Дарья Быстрицкая - Ворон обгладывает кости

Выбор руководителя Лагеря многих удивил, но Воронов считал, что Германович оболгали, и решил дать ей шанс восстановить свою репутацию. В конце концов, работой Камиллы маг остался доволен и щедро её вознаградил за труды. Закончив воспитание Владислава, Германович не вернулась в Лагерь, где с ней обошлись не самым лучшим образом, и уехала подальше от этого региона. В итоге, большинство жителей Лагеря пришли к выводу, что с Камиллой Германович когда-то и впрямь поступили несправедливо.

Стелле вдруг пришла в голову мысль: а что, если ошибка Виктора Воронова заключалась в том, что он оторвал сына от няни, к которой тот привязался? Никто так не делал: обычно няни растили подопечных чуть ли не до совершеннолетия. Может быть, не стоило рвать связь между ними?..

Наверное, именно оттого, что секретарша чувствовала себя отъявленной преступницей, сующей нос, куда не следует, она подскочила как ужаленная, когда из коридора донёсся шум.

– Скотина!! – закричала какая-то женщина.

Колдунья будто испуганная лань в крайней степени ужаса глядела на приоткрытую дверь комнаты. Слух её был напряжён до предела. Сердце билось неистово.

– Если я сплю с тобой, это ещё не значит, что ты имеешь право так обращаться со мной!! – завопила снова дама. – Ты – хам, Воронов! Кобель! Чёрт бы тебя побрал! Как ты только смеешь?! Ненавижу тебя!..

Далее поток брани стал затихать и слился в неразборчивый раздражённый гул. На этот раз голос Стелла узнала – он принадлежал Дане Кирсановой, вечно молодой вдове одного из братьев Кирсановых. Доносился крик из другого конца коридора, а единственной жилой комнатой там была спальня Владислава. Ко всему прочему, фамилию оскорблённая женщина назвала, не оставив на сей счёт у Толмачёвой более никаких сомнений.

«Значит, слухи не лгут, – мрачно подумала колдунья. – Он и впрямь с ней спит».

Женщина осуждающе покачала головой. Мысль о связи между молодым магом и далеко не юной вдовой вызывала у неё стойкое отвращение. По особняку давно ходили сплетни о том, что Владиславу оказывают внимание некоторые вдовы, а он это внимание принимает. Конкретно Дану не раз видели выходящей из комнаты молодого Воронова. К поведению Влада уже давно никто не предъявлял никаких моральных претензий, но поступки ведьм вроде Даны и ещё нескольких «девочек» осуждались на протяжении многих лет. Эти дамы всегда славились аморальным поведением. Детей у них не было, да и рожать они не хотели, работать тоже не работали, жили за счёт пенсий по потере кормильца и от скуки искали себе удовольствий. Чему удивляться, что они выбрали Владислава Воронова? Парень – молодой, красивый, да из богатой семьи.

О связях Влада с женщинами слухи не ходили давно. Ещё когда ему было шестнадцать, всё Вороново обсуждало его короткий роман с Дианой Прохоренко – девицей не самого целомудренного поведения. После того случая, если у парня и были женщины, в Лагере об этом не знали.

Звук удаляющихся шагов в скором времени стих. Стелла уничтожила следы своего непомерного любопытства, осторожно выглянула в коридор и, убедившись, что там больше никого нет, быстренько выскочила за дверь, закрыла комнату на ключ и поспешила к ближайшей лестнице. До самого конца коридора женщина оглядывалась через плечо, боясь, что Влад выйдет из своей комнаты и, увидев её, сразу поймёт, что она всё слышала. По лестнице колдунья скатилась чуть ли не кубарем.

Только очутившись в приёмной, Стелла немного успокоилась. Там она перевела дух, посмотрела на себя в зеркало и лишь после этого постучала в кабинет Дениса Викторовича. Когда документы были отданы, а женщина, наконец, села за свой стол, она осознала, насколько глупо вела себя несколько минут назад. И чего она так испугалась? Вряд ли Владу есть дело до того, что кто-то станет свидетелем его ссоры с любовницей. Он не из стеснительных. Повздыхав над собственным неадекватным поведением, секретарша вернулась к работе.

Очень скоро наступило время перерыва. Обедала Стелла обычно на кухне в доме Вороновых – на этом настоял Денис Викторович, ещё когда она только устроилась на работу. Члены могущественной семьи привыкли днём есть в столовой, находившейся рядом с кухней, поэтому ведьма никому не мешала.

Стелла покинула приёмную. Кухня располагалась в этом же крыле, сразу слева от выхода из приёмной. Сейчас у двери столовой, располагавшейся через пару метров после входа в кухню, стоял Виктор Воронов и разговаривал по мобильному телефону. Женщина при виде него чуть растерялась и застыла в нерешительности.

– …сколько можно об этом? – говорил руководитель Лагеря в трубку. – Я уже всё тебе объяснил… Подробности тебе ни к чему. Просто поверь, что я знаю его гораздо лучше тебя… Думаешь, я бы стал заставлять вас ждать без веских на то причин? Это оправданная мера предосторожности… Да, я понимаю, но придётся потерпеть… Я всё продумал… Ну хорошо, давай обсудим это, но не сейчас… Ах, вот оно что! – Маг засмеялся довольно. – Хитрец! Всё предусмотрел. Ладно. Он уже приехал, я его вижу. Скоро буду у вас. До встречи, Филипп!

Услышав имя, ведунья сразу поняла, что собеседником мужчины был Филипп Милесский, член Палаты Старших Собрания, отец одного из лучших воинов Лагеря. В данный момент «лучший воин» по имени Алан вошёл в дом и, поприветствовав Виктора Павловича, пожал ему руку.

– Поедем? – чуть проказливо улыбнулся Милесский и, заметив за его спиной Стеллу, поздоровался и с ней: – Здравствуй, Стелла!

– Здравствуйте! – ответила Толмачёва, ощутив лёгкий озноб от его присутствия и взгляда беспощадных, по её мнению, серых глаз. Алан Милесский никогда ей не нравился. Знакомые оправдывали это тем, что она работает на Дениса Воронова, который терпеть не может этого воина, но эта неприязнь возникла раньше, чем она заняла место секретаря Дениса Викторовича. Объяснить свою нелюбовь к магу женщина не могла никому, но это было твёрдое внутреннее ощущение или даже убеждение, на которое она по жизни привыкла полагаться.

Неожиданно чьи-то руки мягко взяли Стеллу за плечи. Отчего-то на сей раз она не испытала и тени испуга.

– Ну что же вы тут мнётесь, Стелла? – весёлым тоном осведомился Денис, одарив её улыбкой, когда она повернула к нему голову. – Обед, ёлки-палки! Идите ешьте!

– Я иду, иду, – смущённо проговорила женщина, шагая к кухне.

В этот миг взгляды высшего мага и воина встретились.

– Привет, Денис, – сказал Милесский без улыбки.

– Привет, Алан, – ответил зеленоглазый колдун с прохладцей в голосе.

Ни один из них не сделал и движения в сторону другого, чтобы пожать руку.

– Денис, я пообедаю сегодня у Милесских, – сообщил Виктор Павлович.

Его сын пожал плечами, показав, что ему всё равно. Толмачёва скрылась на кухне, испытывая неприятные ощущения от сцены, свидетелем которой стала.