек! – крикнул Дед. – Садись, подвезём!

Парень посмотрел по сторонам, словно не веря, что обращаются именно к нему. Вообще, я не очень хотел, чтобы он садился в машину. Парень производил впечатления такого человека… знаете, который в Купчино мобильники отжимает. Неприятный тип, в общем.

Парень, подозрительно быстро стушевавшись, подошёл к машине и, пряча лицо за воротником, буркнул: – У меня денег нет.

– Денег у всех нет, но мы держимся, – ответил Дед, махнув рукой. – Залазь давай.

Парень сел рядом со мной. Я инстинктивно прижался к двери и засунул руки в карманы. Он тоже. Наверное, и он не горел желанием общаться со мною – слишком из разных миров мы были.

– Мне бы до… – начал было парень, но Дед его перебил: – Тебе с нами по пути.

Копейка тронулась с места. Теперь она пошла куда ходчее, хоть и была вдвое больше нагружена скорбными лицами. Парень явно чувствовал себя неуютно, не в своей тарелке, да и вообще не понимал толком, как сюда попал. Как и я.

– Да не переживай ты так, – добродушно сказал Дед, – найдётся.

– Что найдётся? – настороженно переспросил парень.

– Что потерял, – с улыбкой ответил Дед, глянув в зеркало почему-то на меня.

Я подметил, что копейка забирала в сторону набережной, и поспешил заметить это: – Там же вечно пробка.

– Все так думают, потому никто и не поедет, – отмахнулся Дед.

– Или все так подумают и поедут именно там, – не отступал я.

Дед Мороз ухмыльнулся, но сворачивать не стал.

– Позвольте я тут выйду.

Это снова я. Появилось какое-то раздражение… то ли собой, то ли этим ряженым. Нет, конечно больше собой, но зачем винить себя, если есть кто-то рядом?

– А вот тут сейчас и остановимся, – ответил Дед добродушно, сворачивая на перекрёстке.

Копейка остановилась прямо напротив патрульной машины. Полицейский, сидевший на пассажирском кресле, внимательно смотрел на меня. Смотрел. Таким взглядом… знаете, под таким взглядом сразу начинаешь шарить по карманам в поисках противозаконного, вспоминать все свои прегрешения и уговаривать тело вести себя максимально естественно, хотя при этом оно по-идиотски меняет походку и надевает маску вора, явившегося с повинной.

И откуда только этот страх? Нет, понятно: целое поколение детей выросло на страхе, что мама вызовет милиционера, и тогда тебя посадят в тюрьму. За что? За нарушение общественного спокойствия, например. Нет, реветь на улице – это, конечно, некрасиво и малоэффективно… Ну правда: самолётик ты не получишь, а ремня от бати – гарантированно. Но тюрьма – это как-то слишком.

А в тюрьме же совсем плохо. Ну что я, мальчик пяти лет и трёх месяцев, буду там делать? Там же какие-то странные дядьки. Приду я, а он сидит такой лысый, весь в наколках. И вокруг него такие же… и все смотрят на меня… с прищуром. А этот, весь в наколках, и прохрипит мне… прохрипит, потому что у них там, в тюрьме, всегда холодно и сигареты плохие… прохрипит, в общем, со шконки: «Ты чьих будешь?». А я… что я? Я – мамин и папин.

Откуда у ребёнка пяти лет и трёх месяцев такие познания тюремных традиций? Всему виной наш участковый – дядя Боря. И вот, когда мама пугала меня тюрьмой, то очень не хотелось мне в тюрьму. К дяде Боре. В костюме Деда Мороза.

Я махал лейтенанту. Младшему. Ничего умнее моё тело придумать не смогло.

И тут он действительно посмотрел на меня… а затем перевёл взгляд обратно. Всё его внимание было приковано к парню, сидевшему рядом. У меня прямо камень с сердца упал. Я выдохнул с облегчением. И тут же напрягся.

– Дед, ну ты чо? – набычившись, бросил парень.

– Я же говорил, – ответил Мороз добродушно, – найдётся.

Младший лейтенант покинул транспортное средство. Не вышел, а именно покинул. Спешно, словно опомнившись, выпрыгнул из машины и побежал к нам, махая Деду. Будто тот куда-то собирался.

– Ну ты… Дед, – обречённо буркнул парень и вышел из машины.

– С Новым Годом! – бросил ему вслед Мороз добродушно.

Парень пошёл к полицейскому, вытянув руки для наручников, а копейка тронулась дальше. Я обернулся, чтобы посмотреть на несчастного. Лейтенант, к изумлению парня, не стал крутить его, а отдал честь и достал из-за пазухи какой-то свёрток. Чем всё закончилась я так и не узнал: копейка скрылась за поворотом, навсегда оставив многоточие в этой предновогодней истории.

Нет, конечно, исход был ясен. Исход встречи с милиционером всегда ясен. Хотя с чего такое предубеждение? Там же тоже люди. И неплохие, в общем, люди. Вежливые, молодые, неиспорченные люди. Таких большинство. Везде. Только они хуже организованы. Честь и гордость простого человека – товарищ милиционер, тот, на кого всегда можно положиться, если тебе нужна помощь и защита. Тот, кто всегда придёт, не смотря на метель, пустой бак в патрульной машине, беспредел высших чинов и смертельную опасность. Товарищ милиционер… это вам не какой-нибудь господин полицейский.

– Вот здесь остановите пожалуйста!

Выкрикнул и не заметил. Точнее, от того и выкрикнул, что заметил, а осознать ещё не успел. Как всегда. Всю жизнь вот так вот: не осознавая… бред, а не жизнь.

Копейка не успела притереться к тротуару, а я уже выпрыгнул в сугроб и побежал к ступеням клиники. Ступени оказались сырыми. Наверное, посыпали солью, чтобы посетители не поскользнулись на наледи. Хотя какие посетители тридцать первого декабря? Никто не болеет перед праздниками. В нашей стране. Так по телевизору говорят, а по телевизору врать не будут.

Ну сырые, и сырые – мне-то что? Так-то ничего, если бы не ботинок, похороненный в недрах сугроба. И вот стою я в одном ботинке перед женщиной в халате, а она устало и недовольно смотрит на меня со своего поста. Почему недовольно? Потому, может, что я – единственный посетитель за весь день, и пришёл я за час до закрытия, а она наверняка уже собиралась закончить пораньше и пойти домой. Туда, где её никто не ждёт. Знаете, есть особая категория людей: те, которых никто не ждёт. Их легко узнать по глазам. По взгляду. Он потерянный.

– Я…

И вот что ей с таким потерянным взглядом говорить? Рассыпаться, что я тут в одном ботинке, а она – там и больна? К чему? Да и слова все под этим её взглядом тут же улетучились. Апатия – зараза чрезвычайно прилипчивая. Мы все были когда-то преданы. Кому-то. Кем-то. Как часто это – один и тот же человек. И вот под этим вот потерянным взглядом и сам начинаешь всё вспоминать. И слова, и мысли разбегаются под наплывом образов обрывками неоконченных фраз, выползших из тьмы веков. И ты продолжаешь давно завершённый, но неоконченный спор с человеком, которого уже нет в твоей жизни. И поддаёшься эффекту лестницы, не обращая внимания, что она ведёт тебя не вверх, а вниз.