Дарья Быстрицкая - Ворон обгладывает кости

– Я-то, может, не указ, а вот мой отец – другое дело. Могу ему шепнуть, если хочешь.

– Можно подумать, он тебя слушает!

– А ты так уверен, что не слушает? – тихо спросил Владислав с лёгкой улыбочкой. – Желаешь проверить?

Толмачёв молчал, вглядываясь в смазливое лицо парня и пытаясь определить, блефует тот или нет. Красавчик тем временем из его молчания сделал свои выводы:

– Вот и молодец. Ни к чему рисковать работой. Лучше у тебя всё равно не будет – можешь мне поверить, – доверительно сказал Воронов. – С твоими-то мозгами!

И расхохотался довольно.

– Тяжело тебе, однако, придётся за пределами Лагеря, – спокойно произнёс Артём. – Там всем плевать, чей ты сыночек.

Улыбка Влада немного увяла.

– Ты – охранник, Толмачёв, – ледяным тоном заявил он мужчине. – Вот и охраняй. Молча.

И с этими словами парень пошёл прочь.

– Засранец, – пробормотал Артём.

– Так и есть, – печально согласился Вова. – Не связывайтесь с ним. Себе дороже. Вы только ему удовольствие доставляете.

– Заметил уже.

Настроение у Толмачёва как-то сразу испортилось.

4 июля, пятница

Виктория, волчица

Виктория вышла из автомобиля. Обойдя машину, она отстегнула своего сынишку Данила и, вытащив из детского кресла, взяла на руки. Одетый в тёплые штанишки и кофточку, мальчик закашлял ей в плечо.

– Сейчас-сейчас, – пробормотала волчица, покачивая сына на руках.

Перейдя дорогу, женщина приблизилась к двери дома Павла Шевцова, лучшего целителя Лагеря, прошедшего всю войну в качестве полевого врача. Очереди, к её облегчению, не оказалось, но, когда она заглянула внутрь, выяснилось, что лекарь принимает пожилую ведьму. Закрыв дверь, Вика стала ждать своей очереди, присев на лавочку, прислонённую спинкой к стене дома.

Через 4 минуты ведьма вышла, и Виктория вновь заглянула внутрь дома.

– Входите-входите, – разрешил маг, ставя что-то в шкаф.

Женщина вошла. Комната была простая и просторная. Оштукатуренные стены сплошь увешивали засушенные травы, в шкафах стояли многочисленные склянки с мазями и опять же травами. В воздухе облаком висела смесь различных травяных ароматов: сладковатого, горького, терпкого… Волчица пересекла комнату и села на стул, предназначенный для посетителей. Павел поздоровался с ней и её сыном и, вернувшись на своё место, сел напротив них за стол и вопросительно поглядел.

– Я слушаю вас.

Волчица стала подробно рассказывать про болезнь сына. Когда она почти закончила, дверь за её спиной распахнулась, и в дом без разрешения ввалился молодой и красивый мужчина.

– Привет, Паш, – поздоровался он и рухнул на стул рядом с хозяйским столом.

Вика подняла брови, возмущённая его бесцеремонностью.

– Здравствуй, эмбэ, – спокойно ответил маг и многозначительно посмотрел на посетительницу, чтобы она продолжала рассказ.

Однако женщина в упор поглядела на мрачного гостя. Через несколько секунд тот это заметил.

– Что? – с вызовом осведомился красавчик, вперив в неё холодные голубые глаза.

– Я при вас должна, что ли, рассказывать? Выйдите и подождите своей очереди.

– У вас что: сифилис или гонорея? Я, кстати, не на приём.

– Это не моя проблема, что вы не на приём, – раздражённо отрезала Вика и поглядела на лекаря. – Павел Евгеньевич!

Шевцов страдальчески поморщился и умоляюще посмотрел на гостя.

– Эмбэ, проходи в дом. Я сейчас закончу и приду. Хорошо?

Голубоглазый маг его как будто не совсем слушал: глядел куда-то в сторону и хмурился, но, когда тот задал вопрос, словно очнулся и, обратив на него свой взор, отрывисто кивнул. Однако в следующее мгновение его взгляд коснулся сына волчицы, сидящего на столе перед Павлом, и глаза расширились от ужаса.

– Господи, помоги… – выдохнул красавчик. – Вы с ума сошли! Вы бы ещё шубу на него надели!

– Что? – растерялась Виктория, не сразу сообразив, что он к ней обращается.

– Лето на дворе, говорю! – рявкнул молодой мужчина, глядя на женщину, как на сумасшедшую. – А вы одели его как будто на улице мороз! Он же оборотень!

– У него слабое здоровье! Он легко простужается!

– Какое к чёрту слабое здоровье?! – страдальчески воскликнул голубоглазый маг. – У него постоянно высокая температура тела – как он может простудиться?! От чего он у вас простудился? От тёплого летнего ветра?! Неудивительно, учитывая, что вы постоянно держите его, как в бане!

– Да что вы себе позволяете?! – возмутилась женщина.

– Да то и позволяю! – заорал красавчик в ответ. – Вы – ненормальная! Сами бы так оделись, как его укутали, и я бы на вас посмотрел!

– Эмбэ! – громко сказал Шевцов и прямо поглядел ему в глаза. – Пожалуйста, проходи в дом. Дай мне закончить.

Гость заметно сдулся и поднялся на ноги, но, поворачиваясь спиной, процедил сквозь зубы:

– Что за родители пошли? Совсем мозгов нет!..

Павел продолжал, не мигая, на него смотреть, и тот, словно почувствовав это, оглянулся. И тут же хмуро буркнул:

– Извини.

– Эмбэ, с тобой всё в порядке? – удивив и молодого гостя, и Вику, осведомился лекарь совершенно иным тоном, чем мгновение назад, – безо всякого осуждения и с тревогой.

– В полном, – отмахнулся красавчик и исчез за дверью, ведущей в жилую часть дома.

Шевцов, обеспокоенно нахмурившись, глядел ему вслед. Когда дверь за гостем закрылась, маг поёрзал, пододвинул стул, озадаченно глядя прямо перед собой. Вика выжидательно уставилась на него. Он это явно почувствовал и мотнул головой, словно отбрасывая тревожащие его мысли.

– Продолжайте, Виктория, – попросил мужчина, сосредотачиваясь на ней и её сыне.

Когда женщина договорила, лекарь внимательно осмотрел её сына, который так и норовил вцепиться в одну из его рыжих кудряшек. Виктория пыталась утихомирить мальчика, но Павел только посмеивался и улыбался тому, отчего Данил задорно хихикал.

Вскоре маг выписал рекомендации для матери, разъяснил на всякий случай, что и когда давать мальчику, какие процедуры проводить, а затем мягко намекнул, что не следует так укутывать ребёнка. Павел осторожно объяснил, чем это может грозить для здоровья Данила, даже, кажется, упомянул про возможное бесплодие.

Озадаченная Вика поблагодарила мужчину за помощь и поспешила к выходу. Оказавшись на улице, она оглянулась на окно и увидела, как Павел быстро направляется в жилую часть дома. Отвернувшись, волчица стала переходить дорогу, думая о сердитых словах недовольного красавчика. Да, он говорил слишком резко и возмутил её, но где-то на глубине души Виктория почувствовала, что он прав, и испытала вину. Именно его выпад заставил её, несмотря ни на что, трезво оценить свои действия, а мягкий намёк доктора только усилил эффект. Кажется, она немало переборщила с одеванием ребёнка.