Виктория Рожкова - Про всё. Сборник рассказов

Завтра Миша уезжает. Никаких разговоров о том, кому достанется квартира после смерти отца. Никаких вопросов о накоплениях. Михаил Петрович зачем-то подошёл к тайнику и проверил – закрыт ли. Всё было на своих местах. Зазвонил телефон – явление редкое для Михаила Петровича.

– Алло, пап, это я. Можно я подъеду с другом? Это армейский товарищ, хочу вас познакомить.

Сердце Михаила Петровича упало. Ну вот – началось.

– Приезжайте, – дрогнувшим голосом ответил он сыну и положил трубку.

Какой-то друг, армейский якобы, теперь ещё будет что-то здесь вынюхивать. Михаил Петрович положил под язык очередную таблетку нитроглицерина.

– Это Иван. Знакомьтесь. А это мой отец – Михаил Петрович, – Миша был в хорошем настроении, совершенно не обращая внимания на не очень гостеприимное поведение отца.

А Михаил Петрович насупился, вяло пожал руку армейскому другу сына и ушел на кухню. Готовить он ничего не стал принципиально. Но Миша не обиделся, нырнул в холодильник и появился уже с колбасой, сыром и банкой паштета. Постепенно завязался разговор. Михаил Петрович начал высказываться, горячо одобряя или осуждая поступки правительства. Затем речь зашла о войне в Чечне. Михаил Петрович стучал кулаком по столу, все старались друг друга перекричать. Жуткое дело – разговоры о политике. Когда часы показывали одиннадцать вечера, Иван засобирался домой.

– Я тебя почему ещё пригласил? – начал Миша. – Это мой отец. Он, как ты видишь, живёт один.

Михаил Петрович насторожился.

– Пожалуйста, позванивай ему и спрашивай, что нужно. Я далеко. А не дай Бог что-нибудь случится, и помочь некому.

– Да я и так всё понял, – Иван, дурачась, отдал честь.

Уходя, записал номер своего телефона на обоях в прихожей, над стареньким телефонным аппаратом.

Долго размышлял Михаил Петрович над словами сына. Получается, что Миша переживает за отца? Странное дело. Увиделись первый раз пару дней назад. И вот уже парень волнуется. А разве такое может быть? Он, Михаил Петрович, ни о ком никогда не заботился. Может, это не забота, а продуманный план? Только приняв решение сменить замки после отъезда сына, Михаил Петрович смог уснуть.

С самого утра Миша снова куда-то исчез. Сказал «за покупками». Через четыре часа поезд, а он решил по магазинам пробежаться. Михаил Петрович злился. Но не мог понять, почему: из-за нерасторопности сына или терзала обида за утекающее время, которое можно было бы провести вместе? Наконец, в дверь позвонили. За Мишиной спиной маячили два парня с огромной коробкой в руках.

– Пап, я тебе машинку стиральную купил. Твоя ведь не работает.

Добры молодцы, матерясь, втащили коробку в прихожую. Миша обратил внимание на то, как часто задышал отец.

– Ты что?! – возмутился он. – Не смей так волноваться! Было бы из-за чего! Как я тебя в таком состоянии оставлю?

Михаил Петрович не мог ничего ответить. Кто-то очень сильный сжал сердце и не собирался отпускать.

– Где твои таблетки?! – в Мишином голосе послышался страх.

Михаил Петрович трясущимися руками достал пузырёк. Через несколько минут железная хватка исчезла.

– Пап, я тебе деньги оставлю, чтобы машинку подключили. Чёрт, не успеваю уже. Давай быстренько присядем на дорожку, – Миша сел на тумбочку в прихожей.

Но Михаил Петрович неожиданно сорвался с места и подбежал к мешку с рисом. Видя, как отец что-то судорожно ищет в рисе, Миша испугался.

– Пап, ты чего?

– Миша, помоги мне! Быстро!

Сын подбежал и стал неловко топтаться возле мешка.

– Высыпай его! – скомандовал отец.

– На пол?! – в Мишином голосе был ужас.

– Ну, высыпай же! Я не сошел с ума… – умоляюще закончил фразу Михаил Петрович.

Миша с трудом, но всё-таки опрокинул мешок с рисом. Михаил Петрович начал быстро и смешно перебирать крупу. Неожиданно в его руке оказался ключ от тайника. Не отвлекаясь ни на секунду, Михаил Петрович подбежал к стене, ловким движением отогнул ковёр и вставил ключ в сейф.

– Ну, ты, отец, даёшь… – Миша усмехнулся, сообразив – что к чему.

А Михаил Петрович тем временем достал из сейфа шкатулку. С тоской посмотрел на содержимое и резко захлопнул.

– Возьми, сынок.

Миша вздрогнул. Но не от вида шкатулки, а услышав первый раз обращение – «сынок».

– Пап, да чего ты выдумываешь? Ещё подумаешь, что я за этим ехал!

Михаил Петрович схватил Мишу за руку и насильно усадил на диван.

– На дорожку, – пояснил.

– Пап… – начал Миша.

– Помолчи, – оборвал Михаил Петрович.

Посидели. Встали.

– Пап… – снова попытался сказать Миша.

Но Михаил Петрович всучил сыну шкатулку и убрал руки. Он начал легонько подталкивать Мишу к двери.

– Пап… – в третий раз попробовал Миша.

– Ничего не говори. Пожалуйста. Езжай с Богом! И… спасибо, что приехал… сынок.

Михаил Петрович буквально вытолкал сына за порог. Закрыл дверь. Достал заветный пузырек. И заплакал глухо и неумело. Тут же о чем-то вспомнил. Подбежал к окну. Миша уже вышел из подъезда, но, пройдя несколько шагов, обернулся. Нашёл взглядом окно и помахал рукой.

– С Богом, сынок, – одними губами прошептал Михаил Петрович.

Под ногами хрустел рассыпанный рис, но он не обратил на него никакого внимания.

В комнате плакал ребёнок. Настя с отчаянием взглянула в сторону детской, но Андрей, словно прочитав её мысли, встал перед дверью.

– Убирайся… – тихо сказал он и сжал кулаки.

– Ты всегда был эгоистом! Но не доводи это до абсурда! – Настя с трудом сдерживала слёзы.

– Тебе никто не нужен, кроме твоего кобеля. И Тимофей, в том числе. Ты свихнулась на почве секса… Андрей говорил спокойно, но Настя видела, как тяжело ему даётся это спокойствие.

– Андрей, мы можем поговорить нормально? В том, что происходит, никто не виноват. Ни ты, ни я. Пожалуйста, дай мне успокоить Тимошу! Я уйду и вернусь за ним, как только улажу все проблемы! Пожалуйста!

– Убирайся прямо сейчас. Или я размажу твои мозги по стенке, – предупредил муж.

Настя попятилась. Она понимала, что Андрей не просто угрожает – он едва сдерживается.

– Я прошу тебя, пожалуйста, не доводи до абсурда! Тимоша и мой сын тоже!

– Пошла вон! – коротко ответил Андрей и сделал шаг навстречу жене.

– Какая же ты сволочь! – закричала Настя. – Ты всегда ей был! Тебе не нужен Тим! Ты просто хочешь сделать мне больно!!!

Андрей сделал резкий рывок в сторону жены, но она успела выскочить за дверь.

– Ты не человек, ты – чудовище! – донеслось с лестничной площадки, но Андрей захлопнул звуконепроницаемую дверь.

Плач Тимофея перешёл во всхлипывания. Андрей зашёл в детскую и мрачно взглянул на восьмимесячного сына. Ребёнок лежал в мокрых ползунках. Андрей посмотрел по сторонам – где эта шлюха хранит сухие штаны?